Держи меня крепче - Рида Сукре

двор на бешеной скорости, впрочем, как и всегда, въехал до боли знакомый чёрный внедорожник, который Шеру на день рождения подарили родители, а он был на седьмом небе от счастья от подарка. И вспомнился тот вечер, проведённый с ним наедине в уютном салоне под тихую музыку джаза, после которого Соня поняла, что они встречаются. Пальцы, перебирающие прядки волос. Нежные слова, ласкающие шёпотом уши, и мурашки, расползающиеся от шеи по всему телу.

Она тряхнула головой, отбрасывая нахлынувшие воспоминания, обозвав себя старушкой в маразме, и её губы растянулись в невольной улыбке, потому что он приехал, конечно же, для того, чтобы помириться.

Но что совсем неожиданно, так это выловленная её цепким взглядом фигурка сестрёнки, покидающей машину. А затем тачка дала резкий старт и скрылась за поворотом. Так же стремительно, как и появилась.

Соня бухнула чашку на ровную поверхность подоконника, расплескав содержимое, и покинула комнату, не в силах смотреть в окно. Да и чего, собственно, там ждать? Что он развернётся и приедет к ней? Надо быть полной идиоткой, чтобы верить в чудеса. Надо быть дурой конченной, чтобы верить двуличной стерве-сестре, справившейся и без её помощи, а также нагло умыкнувшей чужого парня. Это с ней он провёл прошлую ночь, пришло запоздалое прозрение. Выбрал сестру, а Соню отшил, как надоевшую игрушку. Всё из-за неё.

Она же всегда Лену почитала, как самую правильную и положительную личность. Не показывала в открытую, но молча восхищалась тем, что она верна своим принципам и честно блюдёт семь заповедей, она не помнила каких точно, только число, и свято верила, что сестра никогда ни одну из них не нарушила. Да, это скучно — жить, как Ленка, но всё же вызывало восхищение. Перевоплощение матери Терезы.

А она взяла и предала.

Соня этого так не оставит. Она отомстит Лене. И Шеру. Которые решили посмеяться над ней.

Даже слов ругательств не подобрать, чтобы обозначить этих двух ползучих гадов.

Соня решила, что обязательно позвонит Оливеру и никогда не расскажет, что на самом деле он должен был познакомиться с её сестрой. Ничего, переживёт, змеюка подколодная. Баш на баш. Она увела её парня. Так что теперь лишится своего потенциального. Это маленькая, по сути, ничего пока не значащая месть. А может стоит подговорить Олли и заставить его помочь разбить новую пару? Тоже вариант, но вот согласится ли он сделать это ради Лены? Просто понравилась — это одно, а вот влюбиться — совсем другое. Нужно будет прощупать почву и составлять дальнейший план мести.

Она обдумывала дальнейшее поведение, когда в комнату заглянул Стас и позвал пить чай, потому что он «краем уха услышал, что кое-кто принёс тортик». Желания идти не было. А вот желание поесть торт было. Так что она поплелась следом за братишкой. Вспомнив, что у неё заварен кофе и он вероятно остыл, Соня не стала бы пить холодный, но не обнаружила его. Весь внутренний самоконтроль, над которым она тщательно работала после входа на кухню, чтобы не прыгнуть и не свернуть шею Лене, стоящей у окна с глупым выражением лица, актриска, смело шквалом урагана, помощнее, чем ураган Катрина. И она не сдержалась, наорала, а потом взбесилась ещё больше от лживых слов Лены и направилась на выход.

— Ой, да не парься, Сонька, я сейчас всем по новой заварю, — принялся утешать уходящую с горящими от гнева глазами Соньку Егор, но она даже не обернулась.

— Я сам заварю! — возопил папуля. — С тортиком вместе попьём. Вся семья в сборе, — мечтательно протянул он. — Только Максика не хватает. Пойду, разбужу.

— Не надо! — прервал его наш с Егором стройный симбиоз.

— Ему нужно поспать, а то он всю ночь творил, — вставил отмазку брат, чтобы папа не усердствовал.

— Ааа, ну, ладно тогда. Пусть отдыхает. А вы, молодёжь, молодцы! Встали пораньше. На пробежку, да? — мы нестройно кивнули, как ему такой бред в голову только пришёл. — А может вместе побежим?

О! Его воодушевлению, кажется, нет конца. Да вытащите уже из него батарейки!

— Да нет, дядь, мы как-то сами, — внёс свою лепту доселе молчавший Стас, видимо, тоже углядевший в нашем папе подвох.

— Не буду заставлять. Давайте, чаю.

А потом он с нескрываемым удивлением узрел всю комнату, точнее то, что мы с ней натворили. Удивительно, что он сразу не обратил внимания на бардак, разведённый мной и дядей. Все засуетились, сначала в уборке кухни, а затем доставая чашки, ложки, разрезая торт и занимая места за столом.

Как же мне не хватало моей сумасшедшей семейки.

Только Сени не хватает. И Сони. Да дяди Макса. Последний спит, первый, стопроцентно, прячется в засаде, снимая нас на камеру, а вот вторая, не знаю, что за бешеная корова её укусила, но мне так гадко на душе, что из-за меня её чуть на каторгу не отправили. Простит ли она меня когда-нибудь?

21

Неделя выходных без всяких форс-мажоров — это просто сказка. Сладкая истома, дарованная мне свыше. За то, что я такая хорошая.

Оказалось, у меня неплохо получается мечтать. Жаль только, что мечты нематериальны. Видимо, я всё же нехорошая, и не гожусь для таких подарков. Он был бы мне наградой, как пряник в детском рассказе. Не помню, кто написал, не помню названия, помню лишь сюжет. Двое балбесов — брат с сестрой — пубертатного периода, и их дружок, который, несмотря на свой возраст, очень изощрённо умел ругаться, вероятно, от отца научился или от дядьки какого-нибудь, впрочем, в деревеньке за многими мужиками можно с ручкой и блокнотиком бегать, дабы увековечить их словоизрыгания; короче говоря, братия этих шалопаев отправилась в лес собирать ягоды, чтобы потом принести корзинку деду с бабкой, которые как раз собирались на ярмарку. То ли собирать им было лень, то ли ягоды с гораздо большей скоростью радовали пищеварительный тракт, нежели лоно корзинки, но собрали они до безобразия мало земляничек. Что огорчило и девочку, и братика, но не их друга, который ко всем прочим своим талантам был жутко сообразительным. Он предложил напихать на полкорзины травы, а сверху усыпать ягодами, что они и сделали, правда, до последнего силясь со своими совестливыми позывами. Корзинку затем отдали, а после того, как предки вернулись, получили обещанный тульский пряник — самое долгожданное лакомство ярмарки. Но радости от него не получили ровно нисколько. Потому что совесть не молчала.

Моя тоже не молчит. Эту кашу я сама заварила, а теперь хочу быстренько смыть её