Турнир четырех стихий - Диана Шафран

— Оливер, освободи и нас, — попросила Фанни, но он бросил на нее лишь беглый взгляд, и сказал:

— Нет уж. Не женское это дело принимать участие в этом бое, — и стремительно побежал в центр поля. Его маневр сразу заметили. Клай легонько кивнул Флэму и тот сдвинулся с места.

Оливеру не пришлось долго ждать. Прежде, чем он смог понять, что происходит, в него полетело огненное лезвие, но не зря он так долго тренировался, тело отреагировала прежде, чем он понял, что происходит, он сделал резкий рывок в бок, и огненное лезвие пролетело мимо.

Пригнувшись, Оливер бросился на противника, сделал один ложный выпад, затем второй, стараясь его обмануть. И это удалось. Осознав это, он бросил огненный кинжал, игнорируя боль в руке, но Флэм успел отскочить, так что маневр не удался.

Следующие несколько минут Оливер мог делать только одно — бегать, уклоняясь от ударов. Он хорошо натренировался и мог делать это долго, но больше всего ему хотелось поразить противника, это желание, как и осознание того, как он слаб, было почти невыносимым.

Флэм воспользовался секундным замешательством противника, и огненное лезвие вонзилось в руку. Оливер был выведен из равновесия этой внезапной вспышкой боли. Флэм, зная это, сразу же провел новую атаку. Вторая рука вспыхнула от боли. Оливер прекрасно понимал, что шансов у него мало. Но он не позволит одолеть себя так легко. Издав дикий вопль, который, похоже, означал последнюю отчаянную попытку, он прыгнул вверх. Огненное лезвие пролетело в сантиметре от него.

Оливер побежал влево, чтобы увернуться от новой атаки, противник сразу же отреагировал и изменил тактику, чтобы нанести удар, и тот попал точно в цель. Повернул голову, он увидел, как Клай один за другим наносит удары Родерику. Вместе с острой болью в Оливере пробудилось что-то еще, яростное нежелание признавать то, что он ничего не может сделать.

Оливер крикнул что-то невразумительное и побежал к Флэму, норовя ухватить его растопыренными пальцами за глотку. Тот был ниже его ростом, и ему захотелось ударить это по-юношески свежее лицо. Он забыл о магии. Ему хотелось повергнуть противников так, как и они повергли их — с помощью грубой силы.

Но Оливер не дотянулся. Сверкнуло огненно лезвие и опалило ему кожу.

И злоба, и боль, смешались вместе. Оливер озверел, и казалось, перестал быть человеком. Он не понимал что происходит, ему было все равно. И на сломанную руку и на боль и на то, что если он сильно повредит руку, то больше не сможет применять магию. Главным был только он — противник, который стоит перед ним.

И тут у него зашумело в ушах, да так пронзительно и громко, словно у него над головой раздался раскат грома. Все вокруг зашаталось, как от землетрясения. Мир полетел вверх тормашками. Верх и низ поменялись местами, перепутались, слились воедино, и не осталось ничего, кроме битвы, этого бесконечного вращения и сполохов магии.

Оливер не видел ничего, кроме Флэма. Глаза заволокла пелена ярости. Он мог различить лишь его темный силуэт, белое пятно кожи и красный огонь, летящий в его сторону.

Оливер двигался импульсивно, не задумываясь о движениях. Он бежал и уходил от летящих в него огненных лезвий. Он с успехом делал то, что ни разу не получилось на тренировках.

Оливер перестал владеть собой. Он просто бежал на Флэма с пылающими в его руках кинжалами, уворачиваясь от ударов. Его не беспокоила ни боль, ни летящие в него лезвия, хотя раньше, парализированный страхом испытать боль, он инстинктивно боялся их и совершал ошибки. Но если Родерик не боится боли, он что — хуже? Он уже давно признал Родерика своим соперником, хотел во всем быть лучше его, если он не боится боли и принимает условия этой странной игры, он разделит эту участь вместе с ним.

Кожу жгло, но больше всего огонь бушевал в душе.

Оливер прекрасно знал свой предел, как и то, что сегодня он его преодолел. Его глаза полыхали, точно факелы.

Неожиданно стало еще темней. Прямо у них над головами загрохотал гром. Упала одна капля, затем вторая. Родерик поднял голову, подставляя ее каплям воды. Струйка крови потекла и смешалась с каплями дождя. Он улыбнулся кончиком губ. У них получилось.

Вчера вечером они изучили карты по метеорологии, а потом поднялись на ветроходе ввысь, чтобы Лея смогла пригнать сюда эти темно-серые, дождевые облака. Она потратила на это почти всю свою силу, но смогла это сделать.

Дождь, падающий до сих пор лишь редкими каплями, превратился в ливень. Черноту там и здесь прорезали холодные всполохи молнии. Клай прищурился, плохо видя, сквозь плотную пелену дождя.

— Сейчас я покажу то, на что способен, — сказал Родерик.

Словно в подтверждение его слов раздался раскат грома. Дождь лил с неослабевающей силой, поднялся ветер.

Клай сощурился и увидел Родерика, который медленно шел в его сторону. Несмотря на полученные травмы, он двигался спокойно и естественно. Ничего в его походке вы выдавало того, что ему сейчас больно. Примерно также император пересекает зал, где собрались все его подданные. Медленно, и с достоинством. Сверкнула молния и Клаю показалось, что кожа Родерика приобрела голуботый оттенок, будто водяные капли создали броню, которая поддерживает его сейчас.

Клай сразу понял, что его противник изменился. Переживать не стоило, Родерик не стал сильнее, его проигрыш — дело решенное, это было очевидно. Но почему-то, вопреки всей логике, Клай испытал страх, сразу же в его руках появилась каменная палка, и он был готов к нападению. Дождь обрушился водопадом. То ли от удивления, то ли по каким-то другим причинам, палка выпала из его рук. Он поспешил исправить свою оплошность, но смутное беспокойство не покидало его.

Видимость была плохой, но Клай наудачу попытался провести атаку. Он ожидал, что каменная палка уйдет на достаточное расстояние, чтобы поразить противника, но плотная пелена дождя ему помешала. Было такое ощущение, что он водит палкой под водой. В голове промелькнула безумная мысль, что стена дождя стала более плотной в том месте, где он проводит атаки. Но он бы никогда не сказал об этом вслух, иначе его сошли бы сумасшедшим. Это бы означало признать то, что дождем кто-то руководит, а это было невозможно. Все, что происходит сейчас — это просто досадное стечение обстоятельств.

Родерик не спеша шел в его сторону, когда он оказался достаточно близко для того, что можно было различить его силуэт сквозь плотную пелену дождя, Клай решил атаковать. Все происходящее ему не нравилось. Дождь мешал двигаться так быстро, как он привык. Клай прицелился и решил провести свою самую сильную атаку, чтобы вывести Родерика из игры одним ударом. Он прицелился и выставил палку вперед, но водный поток, с которым столкнулась палка, был таким сильным, что ее отшвырнуло в сторону, Клай повалился на землю. Впервые кто-то отразил его самую сильную атаку.