Тайна девичьего камня - Майкл Мортимер

— Вы встали не только что. Этот огонь горит как минимум уже час.

Миккола взглянул на нее с некоторой долей уважения.

— Да, я просто сижу, пью завтрак, — слегка улыбнулся Миккола, дуя на пену в пивной банке. — А вот Лассе пытается разыскать своих родственников.

Ида очень медленно повернулась к Лассе.

Родственников? Гм.

Сейчас надо найти правильный тон.

— Твоих родственников?

— Значит, так, — начал Лассе. — Как ты знаешь, Ида, у меня есть финские корни. И прежде чем ехать дальше, я бы хотел, чтобы мы… Да, мой брат, значит, Стен, он был биологом, если ты помнишь. Это было здесь, поблизости. Когда он провалился под лед. Рядом со старым рыбачьим поселком.

Лассе сделал небольшую паузу.

— …рыбачьим поселком, который должен находиться… именно где-то здесь, неподалеку. Тело так и не нашли. И я всегда хотел побывать на этом месте. А теперь я как следует изучил карту, и Миккола любезно привез нас сюда по уйме маленьких дорог. И я подумал, Ида, что тебе тоже стоит посмотреть на это место.

И он надолго замолчал.

Ида тоже молчала, оглядываясь. Она почувствовала, что Миккола смотрит то на нее, то на Лассе.

— Для меня не играет никакой роли, что вы делаете, — наконец сказал Миккола. — Только бы мне получить свои деньги.

— Само собой, — произнес Лассе и вытер варежкой уголок глаза.

Лассе встал и медленно сложил большую полевую карту.

— Ида, собирайся, — сказал он очень тихо.

— Значит, мы дошли до рыбачьего поселка?

— В принципе да. Отсюда до него можно дойти пешком.

Лассе показал между деревьями.

Она кивнула в ответ и коротко взглянула на Микколу, который снова отхлебнул пива и улыбнулся пьяной, озорной улыбкой:

— Нет, идите сами. Я останусь здесь и буду наслаждаться огнем. И если вы будете себя хорошо вести, я буду согревать ваш глёг, пока вы не вернетесь назад.

— Как хорошо, спасибо.

Ида взяла большой лаваш в форме полумесяца, выдавила из тубы несколько сантиметров мягкого сыра и сделала ролл. Забравшись в фургон, натянула на себя термокомбинезон, спрятала внутрь свинцовую шкатулку и надела пару грубых ботинок от Марины.

Когда она проглотила остатки бутерброда и вышла на холод, Лассе уже сделал первые шаги между соснами. Его карманный фонарик бросал луч света, который, дрожа, выискивал неровности лесной местности. Миккола дал и ей карманный фонарик, и она пошла по снегу следом за Лассе.

Всего лишь через несколько метров ее окружила темнота. Обернувшись, она увидела силуэт Микколы, который по-прежнему сидел у огня, закутавшись в шерстяное одеяло в красно-черную клетку. Ей показалось, что он смотрит в ее сторону.

70

Ида все время шла за Лассе в нескольких метрах от него. Лассе, пыхтя и стиснув зубы, пробирался по сугробам.

Они углубились в лес. Деревья, в основном ели, стояли здесь еще плотнее друг к другу и были покрыты снегом, отчего земля под ногами казалась практически черной.

Pieca abien [54], — подумала Ида автоматически. Дерево из рода ель из семейства сосновых.

На толстые ели упало так много снега, что земля, по которой они шли, местами была почти голой. Были слышны только их нестройные шаги и дыхание. Темнота казалась все более пустынной и словно сухой, а тени между ветками деревьев двигались почти гипнотически в такт с блуждающим светом их карманных фонариков. Молодая ель на мгновение приняла очертание человеческого тела, а мшистый камень словно прикинулся застывшим на месте медведем. Время от времени Иде мерещилось, что вдалеке между ветками мерцают глаза совенка.

Так?

Нет.

Ида посмотрела прямо вверх, над плотными кронами елей.

Небо было пасмурным, без проблесков лунного света. Как далеко отсюда Стокгольм и Йердет? Моя обычная жизнь, как она могла так быстро смениться вот этим?

Она обернулась на шум деревьев.

В темноте глаза у кошки становятся желтыми. А у лисиц кроваво-красными. А у тех волков в Брунфло, разве глаза у них не были сине-лиловыми?

Нас кто-то преследует?

Посмотрев в землю, она продолжала идти, немного ускорив шаг.

Как я делала раньше, когда боялась темноты? Альма ведь всегда считала, что темнота всего лишь отсутствие света. Как там она обычно говорила: «Это тот же самый мир, что и днем, только ты его не видишь».

Ах, это не помогает. Тогда лучше использовать дедушкину тактику — думать и говорить, как в школьном учебнике, это отвлекает.

— Здесь много елей, — сказала она. — Большой, почти девственный лес. Это указывает на известковую местность…

Лассе не отозвался.

Ему, конечно, знаком этот прием. Но он не хочет в этом признаться, чтобы я еще больше не испугалась.

Она остановилась, стряхнула снег с полузасохших веток, посветила на них фонариком и пошла дальше.

Буду продолжать говорить, пусть он думает, что хочет.

— Грубые, покрытые лишайником вербы и еловый бурелом… и много необычайно толстых еловых стволов, пораженных висячим лишайником. Видишь? Это свидетельствует о небольшом воздействии человека. Здешний ландшафт явно сформировался из какой-нибудь ледяной реки тысячи лет назад. Только что мы переходили через грунтовые речки, которые сейчас находятся под двойным запором. Я также видела несколько ледниковых валунов.

Последние слова она произнесла громко, прямо в темноту.

Теперь ведь он должен отреагировать?

— Конечно. И под снегом, — тихо сказал он, — наверняка можно найти проход во льдах и наносной грунт из дельты. А ты как думаешь?

Его взгляд не выражал никаких чувств. Ида обернулась.

— Да, — откликнулась она, — здесь под снегом спит лед, словно маленький ребенок. Как ты думаешь, как все это выглядит летом? Я думаю, что здесь полно… грибов.

— Каких грибов? Кстати, скоро мы должны дойти до реки.

Они продолжали разговаривать.

— Да, здесь масса различных грибов. Может быть, даже действительно необычные сорта. Как он называется… сосновый гриб? В Стокгольме он стоит что-то вроде 13 000 крон за 1 кг. И в Токио.

— Здесь наверняка также много лишайников, — заметил Лассе.

— Да, и лишайников. Может быть, это хенотека стройная.

— Скелетокутис пахучий.

— И костенец зеленый.

— Кстати, а ты знаешь, как по-латыни будет костенец зеленый?

Ей пришлось задуматься.

— Asplenium какой-то… Asplenium viride!

— Правильно. Молодец!

Они продолжали перечислять все необычные горные растения, какие только могли вспомнить. Ида видела, как холодный, темный лес на несколько мгновений расцвел. Камнеломка жестколистная, камнеломка супротивнолистная и вероника ветвистая, которые пустили корни на краях обрыва, камни вдруг стали, как летом, розовыми и желтыми, вейник стальной, пушица короткопыльниковая и пушица широколистная разморозили снег, который растаял и напоил влажные болотистые земли…

— Шш! — зашипел Лассе.

Они стояли совершенно неподвижно.

Ида почувствовала, как темнота снова окружила ее плотным кольцом.

Она посмотрела вверх на небо.

— Ты что-нибудь слышал? — прошептала она.

Он покачал головой, и она продолжала смотреть вверх.

Как будто звук от взмаха крыла?

Разве нет?

Она боялась дышать.

Я должна говорить, подумала она, о чем угодно, лишь бы говорить.

— По дороге я немного почитала из папок Альмы, — сказала она; тем временем он опять начал пробираться вперед. — Тебе известен некий Челябинск 47?

Лассе сначала промолчал, а потом ответил:

— За многие годы Альма мне кое-что рассказывала. Это был своего рода научный городок. В Советском Союзе таких секретных городов было много.

— Очевидно, Альма была там в плену?

Лассе еще немного помолчал, они начали по-настоящему выдыхаться.

— Вот как? Это было не… такое уж приятное место для плена.

Ида осмотрелась, пристально вглядываясь в стволы деревьев, и покосилась на небо.

Только не молчать.

— Что они на самом деле делали в том городе?

Лассе сглотнул слюну и откашлялся.

— Не знаю, не уверен. Альма рассказывала об этом очень давно. Думаю, отчасти речь шла об изготовлении синтетических драгоценных камней. То есть что-то вроде фальшивых рубинов и сапфиров.

— Это же трудно?

— Не очень. К тому же весьма прибыльно, особенно если надо оплачивать деятельность массы коммунистических организаций по всему миру.

Ида задумалась.

— И явно есть что-то под названием сольвент и коагулянт?

— Альма знает об этом гораздо больше, чем я. Но это так. Я знаю не так много, как ты, наверное, думаешь.

Какое-то время они шли молча.

— Нам действительно надо попытаться каким-то образом связаться с Альмой, и как можно быстрее, — сказала Ида.

— Знаю. Но в Рованиеми. Затем мы должны попытаться добраться до нее в Москве, это совершенно серьезно. Шведской полиции там нас не достать. В Москве нам будет безопаснее, чем здесь, в Финляндии.