Своенравная наследница - Бертрис Смолл

Логан и Бэн разразились смехом. Но их веселье оказалось недолгим.

— Когда Том помоется, следующим будет Бэн, а уж потом — ты, мой дорогой Логан, — решительно объявила она. — Иначе вы напустите в мои чистые постели блох и вшей! И я сама вымою вам головы. А теперь я иду на кухню, Том уже ждет меня.

После ее ухода Логан покачал головой.

— Значит, ты любишь ее, — пробормотал он. — Это хорошо, потому что женщины Фрайарсгейта обладают сильной волей и таким же сильным характером. Спорить с ними нет смысла.

— Моя мачеха Эллен, — хмыкнул Бэн, — была такой же. Па обожал ее, хотя у него были и другие женщины.

— Я бы не советовал тебе следовать его примеру, — предупредил Логан.

— Но мой па женился на Эллен, чтобы получить сыновей. Она была его третьей женой. Правда, он уважал ее, и они хорошо относились друг к другу. Она всегда знала, с кем он ей изменил, и знала также, что он снова вернется к ней. Но со мной все по-другому. Я люблю Элизабет всей душой. И для меня не существует других женщин.

— Рад это слышать. У меня нет своих дочерей, но Элизабет была совсем маленькой, когда я женился на ее матери. Она не помнит своего отца, и я всегда думаю о ней как о собственном ребенке. Я хочу для нее счастья.

— Я тоже, — кивнул Бэн. — Но даже я знаю, что потребуется время, чтобы вновь заслужить доверие Элизабет. Теперь я понимаю, каким был дураком!

— Да уж, — протянул Логан. — Обязательно скажи ей это. Женщины любят, когда мужчины каются в совершенных ошибках. Это заставляет их увериться в собственной мудрости.

Вошел слуга. Он сказал Бэну, что все готово для купания и леди его ждет. Бэн, не возражая, последовал за ним на кухню, разделся и, влез в большой дубовый чан. К его удивлению, вода была еще довольно горячей. Розамунда вручила ему тряпочку и мыло, а сама, встав на невысокую подставку, стала работать щеткой, едва не содрав с него кожу. Наконец она вымыла его густые темные волосы и заодно вычесала гнид.

— Ну вот, — с удовлетворением сказала она, — ты довольно чист. По крайней мере, когда будешь стоять с моей дочерью у алтаря, от тебя не будет смердеть. Завтра я поеду с вами во Фрайарсгейт. Последнее время Элизабет крайне несговорчива.

— Она здорова? — взволнованно спросил Бэн, взяв у нее полотенце.

— Да, она носит ребенка легко.

Розамунда протянула ему чистую полотняную рубашку и темные штаны. Бэн с благодарностью натянул одежду.

— Благодарю вас, мадам, — поклонился он.

— А теперь пришли сюда моего мужа, — усмехнулась она, отметив про себя, какие у него большие ноги.

Впрочем, он большой человек с большим сердцем. Элизабет очень повезло, хотя сейчас та не слишком хорошего мнения о сбежавшем женихе.

Бэн вернулся в зал и сообщил хозяину, что жена ждет его на кухне, а сам пошел вслед за слугой в спальню, где на раскладной кровати уже храпел Томас Болтон, — широкую кровать он оставил для такого великана, как Бэн. Бэн упал на нее и мгновенно заснул. Даже снов не видел.

Они выехали из Клевенз-Карна еще до рассвета, когда небо только начинало светлеть, и вовсю гнали коней, чтобы побыстрее добраться до Фрайарсгейта. Бэну не терпелось увидеть Элизабет. Томас рассудил, что через два-три дня можно будет вернуться в Оттерли. Логан мечтал об одном: поскорее выдать замуж падчерицу и вместе с женой оказаться дома, где его ждут дети. Теперь, когда все три дочери Розамунды благополучно пристроены, его жизнь вновь станет безмятежной.

Они ненадолго остановились только в середине дня, чтобы дать животным отдых, поесть и облегчиться. В воздухе повеяло теплом. Небо было безоблачным и голубым. Солнце пригревало плечи. На холмах появились островки новой травы.

Наконец солнце стало опускаться за горизонт. Красные, оранжевые и золотые полосы расцветили небо на западе. Но вскоре померкли и они, сменившись темной синевой. С вершины холма уже были видны огоньки Фрайарсгейта.

На холме они на секунду остановились, Розамунда взглянула на Бэна и поняла: пока он будет рядом с Элизабет, Фрайарсгейт — в надежных руках. Его глаза светились нескрываемой радостью, когда он оглядывал озеро, дом, пастбища…

— Мы не выслали гонца, — тихо проговорила Розамунда.

— Хотите, чтобы мое появление стало сюрпризом? — улыбнулся Бэн.

— Думала, так будет лучше. Она не успеет спрятаться, если мы приедем без объявления. Я хочу, чтобы вы обвенчались завтра. Чем быстрее все будет кончено, тем лучше для Элизабет и для тебя.

— Это правда. Так мы скорее уладим наши разногласия.

— Дорогая Розамунда, не могли бы мы продолжать путь? — спросил лорд Кембридж голосом, в котором прорезывались жалобные интонации. — Мой бедный зад взбунтовался от долгих недель пребывания в седле, и я хочу получить ужин!

Розамунда, усмехнувшись, махнула рукой, и они стали спускаться с холма.

Глава 14

Элизабет растерянно уставилась на шумную толпу, ввалившуюся в зал, но при виде Бэна Маккола покраснела и вскочила.

— Значит… — злобно процедила она, — им удалось оторвать тебя от родителя? Так вот: ты зря потратил время. Я решила, что ты мне не нужен. Наш брак продлится год и день, а потом я буду растить своего ребенка без твоей помощи. Убирайся!

Бэн смотрел на большой живот Элизабет и думал, что красивее женщины нет в целом мире. Он шагнул к ней, схватил в объятия и приник к ее губам.

— Я в жизни ни по ком не скучал так сильно, как по тебе, Элизабет!

Она с удивительным для беременной женщины проворством отскочила от него.

— Как ты смеешь? Как ты смеешь целовать меня, распутник?! — взвизгнула она. — Я говорила: если уедешь, можешь не возвращаться! Ненавижу тебя!

— Дорогая девочка, не говори так! — воскликнул лорд Кембридж, хватаясь за сердце. — Я много недель топтал дороги ледяного нагорья, чтобы вернуть тебе жениха! Умоляю, только не говори, что все было зря!

Легчайшая улыбка коснулась уст Элизабет, но тут же исчезла.

— Ты издеваешься надо мной, дядюшка! — отрезала она. — Разве я не сказала, что сама воспитаю ребенка? Мне этот человек не нужен!

— Что?! — возмутился Бэн. — Ты, хитрая лиса, соблазняешь меня, потом позволяешь уехать, а теперь изображаешь оскорбленную невинность?! Ты нагло использовала меня, чтобы получить наследника для Фрайарсгейта, но ребенок и мой тоже! Мое семя проросло в твоем чреве!

— Дерзкий ублюдок! — вскричала Элизабет. — Когда я соблазняла тебя, ты, помнится не возражал!

Он поймал ее руку, поцеловал и прижал к своей груди.

— Если бы я возражал, то был бы еще большим глупцом, чем уже есть, Элизабет, — весело объяснил он. Она сердито выдернула руку.