Держи меня крепче - Рида Сукре

Конечно, он не поверил, и у него хватило такта промолчать, он просто снисходительно пожал плечами, мол, меня это не касается. Как же мне с ним просто. Были бы все люди на планете такими понимающими, как мой любимый брат.

— А ты почему? — спросила я его в ответку.

— Не спится, — тут же нашёлся он, произнеся это как само собой разумеющееся.

— Ясно.

Он заварил себе чай, дяде — кофе, интересный факт, но я, Егор и папа предпочитаем кофе чай, а вот дядя Макс и оба его чада, Соня и Стас, предпочитают чаю кофе, но Сеня, в отличие ото всех нас, больше всего любит какао, может пить чашку за чашку, не боясь лопнуть.

Максим сделал глоток, Егорка пристроился на стульчик напротив меня и стал сверлить глазами, в которых играли озорные искорки:

— Ну, систер, что нового?

— Всё новое, — вымолвила я, не соврав.

— Да? — поднял брови и вместе с этим жестом чашку брат, в призыве чокнуться. — Выпьем за это?

— Конечно, — я подняла чашку следом и, наконец-то, пригубила напиток, половина которого уже была разлита на столе, но хозяюшка-брат протёр стол.

Впрочем, после моего глотка, остатки чая также оказалась на столе, так как я тут же выплюнула то, что только что чуть не отправила в свой желудок. Похоже, вместо того, чтобы подсахарить чай, я его посолила. К тому же он горячий, я ошпарила язык. Фу, двойная гадость.

— Тьфу, тьфу, — стала отплёвываться я «отравой», а брат к тому моменту уже вскочил на ноги, вовремя спасшись от водопада, то есть чаепада, а вот дядя подобной реакцией похвастаться не мог, так что оказался под обстрелом и отхватил прицельный плевок прямо в лицо, но я этого не заметила.

Я вообще ненаблюдательная. И несообразительная. Нужно было хватать ноги в руки и прыгать в окно, которое кто-то добрый забыл закрыть, но я же была с головой поглощена тем, что корчила рожи, морщила лоб и вообще вытащила язык наружу, пытаясь очистить его от странного неприятного привкуса, а также остудить, не замечая, что дядя мой плевок воспринял близко к сердцу и сейчас в его голове зрел план мести, а именно: он, не найдя под рукой ничего более подходящего (не кофе же, в самом деле, себя лишать), опустошил на мою макушку сахарницу, которая была наполнена неким шутником солью. Теперь я была вся покрыта солью, которая своими наждачными крупинками затесалась в моих волосах, залезла под одежду, бинты, а также свою очередную порцию «белой смерти» получил мой язык, который ещё от первой-то не оправился. Ощущения не из приятных. И это сделал дядя, разумный взрослый человек, отец троих детей?

Егор, еле сдерживая смех, стоял в сторонке, а дядя с довольным видом и чувством выполненного долга покинул помещение, отправившись досматривать сны, при этом его лицо озарила широкая ухмылка.

— Доброе утро, дети, — помахал он нам на прощание.

Даже ответить нечего.

Брат, переборов себя, проводил меня к раковине, чтобы я промыла язык, по пути смахнув с меня крупицы соли прямо на пол к конфетам и печенюшкам. При этом он молчал, будто боясь, что если раскроет рот, то смешинки так и посыплются из него, засыпав меня с ног до головы.

— Давай… давай я тебе новый чай сделаю, — предложил он спустя некоторое время.

Я была не против.

— А почему ты не спрашиваешь, чем меня предыдущий чай не устроил?

— Ты же не умеешь чай заваривать, — напомнил братец.

— Точно, — и как я могла об этом забыть?

— А ещё я отличаю солонку от сахарницы, — не преминул хохотнуть Егор.

— И это точно. Я совсем ни на что не годная, да?..

Произнесено это было жалобно и с некоторой мольбой в голосе, будто он может меня излечить от недуга, смотреть в глаза ему не хотелось, поэтому отвернулась и отошла к окну, чтобы вдохнуть свежий воздух.

— Ты что? Крыша поехала? — мгновенно развернул меня к себе брат и заставил заглянуть в глаза.

— Не знаю. Возможно, у меня её уже давно нет.

— Эй, что за чушь? Я вижу — ты чем-то расстроена. Расскажи, — требовательно предложил он.

Так только он умеет. Вроде бы попросил, но в то же время, не рассказать невозможно. Но тогда, когда я не видела его, мне и правда хотелось рассказать, поделиться несчастьями, теперь же желание пропало. Или просто уступило место стыду?

— Я не расстроена. Просто в сказках — ложь, а в жизни всё совсем иначе.

— Знаю, — пожал он плечами. — Так задумано. Сказки для того, чтобы мы не унывали и верили в лучшее, и ты правильно делаешь, что любишь сказки! Но не нужно путать мир выдумок и действительности. Реальность порою жестока.

— Жестока…

— Кто тебя обидел?

— Нет, — я отрицательно покачала головой и отвела глаза, зная, что если он захочет, он легко прочтёт в них правду, лучше сконцентрироваться на том, что меня ведь никто не обижал на самом деле, кроме меня самой. — Никто не обижал.

— Ты себя видела в зеркало?

— Конечно, — фыркнула я.

— Окей, тогда откуда это? — он снова ткнул в мои повязки.

— Споткнулась, упала, очнулась — гипс, — глупо хихикнула я.

— Fuck off, — мрачно возвестил Егор. — Значит, я просто дурак, раз весь день тебя разыскивал и пол ночи. Клинический идиот, который распереживался, как чувствительный старый пень. Поднял на уши весь город в поисках тебя!

— Ты искал меня? — моему удивлению не было предела. Я думала, меня только Леська потеряла. Оказывается, и он тоже. Хотя ведь тогда, когда я пришла, Соня сказала, что они меня ищут всей семьёй. Я дурашка.

— Искал.

— А почему не позвонил? Я бы перезвонила, если знала, что ты меня потерял.

— А тебе кроме меня никто не звонил? — намекнул братик.

— Леся. Почти пятьдесят пропущенных. Вы меня вместе искали? — умилилась я.

Егор скривил лицо:

— Ага. Ведьма на телефоне была.

— А где она? Где её вещи?

— Уехала. Не знаю. Не спрашивал. Слушай, не делай так больше, — начал свою проникновенную речь брат. — Хорошо, что мелкая отзвонилась, как нашла тебя, — Соня нашла меня? А я думала, что это я её нашла. — Если не хочешь рассказывать, где была — не надо. Не это важно. Для меня значительнее то, что ты жива. Не совсем здорова и покалечена, но жива. Я за тебя всегда переживаю, поверь. Это не пустые слова. Впредь будь осторожнее.

Он чмокнул меня в лоб и прижал к себе, как я и мечтала. За этим нас и застал