Драма лихих 90-х - Юрий Николаевич Безелянский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первый день зимы. Ни снежинки. За окном ясно, сухо, тепло, +5.
8 декабря
На радио общался с двумя Игорями – Кудриным и Фесуненко. Оба на меня смотрели, как на корифея (а когда-то они были выше по журналистской значимости, чем я), а у корифея оторвалась подметка на ботинке, а на животе покоилась заплатка после небольшой хирургической операции. Во взглядах обоих читалось удивление: во взлетел! Возможно, и взлетел, но при этом, главное, не потерял голову.
Босс «Крон-пресс», Роберт Ованесович, предложил мне пойти работать в издательство в качестве паблик релейшен, я отказался, естественно, равно и от предложения написать книгу о ночной Москве: рестораны, проститутки, бандиты. Не тот возраст, чтобы шастать по ночному городу и искать приключения на свою попу. Вышел номер «Каприза» – лучше «Работницы», но хуже «Космо», – в нем мои итальянские экзерсизы про бандитов любви. Придумал и начал новую рубрику для «Вечорки» «13 число», раз в месяц.
5-го выступал в нашей библиотеке на Песчаной, имени Хикмета. Собралось человек 30. Слушали очень внимательно. Среди прочего прочитал свое любимое стихотворение Николая Заболоцкого «Последняя любовь»:
Задрожала машина и стала,
Двое вышли в вечерний простор,
И на руль опустился устало
Истомленный работой шофер…
И концовка о выведших в поле влюбленных, в «красоту уходящего лета»:
А машина во мраке стояла,
И мотор трепетал тяжело,
И шофер улыбался устало,
Опуская в кабине стекло.
Он-то знал, что кончается лето,
Что подходят ненастные дни,
Что давно уж их песенка спета, –
То, что, к счастью, не знают они.
Действительно, иногда не надо знать будущего, оно может быть совсем иным, чем предполагаешь. Надо наслаждаться сиюминутным, что есть сейчас, чему мы никак не можем научиться. Нам подавай счастливое будущее. А древние говорили: Carpe diem – «Лови день», то есть пользуйся моментом, каждым днем своей жизни. И это было девизом эпикурейцев.
6-го получил билет члена Клуба писателей ЦДЛ – 30 тысяч за все удовольствие. А когда-то, в молодые годы, проходил по Никитской мимо писательского здания, а зайти в него не имел права. Дом небожителей. А теперь сам писатель, и море по колено…
14 декабря
Рутина литератора: печатал и отвозил материалы для «Вечорки» и «ВК» (тут вышел Оскар Уайльд), в «Космо» – вышла Алла Назимова, гонорар в «Арт-фонаре», ну, и «Старая квартира» – репетиции и запись. Стоит ругань, все недовольны, на взводе, постоянные локальные схватки, режиссер Андрей Челядинов недоволен. Я тоже недоволен: из 10 заготовленных мною реплик остались лишь 5, ну, и т.д.
Записывали 1951 год: дворовые песни, анекдоты, раскуривание козьих ножек, куклы из образцовского театра, летчики корейской войны, прославленная чемпионка по конькам Мария Исакова – на сцену ее выводили втроем: ноги не ходят – плата за славу… Кукольники показали отрывок из спектакля «Под шорох твоих ресниц», который в тот ж год раскритиковали в пух и прах: все ждали разоблачительной сатиры про Америку, а вы нам показали всего лишь американскую улыбку, так не годится!.. И пришлось автору кукольного шоу, Евгению Сперанскому, переписывать текст и специально лить грязь на Америку, – холодная война! Еще записывали Юрия Борева («Сталиниада»), артиста Сергачева, режиссера Марка Захарова. Потом я с ним пообщался: меня знает и читает, пригласил в театр.
22 декабря
Зашел в магазин «Москва», стоит родимая – «Любовь и судьба». Продавщица: «Не знаю, достоит ли до вечера – раскупают сразу!». В «Новом русском слове» какая-то американка полемизирует со мною, ссылаясь на мою публикацию, и утверждает, что романтическая любовь еще встречается. Где, в штате Аризона?..
18 декабря ходил на Старую площадь, – тоже в прежние годы всегда обходил стороной, – первый подъезд, 400 комната, там обитает Татьяна Черторицкая, с которой познакомился в «Лесных далях». Она служит в администрации президента – полезный человек? Мне нужно одно: спонсорские деньги на издание книг. Но их нет и нет.
19-го Ленком, пропуск от Захарова – 7 ряд, видно прекрасно. «Королевские игры» – пьеса Андерсона в переложении Горина. В роли Анны Болейн – Амалия Мордвинова, Генриха VIII – Александр Лазарев – сын. Герцог Норфолк – Леонид Броневой и т.д. Шикарный спектакль. Захарову оставил Рюрика: «Замечательному режиссеру Марку Анатольевичу от автора книги, который сделал попытку срежиссировать историю России».
Чем еще занимался? Писал про Наталью Крандиевскую, Тусю. Готовил материалы по 1952 году. И уж совсем не творчество: в ФСБ искал сведения про отца. Перед арестом – младший лейтенант госбезопасности, начальник отдела УНКВД по Калининской области. Первое дело по нему – 1939 год, Р-27481, второе – Р-3341, 1949 год. Арестован был 13 мая «как националист». Освобожден 16 августа 1954 года…
21 декабря – подведение итогов года работы писательского клуба в ЦДЛ. Попал в число избранных: 60–70 человек. Банкет-фуршет в Дубовом зале. Среди крупняков был Сергей Михалков и зыркал на меня глазами: кто такой, как попал сюда?!.. Еще Александр Борщаговский, Евгений Рейн (очередная похвала: «вы прекрасно владеете пером»), Марк Розовский, Марк Дейч… Потом было даже кино, но на него я не остался и, к удивлению Ще, приехал домой рано.
Пришла в голову идея, подробно написать про свой год – 1932-й.
29 декабря. Комиссия по культуре
Добил Крандиевскую, получилась аж 41 страница. «Ах, в общем, грустная история. Жизнь – промах, говоря по-русски…».
Позвонил Стриж с вестью: видел по ТВ вице-мэра Петербурга, у которого на столе лежала книга – «От Рюрика до Ельцина». Лежит и лежит, и какие дивиденды?.. Купил 7-й том «Лица» и 20-й «Минувшее», вот где кладезь интереснейшей информации.
25-го участвовал в заседании палаты по здравоохранению, науке и культуры (10 подъезд Новой площади). И опять удивление, как туда попал. Вел заседание председатель палаты, великий глазник Святослав Федоров. Мы с Быстрицкой сидели в конце зала и, как школьники, шептались и обменивались записочками. Новая подруга?.. А потом был торжественный прием в новые члены палаты. Приняли Быстрицкую и меня. Такой начальственной прыти я не ожидал, немного растерялся и в ответном слове сказал, что всем нам нужна любовь. Все радостно загалдели. Итак, попал в комиссию по культуре. Знаменитый художник Таир Салахов поздравил меня персонально. В эту палату входят ректор МГУ Садовничий, Вавакин, Церетели, Марк Захаров, Римма Казакова и т.д. Кульбит судьбы: из рядового журналиста с Иновещания («могилы неизвестного солдата»)
