Своенравная наследница - Бертрис Смолл

— Я помню день, когда ты пришел к моему крыльцу. Голодный, оборванный, тощий, ты был так похож на меня, что я ни разу не усомнился в своем отцовстве, — пробормотал Колин со слезами на глазах. — Даже когда я пригласил тебя в дом, ты согласился не сразу. До того был очень напуган, хотя старался не показать этого.

Хозяин Грейхейвена протянул руку и взъерошил черные волосы сына. Совсем как его собственные.

— Мы неплохо прожили все эти годы, верно?

— Мне будет не хватать тебя, па. И Грейхейвена тоже, — признался Бэн.

— У тебя останутся воспоминания, парень. Храни их, ибо они принадлежат только тебе. И копи новые воспоминания. Ты сказал, что этот Фрайарсгейт — красивое место.

— Да, па. Окружен холмами, совсем недалеко от него находится озеро. А какие зеленые там холмы! Какая пышная трава! Чудесное, великолепное место, я полюбил его с первого взгляда.

— Похоже, ты нашел свой дом, — мягко заметил Колин.

— Так оно и есть, — согласился Бэн.

— Значит, там твоя родина. Не здесь, а во Фрайарсгейте, с девушкой, которая тебя любит, и с твоими детьми.

— Ты приедешь к нам когда-нибудь, па? — спросил Бэн.

— Нет, — покачал головой Колин. — В молодости я служил у графа Эррола, и, хотя жизнь при дворе была интересной, я ужасно тосковал по дому, А вернувшись, поклялся никогда его не покидать. Иногда я навещаю старого графа Гленкерка, потому что он со своими детьми жил при дворе, когда я тоже там был. Как многие старики, он любит поговорить о былых днях.

— Дети? Я всегда считал, что у графа только один сын — лорд Адам, — удивился Бэн.

— Когда-то у него была дочь. Красивая, своевольная малышка по имени Дженет. Я умолял своего отца договориться о браке с ней, но граф с детьми, немного побыв при дворе, отправился в Европу — король Яков назначил его послом. В общем, это долгая история, — вздохнул Колин с горькой улыбкой. — Нет, Бэн, я не поеду в Англию, а ты, я знаю, никогда больше не вернешься на север. Сегодня мы с тобой попрощаемся, сын мой. Мы с тобой оказались в необычном положении. Большинство детей прощаются с родителями после свадьбы, причем навсегда. Двадцать лет ты был рядом со мной, и мне горько сознавать, что я ничего не могу дать тебе, кроме своей любви и уважения. К тому же все мои владения должны перейти к Джейми, моему законному сыну.

— Он достоин тебя, па, — заверил Бэн. — Джейми хороший сын. И всегда им останется. И Гилли тоже. Мне будет недоставать тебя, но я знаю, что мои братья станут о тебе заботиться.

— Ты говоришь так, словно я уже старик, — буркнул Колин.

— Тебе уже за пятьдесят, — поддразнил его Бэн.

— Но не настолько я стар, чтобы не оценить по достоинству хорошенькую девочку, парень. Надеюсь, тебе повезет точно так же, когда доживешь до моих лет, — ухмыльнулся отец. — А теперь расскажи об Элизабет, до сих пор ты почти ни словом о ней не обмолвился.

— Она высокая и стройная. Но со всеми полагающимися округлостями. Волосы — как золотой тростник, а глаза — зеленовато-карие. Маленький прямой носик и ротик, созданный для поцелуев. Она умна, и ее люди любят и уважают свою леди. Ее страсть к земле так велика, что я почти ревную, но она и меня любит так же пылко. Но Элизабет упряма, и, если что-то решит, никто не может ее отговорить. Я верю, что она решила растить нашего ребенка в одиночку, потому что не боится никого и ничего, кроме, возможно, Господа нашего.

— Жаль, что мы с ней ни разу не встретились, — покачал головой Колин. — Похоже, это достойная и необыкновенная молодая женщина. Даже по голосу я слышу, как сильно ты ее любишь. Но не позволяй ей командовать собой, иначе эта любовь погибнет.

— Потребуется время, чтобы заслужить ее доверие, — медленно проговорил Бэн, — но, думаю, она по-прежнему любит меня.

— А это мы скоро узнаем, но теперь, на радость или на горе, она — твоя жена, — ответил Колин и, встав, объявил: — Я иду спать.

— Ты проводишь нас утром? Мы уезжаем на рассвете.

— Провожу, разумеется, — бросил на ходу Колин.

Бэн проводил его взглядом и тоже пошел спать — до рассвета оставалось всего несколько часов. Казалось, его голова едва коснулась подушки, а Джейми уже тряс его за плечо.

Недовольно бурча, он встал. Гилли тоже не горел желанием просыпаться и что-то сонно бормотал.

— Бэн уезжает, — напомнил ему Джейми. — Ты что, не хочешь попрощаться с братом? Может, мы никогда не увидимся? Вставай!

Слушая их перепалку, Бэн умывался и брился, торопливо провел деревянным гребнем, по непокорным волосам. Ему не терпелось поскорее оказаться во Фрайарсгейте.

Он потеплее оделся — им придется скакать от рассвета до заката, и кто знает, найдут ли они убежище на ночь, — и вместе с братьями поспешил в зал.

Слуги уже разносили завтрак. Корки только что испеченного хлеба наполнялись горячей овсяной кашей. Тут же стояли блюда с ветчиной, омлетом, маслом и сладким ягодным джемом.

Логан и лорд Кембридж присоединились к братьям, но Колин пока не появился. Мужчины ели с аппетитом, запивая еду элем. Когда они позавтракали, в зал вошел хозяин Грейхейвена в костюме для верховой езды.

— Я провожу вас до границ моих владений, — объявил он. — Тем более что уже позавтракал.

— Тогда давайте тронемся в путь. Я прослежу за погрузкой ягнят в повозку, — сказал Бэн, тронутый словами отца.

— Я помогу тебе, — вызвался Гилберт.

Уже через полчаса все было готово. Несколько пастухов провожали их до границы. Послали гонца во Фрайарсгейт, чтобы предупредить о своем появлении. Однако пройдет много дней, прежде чем они доберутся до границы.

Бэн тепло простился с братьями и обнял их в последний раз.

— Теперь можешь быть уверен, что все достанется тебе, — пробормотал он, обращаясь к Джеймсу.

— Ты знал? — ахнул тот.

— Поменяйся мы местами, я чувствовал бы то же самое. Джейми, моя верность принадлежит сначала отцу, а потом тебе. Теперь старший ты.

— Ты хороший человек, — вздохнул Джеймс, — и хотя я всегда знал это…

Он осекся.

Бэн кивнул и повернулся к младшему брату:

— Ну, парень, веди себя прилично, слушайся нашего па и Джейми, когда тот дает хороший совет. Постарайся не слишком разбрасывать свое семя, ибо я знаю, как ты любишь девушек и уже стал отцом, причем не один раз.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — выдохнул Гилберт.

Все шестнадцать лет его жизни Бэн почти всегда был рядом. И он нуждался в старшем брате.

— Ты не па. Приезжай в Англию повидаться со мной, — ответил Бэн и крепко обнял Гилли.

Тот кивнул и убежал, пока никто не увидел его плачущим. Джеймс стоял неподвижно, пока мужчины седлали коней. Потом поднял руку в прощальном жесте. Овцы и крытая повозка уже ушли вперед. Джеймс безотрывно смотрел им вслед, и только когда Бэн обернулся и поднял руку в прощальном приветствии, облегченно вздохнул.