Богорождённый - Пол Кемп

Кейл посмотрел на Васена.

Это мой сын, Магз. Это мой сын.

— Отрежь их, — сказал Васен. — Клинком Пряжи. Отрежь их, Эревис.

Кейл бросился через площадь и подхватил своё оружие. С меча текли тени, но свет Васена поглощал их так же быстро, как порождал клинок. Сначала Кейл направился к Ривену.

Тень божественной силы протянулась за убийцей, соединяясь с ним у пяток. Кейл высоко поднял Клинок Пряжи и рубанул, разрывая звено между человеком и богом. Клинок задымился и пошёл пятнами, но сделал своё дело. Ривен вздохнул и осел на колени.

Божественная искра, освободившись от связи с Ривеном, скользнула по площади, изогнулась дугой, тёмной чертой на земле, освещённой пылающим светом сына Кейла.

— Ты в порядке? — спросил его Кейл.

Бледный Ривен смог только кивнуть.

— Быстрее! — поторопил Васен.

Кейл подошёл к Мефистофелю, затем к Ривалену, отделив обоих от их божественных сил.

После того, как Кейл отсёк божественность Ривалена, Клинок Пряжи был готов вот–вот сломаться.

— Нет! — крикнул Ривален.

— Да, — сказал Кейл и сильным ударом сбил его с ног. Шадовар рухнул лицом на площадь, и Кейл услышал, как его зубы заскрежетали по камню.

Тени божественной силы, которые Кейл отрезал от Ривалена и архидьявола, скользнули по площади, как и тень Ривена, вытянулись дугами, соединяясь друг с другом, складываясь в тёмный круг на камнях — символ Маска.

Око Шар вертелось вихрем, стонало о силе, которой жаждало, о силе, что позволит ей воплотиться и начать пожирать мир. Между этой силой и оком стоял только свет Васена Кейла.

— Что теперь? — окрикнул Кейл сына.

— Кто–то должен принять её! — отозвался Васен. — Вестник должен воплотиться! Я не смогу сдерживать это, и если свет угаснет, она поглотит всё, и тогда…

Ему не нужно было ничего больше объяснять. Кейл понял. Для этого его вернули обратно, для этого Маск сделал так, чтобы он выжил, когда должен был умереть.

Мефистофель, должно быть, тоже понял, потому что он встал на четвереньки и пополз к божественной силе.

Кейл бросился к архидьяволу, но прежде чем он достиг его, в бок раненого, ослабевшего изверга внезапно вонзилась стрела. Стрела вошла по самое оперение, и дьявол застонал.

— Это за Фэйрелм, — крикнул Герак.

Лучник стоял рядом с Васеном, наложив новую стрелу и натянув тетиву.

Прежде чем Мефистофель смг сделать ещё один шаг, Герак снова в него выстрелил. Дьявол снова застонал.

— За Элли, — сказал Герак.

Но Мефистофель не падал. Сплёвывая кровь сквозь сжатые клыки, он полз к божественной силе.

— А это за меня, — сказал Герак, выпустив третью стрелу, которая попала дьяволу в горло.

Мефистофель задохнулся, поднялся на колени, выгнл спину, забрызгивая площадь своим чёрным ихором.

Кейл воспользовался этой возможностью. Он шагнул сквозь тени во тьму позади изверга.

— Я тоже тебе кое–что задолжал, — сказал он и вонзил Клинок Пряжи в спину Мефистофеля так, что лезвие вышло из груди. Хлынула кровь.

— Я просрочил выплату на сто лет, — сказал Кейл и повернул меч в ране. Орудие треснуло в его руках, оставив осколок в теле дьявола.

Мефистофель, пытаясь засунуть свои внутренности обратно через дырки в своём теле, захлёбываясь собственными телесными жидкостями, попытался заговорить, исторг только влажное бульканье, а затем исчез вместе с застрявшим в нём осколком Клинка Пряжи.

Кейл выругался, когда архидьявол сбежал. Он посмотрел через площадь и обменялся кивками с Гераком.

Стоя в свете веры своего сына, лишившись собственной веры, Кейл смотрел на три тени, нарисовавшие круг на камнях площади. Его собственная, обычная тень, протянулась перед ним, почти касаясь их.

— Я больше не могу, отец, — сказал Васен, и свет начал угасать.

Око Шар продолжало издавать свой голодный гул, продолжало быстро вращаться и жадно бурлить.

Кейлу нужно было всего лишь шагнуть вперёд, позволить своей тени коснуться теней божественной силы, и…

Рука на плече развернула его: Ривен.

Он посмотрел в рябое лицо друга, теперь — обычного человека, в пустую глазницу, на всклокоченную бороду.

— Я сделаю это, — сказал Ривен.

— Ривен…

— Оставайся человеком, Кейл.

Ривен посмотрел вниз, помотал головой.

— Ты был в моей голове. Ты… видел. Божественность любого превращает в ублюдка. Для меня в этом отношении ничего не изменится.

Кейл покачал головой.

— Нет, я должен.

— Кейл, у тебя есть сын и есть жизнь. Иди и проживи её.

Кейл долго смотрел в глаз Ривена, и наконец кивнул.

Они обнялись, как два давно разлучённых брата, какими на самом деле и были.

— Это был долгий путь, — сказал Кейл.

— Точно, — согласился Ривен. — И странный, да?

— Странный, — подтвердил Кейл.

Ривен хлопнул Кейла по плечу и шагнул мимо него. На мгновение его тень легла рядом с тенью Кейла. Затем он сделал ещё шаг в начерченный мраком круг на камнях. Тень Ривена пересекла круг.

Круг начал вращаться, уменьшаться, смыкаться вокруг Ривена. Он задохнулся, запрокинул голову и закричал — громко, как гром. Несмотря на свет Васена, тени текли с кожи Ривена, кружились вокруг него, обнимали его. Вращающийся круг силы сомкнулся, и Ривен, казалось, стал выше, более материальным, тени вокруг него стали плотнее.

И когда божественная сила затопила Ривена, увеличила его, око Шар уменьшилось пропорционально. Вращение ока замедлялось по мере того, как оно сжималось; крики стали жалобными и стихли окончательно.

А потом всё кончилось.

Свет Васена угас и Ривен, истинное божество, стоял на площади в облаке тени. Он оглянулся на Кейла, бездна его глаза как будто тянулась назад сквозь пространство и время.

— Ты по–прежнему ужасно строишь планы, — сказал Кейл с полуулыбкой на губах. — И будь я трижды проклят, если когда–нибудь стану тебе молиться.

Ривен, или Маск, повернулся и посмотрел на него.

— Я был бы разочарован, скажи ты что–нибудь другое.

Тьма плотно окутала Ривена. Он слился с ней и исчез, ушёл туда, куда уходят боги. Кейл тяжело вздохнул, повернулся и поспешил к Васену. Они с Гераком помогли Васену встать.

— Ты сделал это, — сказал Кейл, притянув его к себе.

Васен кивнул, его лицо было бледным. Он опёрся на Кейла.

— Мы все это сделали.

— А что именно мы сделали? — спросил Герак, оглядываясь кругом.

Васен покачал головой, опустился рядом Орсином, положил на него руки и прочитал молитву Амонатора.

Кейл ожидал увидеть, как руки Васена загораются целительной энергией, но ничего не произошло. Васен опустил голову.

— Что случилось? — спросил Кейл. Вокруг него кружились тени.

— Такова цена, — сказал Васен надломленным голосом. — Оно выгорело.

— Что выгорело?

— Призвание, связь, — Васен сделал беспомощный жест. — Я не знаю, но его нет.

— Это так не работает, — сказал Кейл. — Оно по–прежнему там.

— Я не чувствую, — ответил Васен.

— Почувствуешь.

Васен покачал головой, посмотрел на Орсина. Он похлопал теневого ходока по щекам, легонько его встряхнул.

— Орсин. Орсин.

Ходок открыл глаза.

— Ты в порядке? — спросил Васен.

— Кажется… да, — отозвался Орсин. — Всё кончилось?

— Кончилось, — подтвердил Кейл, и они с Васеном поставили Орсина на ноги.

— Где Ривен? — спросил Орсин.

Кейл легко улыбнулся, тени забурлили вокруг.

— Ривен… ушёл. Теперь он Маск. Или Маск это Ривен. Не знаю.

Орсин вцепился в свой священный символ и зашептал молитву владыке теней.

Кейл, сказал Магадон. Я не доберусь. Источник почти мёртв. Саккорс падает.

Всё в порядке, Магз. Ты сделал достаточно. Убирайся оттуда. Всё кончено.

Но ничего не кончилось.

Стон позади заставил их всех обернуться. Ривален стоял на подкашивающихся ногах. Ночной провидец уже не был богом, а стал простым человеком. Его золотые глаза смотрели на крошечное, сдувшееся искажение, оставшееся от ока Шар.

— Не может этого быть, — сказал он.

И тогда Кейл увидел. Вокруг Ривалена не было теней. Свет Васена лишил его их, по крайней мере на вермя.

Герак достал стрелу и натянул тетиву. Орсин принял боевую стойку и тени охватили его кулаки. Васен и Кейл шагнули к Ривалену, Кейл сжимал зазубренный обломок Клинка Пряжи.

Бреннус идёт за Риваленом, Эревис, передал Магадон. Не вмешивайтесь.

Что?

Магадон не ответил, но Кейл поверил ему на слово. Он поднял руку, чтобы остановить Герака от выстрела.

— Я по–прежнему ночной провидец, — сказал Ривален, сверкая на них своими золотыми глазами.