Обречённые. Том 1 - Павел Буркин

— План меняется, — вернувшись, произнёс Ярцефф, когда над головой снова захлопнулся люк. — Мы не будем палить вначале.

— А потом? — удивлённо спросил Мэтхен. Чего угодно он ожидал от капитана — но не миролюбия. Да всё ли с ним в порядке?

— Потом суп с котом, — буркнул капитан. — Подъедем к командному пункту, как бы с донесением — и только там откроем стрельбу! Потом накрываем склад горючего, гараж, склад боеприпасов, если получится — пожжём, сколько сможем, казарм. Командный пункт, как договорились — тоже. А когда очухаются, отстреливаться начнут, вертолёты появятся — отходим. Понял теперь? Боекомплект-то не бездонный, — внезапно пояснил капитан.

— Ясно. Когда начинаем?

— Прямо сейчас.

Ефрейтор Сигурдссон мог ложиться спать — но отчего-то не спалось. Вроде бы честно воевал весь день, раз за разом водил старую, «польскую» боевую машину пехоты на штурм завода, под пулемётные очереди и гранатомётные выстрелы почти в упор. Штурм оказался неожиданно тяжёлым, для начала погибла окружённая группа, а потом каждая атака, как морская волна у стылых скал родной Исландии, разбивалась об отчаянное сопротивление. И горел сбитый гравиплан, горели старинные вертолёты, танки, БМП и бронетранспортёры. Исходили чадным пламенем развалины завода, но из пепла и раскрошенного бетона снова и снова летели меткие пули. Если б только пули! Кто бы мог подумать, но за долгий день исландец проникся к выродкам уважением. Настоящие бойцы. А особенно — к их командиру, сумевшему из толпы облезлых дегенератов создать воинскую часть: стойкую, дисциплинированную и умелую. Впрочем, шансов у них всё равно нет — завтра к группе подойдут подкрепления, части радиоэлектронной борьбы смонтируют свои адские генераторы — и мутанты сами полезут из развалин навстречу пулемётным очередям и разрывам. Когда кажется, что кожа тлеет, а одежда горит — уже не до войны.

От контрольно-пропускного пункта донёсся рёв мотора. Танк, судя по звуку, «польский» Т-90 — у них в батальоне таких было несколько, и один Т-80. Машины безнадёжно устаревшие, но для своего времени вполне даже неплохие. Странно, вроде они все сгорели на заводе под залпом гранатомётчиков? Получается, кто-то весь день отбивался в окружении, а ночью прорвался к своим? Молодцы мужики — что тут скажешь! Не то что придурки, умудрившиеся уронить танк в огненную лужу…

Пушка грохнула так, что вздрогнуло всё строение. Миг спустя у гаража с техникой оглушительно рвануло. Коротко простучал пулемёт — и снова ахнула пушка. На сей раз за окном встал багровый сполох, волна спрессованного, горячего воздуха тараном ударила в стену модульной казармы. Окно было герметичным — но на несуществующую на Луне ударную волну всё же не рассчитывалось. Толстое стекло покрылось трещинами, местами осыпалось из покорёженной рамы, сам корпус основательно тряхнуло.

Как подброшенный, ефрейтор бросился к окну, осторожно — вдруг снайперы уже взяли окно на прицел? — выглянул. Соседняя казарма, похожая на развороченный улей, полыхала разноцветным пламенем, оплывала огненной капелью. Ну, ещё бы ей не гореть — тут не лунный вакуум, кислорода сколько хочешь. Густые клубы дыма заслоняли свет прожекторов, острая вонь горелого металлопластика начала просачиваться сквозь щели. Среди всего этого в одном исподнем и босиком метались уцелевшие солдаты, волосы и одежда на некоторых горели. Прямо через пламя их косили длинные очереди. Ни у кого не было даже стрелкового оружия. Только какой-то плечистый мужчина средних лет, засевший за прошитой очередью дымящейся машиной, пытался стрелять из пистолета. Но тут рявкнула, заглушив все остальные звуки, пушка — и машину, словно пинком, отшвырнуло близким разрывом. Вряд ли от смельчака много осталось.

Прямо через горящий корпус, задавив нескольких раненых солдат, проехало что-то огромное, покрытое чёрными потёками металлопластика, с пробегающими по броне язычками пламени. Переехав разрушенную казарму, стальной мастодонт повёл пушкой, явно нацеливаясь…

Досматривать, как пушка плюнет огнём, Сигурдссон не стал. Царапая кулак о покорёженную раму, одним ударом высадил окно. И с подоконника сиганул вниз, надеясь, что не сломает ногу. Вроде бы не должен, этаж всего лишь второй… В тот же миг пушка ещё раз гахнула, и в миг, когда он ещё летел вниз, казарма утонула в пламени. Что-то свистнуло над плечом, скользнуло по икре, миг спустя пришла острая, будто плеснули кипятком, боль. Ударная волна припечатала сверху-сзади, Сигурдссон опрокинулся лицом в грязь, в спину пахнуло испепеляющим жаром. Ничего не соображая, на одном инстинкте исландец перекатился в какую-то канаву. Тут уже пытался схорониться молоденький солдатик: крупнокалиберная пуля, войдя в лоб, вынесла большую часть затылка, вскрытая черепная коробка парит в стылом воздухе… Сигурдссона замутило: он не был профессиональным головорезом из КСО, а в Зону ездил только охотиться. Видеть развороченные трупы соратников так близко ему ещё не доводилось. Мёртвые мутанты — не в счёт.

Но тошнота отступила, стоило увидеть, что всё ещё сжимал убитый. В окровавленных, обожжённых руках так и остался заряженный гранатомёт. Наверное, пуля настигла добровольца в последний момент, ему оставалось только выбрать свободный ход курка.

Сигурдссон не колебался. Танк стрелял и стрелял, от пушечных выстрелов уже звенело в ушах, долбил крупнокалиберный пулемёт, огромная стальная машина носилась по военному городку, давя всех, кто попадал под гусеницы, танк проламывал в корпусах огромные бреши. Каждая секунда промедления означала несколько новых смертей. «А техника в гараже? — подумал он. — А, ублюдки наверняка туда и наведались!»

Отпихнув труп, он выхватил липкую от крови трубу гранатомёта, вырвал из сведённых судорогой пальцев. Он был готов их сломать, к счастью, это не понадобилось. Завладев гранатомётом, ефрейтор почувствовал себя увереннее. Уложив ствол на насыпанный разрывом бруствер, Сигурдссон поймал в прицел танк (как раз курочивший штаб) — и нажал на курок. В уши рванулся оглушительный рёв, корпус гранатомёта дёрнулся на плече — но огненный болид устремился в короткий полёт. Расстояние было совсем небольшим, укрыться за какой-нибудь стеной танк не успевал, даже если бы кто-то из экипажа заметил опасность. На броне «девяностого» расцвёл огненный цветок. И — повезло уроженцу северного острова — попадание пришлось в лишённый активной брони, чёрный от копоти борт, как раз напротив мотора. Туда, куда ещё днём попал малокалиберный снаряд. Будто налетев на скалу, танк замер в воронке. Из пробоины повалил дым, с каждым мгновением он всё густел, пока оттуда не вырвался тоненький язычок пламени.

Сигурдссон уже нащупал в руках парня подсумок с запасными выстрелами, он уже снарядил гранатомёт к новому выстрелу, когда люки открылись, и из танка выпрыгнули бойцы экипажа. Стоило разок взглянуть, и он понял всё. Уродливые, гротескные фигуры могли принадлежать только мутантам. Теперь понятно, кто сжёг самоходку Райана с ним самим, и почему помимо выстрелов автоматов и пулемётов на заводе раздавался пушечный грохот. Судя по тому, как умело воевали «танкисты» из Подкуполья, натаскали их по-настоящему. Он заозирался, ища у солдата пистолет — нет, тот выбежал с одним гранатомётом, так и погиб. Ничего, если выстрелить ещё раз, особенно теперь, когда ублюдки столпились у люка и кого-то вытаскивают…

…Горящая стена с грохотом осела, к вони пылающего пластика добавился запах горелого мяса. Утром, когда разбирали завалы, то, что осталось от ефрейтора, так и не выковыряли из застывшего пластика…

От попадания танк тряхнуло, миг спустя потянуло гарью.

— Шухер, в мотор попали! — прохрипел Дудоня. Его посекло раскалёнными осколками, вдобавок он успел глотнуть едкого дыма, и теперь заходился в свирепом кашле. — Сейчас полыхнёт!

Внутреннее пространство наполнялось едким дымом, местами обшивка уже занималась. В танке была своя система пожаротушения — да вот беда, за сто лет она вышла из строя, и заменить её было нечем. А если огонь доберётся до боеукладки…

— Из машины! — скомандовал Ярцефф. Хрюк в последний раз полоснул по пробежавшему мимо танка солдату из пулемёта. Попал, не попал — сказать нельзя, противник молча распластался в грязи. — Живо! А то рванёт! Смотрите, где эта сука с граником!

Разгоралось быстро. Мэтхен, Ярцефф, трое из четверых «танкистов» выбрались из машины сами, а вот Дудоню, бывшего в экипаже за механика-водителя, пришлось вытаскивать.

— Прикройте!

Повторять не потребовалось. Единственный танк капитан доверил действительно лучшим, самым быстрым и сообразительным. Не сговариваясь, они и Мэтхен встали четырёхугольником, надёжно прикрывая Ярцеффа со всех сторон. Капитан склонился над Дудоней, осторожно ощупывая мокрый от крови комбинезон. С каждой секундой лицо мрачнело. Наконец Ярцефф поднялся.