Турнир четырех стихий - Диана Шафран

— Ну вот, пришло время капитанам встретиться лицом к лицу, не так ли? — сказал Клай, подойдя ближе, и в его руках появилась каменная палка.

— Как же я тебя понимаю, — продолжил Клай, внимательно осматривая Родерика, тот с неимоверным усилием воли встал на ноги. — Турнир — это ваш шанс, приключение, которое вы ждали всю свою жизнь, но правда заключается в том, что иногда так ничего и не начинается.

Резкий удар палкой заставил Родерика снова упасть. Еще один удар — и он ударился головой об влажную землю. Дикая боль отозвалась в висках, но Родерик, собрав все силы, встал на ноги. Клай выверенными движениями ударил его по одной ноге, заставляя снова упасть, затем последовал удар по спине, мгновение — и Родерик лежит на земле, прижатой к ней каменной палкой. Он стал неистово вырываться, чтобы освободиться, но его грубо прижали прямо к земле.

В поясницу ему уперлось колено, и рука, державшая его за волосы, развернула его голову, и он увидел прямо перед собой красные глаза.

— Ну что ж, — сказал Клай доброжелательным голосом. — Только не говори, что я тебя не предупреждал. Ты знал, что тебя ожидает, но все равно пришел. Многие назвали бы это самонадеянностью, но я так не считаю, — он посмотрел в холодные, голубые глаза, которые, несмотря ни на что, светились от уверенности. — Думаю, это твое право отстоять остатки гордости, которые еще есть, — он отпустил его и отошел на несколько шагов.

Родерик встал, шатаясь.

— Ты еле на ногах стоишь, — поинтересовался Клай. — Больно, наверное?

— Нормально, — ответил Родерик.

— Что ж, тогда я не буду тебя щадить, — улыбнувшись, продолжил Клай. — Мы могли бы выиграть сразу, но зачем так спешить? Мне всегда было любопытно, какова она, человеческая природа. Как будут вести себя разные люди при разных жизненных обстоятельствах. Кто-то играет ради азарта, кто-то ради привилегий, которые получают победители. Мне это не интересно. Реакция людей, вот что действительно любопытно. Вот, например, ты. Главное твое оружие — это ум. Но о банальной физиологии тоже нельзя забывать. Я знаю, почему ты так поступил. Из-за них, — Клай кивнул в сторону Фанни, Леи и Оливера, которые наблюдали за происходящим с возрастающим ужасом. — Они — твоя слабость. Ты хочешь их защитить и не испытывать душевную боль. Но мне интересно, где предел? Когда боль физическая станет для тебя больше боли душевной?

Затем на него обрушился град ударов. Его молотили по лицу, по животу, по ребрам.

Эта сцена длилась довольно долго, но, наконец, атаки Клая немного ослабели и Родерик смог отдышаться. Он чувствовал такую слабость, что не смог подняться. Всё туловище и ноги ныли от ударов, каждое движение отзывалось новой болью. Даже дышать удавалось с трудом.

Неожиданно Клай остановился, давая Родерику передышку.

— Слышишь? Это крик толпы. Они ничего не знают о том, что тебе сейчас больно. Вернее, им все равно. Главное — это шоу. Чем интересней, тем лучше. Я знаю, что они думают. Каждый из них. То, что эта деревенская команда прошла так далеко — это ошибка. Они не могут сдержать такую простенькую атаку. Они слабые. Ведь никто не знает, как тебе на самом деле больно сейчас. Никто, кроме членов твоей команды. И судя по их лицам, твое поведение причиняет им боль. Тебе не кажется, что все происходящее — нелогично!? Ты в любом случае проиграешь, так зачем же терпеть боль, зачем заставлять испытывать ее другим? К тому же, сейчас на твоей стороне нет ни одного человека. Все думают, что ты шарлатан, обманщик. На твоем месте должен быть кто-то другой, гораздо сильнее. Ведь сдаться сейчас — это так просто, не так ли?

Родерик поднял на него полный злости взгляд, казалось, его глаза затопила синева. Он не собирался сдаваться. Клай понял это и рассмеялся.

— Скажи что-то. Почему ты молчишь? Мне интересно, что ты думаешь.

— Тебе стоит провести сутки на поле, — ответил Родерик. — Ты так устанешь, что думать уже не сможешь. Если бы ты переживал о том, как прокормить себя и свою семью, ты бы не задавал такие глупые вопросы. Все это — от праздной жизни. Сдаться? Признать твою правоту? — с кривой усмешкой продолжил Родерик. — Не в этой жизни.

— Понятно, — сказал Клай и палка исчезла из его рук, он подошел ближе к Родерику и сдавил его пораженную руку. — Я думал закончить этот матч пораньше. Но передумал, пусть игра продолжается часика, скажем два. Я хочу, чтобы ты окончательно убил свою руку. Потом применять магию будет сложно, хотя нет… Я бы сказал… невозможно. Как тебе такая жизнь?

Он сделал паузу, но лицо Родерика осталось невозмутимым.

Клай опять ударил его, на этот раз не палкой, а кулаком, костяшки его пальцев врезались в челюсть. От удара голова Родерика мотнулась вбок. Последовал еще черед ударов. Клай больше не применял магию, только физическую силу. Первый удар ботинка попал в бедро, потом в живот, потом в голову. Родерик ощутил привкус крови. Если бы Клай вывел его из игры, все бы сразу закончилось. Но он специально не применял магию.

Клай подошел и рывком поставил его на ноги.

— Почему ты не нападаешь? — спросил его он. — Я не понимаю. Неужели ты уже сдался, и все окажется настолько просто!? После твоих вчерашних слов, я чего-то ждал. Ну не знаю… необычного. Неужели ты блефовал и все так и закончится? Я немного разочарован.

Родерик продолжал молчать и смотреть на него своими странными глазами.

— Неужели победа этого стоит? — спросил его Клай. — Даже мы не так наивны и знаем, что Турнир нам не выиграть. С Великой пятеркой нам не справиться. Рано или поздно мы проиграем, да и вы — тоже. Так почему не сдаться сейчас? Мы не такие жестокие, как ты думаешь, отойди в сторону и мы не будем тебя трогать.

Родерик не сказан ни слова.

— Что, ничего не ответишь? Как-то не сильно интересно разговаривать с самим собой. Ну, ничего. Твой взгляд говорит сам за себя. Этого достаточно.

Клай ударил Родерика еще раз. Он попытался сопротивляться, но сильно ослабел, а противник был сильнее. Он бил его снова и снова с удвоенной силой, и Родерику начало казаться, что все его тело — одна болевая точка.

Не останавливаясь, Клай наносил новые удары. Родерик попыталась подняться на ноги, но последовал новый удар, и он повалился наземь. Ему оставалось только одно — терпеть и ждать своего часа, но с каждым нанесенным ударом делать это было все сложнее и сложнее.

Оливер просто не мог на это смотреть. Огонь, сталкиваясь с водной стихией, постепенно разрушал оковы, но медленно, слишком медленно. Ему показалось, что прошла вечность, прежде, чем он, наконец, смог их сбросить.

— Оливер, освободи и нас, — попросила Фанни, но он бросил на нее лишь беглый взгляд, и сказал: