Последние исполины Российского Императорского флота - Сергей Виноградов

Надо к тому же признать, что, составляя задание на проектирование 16" линкора, адмиралтейские специалисты не очень-то отрывались от существующей почвы. Вся генеральная линия развития русских дредноутов, начиная с «Севастополя», проходила под знаком повышенного внимания к их артиллерийским и скоростным характеристикам (исключение составляла черноморская дивизия с уменьшенной, в силу особенностей театра, до 21 узла скоростью, хотя подобное решение усиленно критиковалось во время принятия их проекта). В этом смысле лишь была продолжена прежняя линия, и дальнейшее развитие получали ранее обоснованные тактические выводы. Концепция линкора, в то время краеугольный камень воззрений на возможность победы в морском бою, была слишком важным фактором, чтобы ее решали только смелые идеи теоретиков-новаторов из МГШ. Несомненно, эта линия имела поддержку среди руководства флота на самом высоком уровне — начальников научно-технических подразделений, во главе с морским министром адмиралом И.К. Григоровичем. Несомненно также, что подобная точка зрения разделялась и царем, весьма заинтересованно относившимся после гибели флота на Дальнем Востоке к вопросам будущего развития военно-морских вооружений.

Заслуживает внимания, что смелые идеи создания типа тяжелого броненосного корабля, обладающего решающим преимуществом в огневой мощи даже в ущерб другим составляющим, были свойственны далеко не единственно молодым тактикам русского МГШ. В те же годы во флоте консервативной «владычицы морей» Великобритании грешили еще большим радикализмом, начало которому положил в 1905 г. сам первый морской лорд, «отец дредноута» адмирал Дж. Фишер. Созданные им в соответствии с концепцией «самые тяжелые орудия и самая высокая скорость» многочисленные линейные крейсера определили лицо быстроходных тяжелых артиллерийских кораблей британского флота на долгие годы. В духе этих веяний проектировали свои дредноуты и японцы, в то время очень восприимчивые к тактико-техническим воззрениям своих учителей-англичан, и итальянцы, традиционно предпочитавшие скоростные характеристики их надежной защите.

Бремя показало, что истина лежала как раз посередине. Мощную артиллерию и высокую скорость хода дредноута необходимо было подкрепить его надежной защитой, обеспечив паритет всем этим трем составляющим. Подобный вывод в итоге приводил к резкому росту размеров и водоизмещения, но таков уж был объективный ход развития линкора. В 1916 г. у всех был свеж в памяти пример британского флота, жестоко поплатившегося катастрофами своих линейных крейсеров именно ввиду их несбалансированной, за гранью допустимого равновесия, конструкции. К чести руководителей русского флота, они очень своевременно сделали выводы из чужого опыта, и уже в конце 1916 г., возвращаясь к разработке линкоров, при определении дальнейшей политики проектирования главных кораблей флота присутствовал новый подход. Любопытная деталь — свидетельством серьезно пересмотренной точки зрения на концепцию линкора может служить тот факт, что возглавить проектирование в широком спектре — от «максимального вооружения» до «максимальной скорости», но обязательно в сочетании с надежной защитой, поручили инженеру, характерной особенностью взглядов которого на проблему линкора было именно максимальное решение вопросов защиты и живучести. Урок Цусимы В.П. Костенко помнил всегда — стоило выжить в этом кошмаре, чтобы потом всегда мысленно ощущать себя за броней и стальными переборками обретающего контуры пока лишь на ватмане корабля. Высочайшая инженерная культура и глубокая интуиция этого человека, подкрепленные личным опытом, стали тем базисом, на котором был создан проект, блестяще венчавший линию развития тяжелого артиллерийского корабля в дореволюционной России.

Выданный Морским министерством «карт-бланш» николаевские инженеры использовали в полной мере. Основная особенность проекта 1917 г. заключалась в том, что в нем было достигнуто полное слияние обеих ветвей существовавшего в русском флоте взгляда на линейный корабль — быстроходный наступательный линкор («Севастополь», «Измаил», проект 1914 г.) и обладающий умеренными скоростными характеристиками эскадренный образец («Императрица Мария», «Император Николай I»). Особенно выделенные по результатам проектирования «промежуточные» варианты (9 16"/45 орудий, 30 узлов и 10 16"/45 орудий, 28 узлов) хорошо сочетали значительную огневую мощь, высокую скорость, надежное бронирование и тщательно продуманную конструктивную защиту. Важность последнего обстоятельства подтверждалась свежими, многочисленными и, увы, трагическими примерами. Эффект потопления в августе 1914 г. небольшой 500-тонной германской подводной лодкой U-9 трех британских броненосных крейсеров суммарным водоизмещением 36 тыс. т, гибель 1459 человек из их экипажей заставили впервые трезво взглянуть на угрозу из-под воды. Потеря сверхдредноута «Одейшис» от единственной германской мины, потопление той же U-9 броненосного крейсера «Хаук», мгновенная гибель от детонации артпогребов после попадания торпеды «Паллады», «Принца Адальберта» и «Поммерна» вывели проблему конструктивной защиты корпуса тяжелого артиллерийского корабля в разряд первоочередной наряду с артиллерией, бронированием и скоростью хода[197]. Эта проблема, углубленно решаемая в проекте русского линкора 1917 г., наглядно иллюстрируется соотношением элементов нагрузки основных проектов, характеризующих линию развития русских дредноутов в 1909–1917 гг.3

Итак, быстрое приведение взглядов на конструкцию линкора в соответствие с опытом боевых столкновений текущей войны вызвало к жизни новый проект, переносящий упор с предельного вооружения линкора на создание более сбалансированного корабля, одинаково хорошо защищенного и от артиллерийского огня и от минно-торпедных ударов. При этом скорость его продолжала расти. Как же соотносились эти выводы русских морских специалистов со взглядами их зарубежных коллег?

Таблица 10.1. Соотношение основных групп нагрузки проекто в русских дредноуто в 1908–1917 гг.

Проект, год Корпус с устройствами Вооружение Бронирование Механизмы Запас топлива % "Севастополь", 1908 33,5 19,5 28,8 12,4 5,8 100 "Измаил", 1912 31,9 21,8 29,9 11,7 4,7 100 Проект линкора ГУК, 1914 30,9 24,6 32,7 8,1 3,7 100 Проект линкора "Наваль #2".1917 33,1 22,4 30,7 8,2 5,6 100

Рассмотрение таблицы и графика изменения составляющих нагрузки основных проектов русских дредноутов 1908–1917 гг. позволяет сделать следующие выводы.

1 (Корпус с устройствами). Начиная с «Севастополя», наблюдается неуклонное уменьшение этой составляющей, пока в проекте 1914 г. не достигнуто крайнее нижнее значение, характеризующее не вполне адекватное в то время внимание к подводной защите. В проекте 1917 г. следует существенное повышение роли конструктивной защиты, что объективно отражено в резком росте этой части нагрузки.

2 (Вооружение). Пропорционально быстрый рост в 1908–1914 гт. этой составляющей характеризует становление и укрепление концепции «ударного линкора». Проект 1917 г. и здесь привносит перемену курса — снижение доли артиллерии в нагрузке обнаруживает намерение поступиться частью наступательной мощи в пользу совершенствования защиты.

3 (Бронирование). Повышение доли бронирования в проектах русских линкоров 1908–1914 гг. отражало тогдашнюю повсеместную тенденцию — проекты линкоров всех флотов от класса к классу прибавляли в весе брони как в абсолютном, так и в относительном исчислении. Уменьшение этой составляющей в проекте 1917 г. по сравнению с «линкором 1915 г.» объясняется значительным ростом водоизмещения первого, общий уровень бронирования которого, принимая во внимание отнесение обоих проектов к одному поколению кораблей, оказался существенно повышенным — с 11660 до 13500 т.

4 (Двигательная установка). Уменьшение значений этого показателя в 19081914 гг. было вызвано быстрым совершенствованием машинно-котельных установок и обводов корпуса (рост соотношения «длина/ширина» с 6,9 у «Севастополя» до 8,0 в проекте 1917 г.). Стабилизация доли веса механизмов в 1914–1916 гг. подчеркивает неизменность курса на создание быстроходных линейных кораблей.