Неуемный волокита - Виктория Холт

— И, кажется, слегка напугана моим появлением.

После этих слов он махнул Рыжей рукой.

— Оставь нас.

Та сделала реверанс и с облегчением удалилась, а Генрих обратил внимание на еду, к счастью для Габриэль, нетронутую.

— Ужин на двоих! — заметил он. — Ты как будто ждала моего возвращения, очаровательная Габриэль.

— Я не люблю есть одна. И хотела попросить Рыжую поужинать со мной.

— Лакомая еда для служанки. Но я доволен, милая, что ты добра к прислуге. У тебя нежное сердце. Я всегда знал, что ты щедро раздаешь переполняющую тебя любовь.

— Надеюсь, ваше величество довольны своей долей.

— Нет, пока всю любовь ты не станешь отдавать мне.

— В таком случае вы должны быть вполне довольны.

Генрих взял Габриэль за рукав, подвел к кровати, уложил и лег рядом.

«У него манеры конюха, — подумала она. — Жаль, что детство он провел среди беарнских крестьян, а не при изысканном французском дворе».

Король словно бы прочел ее мысли.

— Ты, наверно, думаешь, что с дамами так обращаться непозволительно?

Он засмеялся, выпустил ее руку и сел на край кровати. Попрыгал на ней, словно в приступе безудержного веселья. Потом стянул сапоги и швырнул их на свисающее покрывало.

— Знаешь, моя милая, — продолжал он, — я отъехал далеко, а потом подумал, что ты совершенно одна. Ты слишком красива для одиночества, моя Габриэль. Поэтому я вернулся к тебе. И застаю тебя словно бы ждущей любовника, даже приготовлен легкий ужин. Что может быть очаровательнее? Но я попусту трачу время на слова. Сбросив королевские регалии, я становлюсь простым человеком. И лучше выражаю себя в делах, чем в словах.

После этого он лег и занялся с ней любовью.

Утолив желание, Генрих сказал:

— Кажется, ты оправилась от своего легкого недомогания. Видишь, что на самом деле тебе было нужно. После такого порыва страсти и мужчина и женщина ощущают голод. А тут нас ждет легкий ужин. В самый раз для голодных любовников, нуждающихся в подкреплении после своих трудов и в силе для их продолжения, когда с едой будет покончено.

Он помог Габриэль надеть халат и, сев за стол, оглядел лежащих на нем куропаток, хлеб и вино.

— Рыжая достойна похвалы. Хорошая служанка. Очень.

— Я довольна ею.

— Знающая свое дело и не болтливая. Чего еще ждать от служанки?

Он лукаво поглядел на Габриэль и, немного поев, усадил ее себе на колено.

— Ради этого стоило вернуться, любовь моя.

— Я рада, что ты вернулся, — сказала Габриэль; правдой это было лишь отчасти. Она перепугалась, когда Генрих вошел, и потом какое-то время страшилась, что он вытащит Бельгарда из-под кровати; ей нетрудно было представить, как бы он разгневался и что сделал бы с Бельгардом. Ее любовник мог бы лишиться титулов и богатства, а то и жизни.

Генрих демонстративно взял кусок жареной куропатки и бросил под кровать.

Габриэль вскинула руку к горлу.

— Зачем это ты? — испуганно спросила она.

Король пожал плечами.

— Всем нужно жить, дорогая. Большинство мужчин охотнее поделятся едой, чем любовницей.

Он зевнул и поднялся. Затем, грузно сев на кровать, натянул сапоги.

— Теперь мне и в самом деле нужно ехать. Я очень рад, что вернулся повидать тебя.

С этими словами он поклонился и вышел.

Габриэль повалилась на кровать, вбежала Рыжая, и лишь когда король отъехал далеко, Бельгард осмелился вылезти из-под кровати.

Трое перепуганных людей переглядывались и задавались вопросом, что же будет дальше.

Габриэль в ужасе пошла к мадам де Сурди и рассказала о случившемся. Та очень рассердилась.

— Дура! — крикнула она. — Хочешь отказаться от своего счастья ради прежнего любовника? С ума сошла.

— Но я собиралась замуж за Бельгарда. И должна видеться с ним время от времени.

— Зачем?

— Потому что люблю его.

— Чепуха. Покуда не станешь королевой Франции — никаких любовников. Неужели не понимаешь, чего можешь достичь? Король намерен развестись с женой, а если разведется, тут же возьмет другую. Престолу нужен наследник. Хочешь стать матерью наследника или нет?

— Конечно, хочу.

— И готова рискнуть такой возможностью ради того, чтобы лечь в постель с прежним любовником?

— Понимаете, я люблю Бельгарда.

Мадам де Сурди щелкнула пальцами.

— Король знал, что он под кроватью. Еще неизвестно, чем это кончится. Если у тебя все обойдется, в чем я не уверена, никаких глупостей больше не должно быть. Король что-то замышляет, это определенно. Лучше б он вытащил Бельгарда и прикончил на месте.

— Нет, нет!

Мадам де Сурди влепила племяннице пощечину и слегка испугалась своего поступка. Как-никак, Габриэль могла со временем стать королевой Франции. Ради этого и старалась вся семья.

— Я должна заменить тебе мать, — торопливо объяснила она. — Дорогая моя, нам нужно быть очень осторожными. Если эта история благополучно закончится, ничего подобного повториться не должно. Ты не совершала больше никаких глупостей, а?

Габриэль рассказала ей о письмах, которые не вернул Лонгвиль.

Мадам де Сурди задумалась.

— Он надеется со временем воспользоваться ими. Мне это не нравится. Тут может крыться опасность. Имей это в виду. На твое место метят сотни женщин, и одна из них может преуспеть, если ты не оставишь свои безрассудства. Я напомню Лонгвилю. Сейчас можно только надеяться, что из этого не выйдет ничего дурного и что это послужит нам уроком на будущее. Теперь все зависит от того, как поступит король.

Вскоре стало ясно, как он намерен поступить.

Габриэль получила письмо, совершенно не похожее на прежние страстные. Генрих писал холодно и кратко.

Он не намерен делить ее с любовником и не хочет навязывать ей решения. Выбор она должна сделать сама. Он сильно любит ее и будет лелеять при условии, что она больше ни разу его не обманет.

Прочтя это письмо, мадам де Сурди от радости встала на колени и возблагодарила Бога.

— Какое счастье! — воскликнула она. — Пусть это послужит тебе уроком. Не позволяй больше Бельгарду даже руку поцеловать.

Габриэль с облегчением всхлипнула. Последние дни она пребывала в жутком напряжении. И на радостях написала Генриху нежнее, чем когда-либо, торжественно поклялась, что будет верна ему до конца жизни.

Генрих остался доволен ее письмом, однако отдал Бельгарду распоряжение, пренебречь которым было невозможно. Он должен был покинуть двор и не появляться при нем без жены.

Король решил, что с него хватит.

Габриэль любила, чтобы кто-то принимал за нее решения. Теперь она не задавалась вопросом о своем счастье с Бельгардом. Он был навсегда удален из ее спальни, и она посвятила себя задаче угождать королю.