Американский герой - Ларри Бейнхарт

— Да?

— Мы все время помнили о микрофонах. Все гораздо… сумбурнее. И скучнее. Думаю, наши записи были гораздо интереснее. Наверное, подпольный рынок ими уже завален.

— Тебя это волнует?

— Может, и волновало бы, если бы эти записи были настоящими.

— Действительно не волнует?

— Это моя профессия. Я демонстрирую разные части своего тела. Я изображаю оргазмы и воспроизвожу соответствующие звуки. Фокус заключается в том…

— В чем?

— Не знаю. В разное время я делала разные вещи. Я всегда хотела сыграть сцену, которую делает Джейн Фонда в «Клюте». Она смотрит на часы через плечо парня, которого обнимает.

— Почему? В этом и заключается правда?

— А если бы заключалась, тебе бы это не понравилось?

— Нет.

Джекки занимается тем, о чем мечтают посетители хорошего борделя в Бангкоке, — фокус с бусами и всем остальным. И Бигл кончает, издавая крики. Довольно впечатляюще. Потом надолго наступает тишина. Он летит в космосе, а когда возвращается, сообщает о том, как это была потрясающе.

— Что это? — спрашивает он через некоторое время.

— Получите и распишитесь, Джон Линкольн Бита, — отвечает Джекки. Классическая фраза при вручении повестки в суд. И мы догадываемся, что именно это она и делает. Жаль, что мы не можем увидеть этой смехотворной сцены.

— А?

Мэгги трясется от смеха. Ей далее не надо повторять «Я ведь тебе говорила».

— Я развожусь с тобой.

— Что?

— Мне что, произнести по слогам?

— Почему? Я думал… Дилан… Ты же только что…

— Я хотела, чтобы ты знал, чего ты лишаешься.

— Джекки…

— Пошел к черту, Джон Линкольн…

— Что я сделал не так?

— Ах, что ты сделал не так? Где, черт побери, ты был последние полгода? А?

— Я работал.

— Над чем ты работал?

— Над фильмом.

— Каким таким фильмом?

— Ты знаешь, что я не могу тебе это сказать.

— А тогда я не могу быть твоей женой, и ты больше никогда не увидишь сына.

— Может быть, мы поговорим об этом утром?

— Утром можешь поговорить сам с собой. Я уезжаю. Вместе с твоим сыном. А если ты попробуешь остановить нас, тебя арестуют за угрозу действием.

— Ну послушай, я не собираюсь тебя насиловать.

— До свидания.

— Подожди.

— Что?

— Что мне надо сделать, чтобы ты успокоилась?

— Я не знаю, над чем ты там работаешь, но неужели там нет для меня роли?

— Нет, но…

— Ну естественно…

— Джекки…

— Все нормально. Можешь не включать меня в свою таинственную картину. Только скажи мне — ты когда-нибудь думал о ком-нибудь, кроме себя? Тебе когда-нибудь приходило в голову позвонить своему другу Хартману и напомнить ему, что рука руку моет? И если ты можешь приглашать в свои фильмы других сук, то мужья и отцы этих сук вполне могут заняться подыскиванием ролей для меня.

— Я сейчас работаю над…

— Пошел ты к черту!

— Если бы ты поняла…

— Просто запомни — для того чтобы встречаться с сыном…

— …Что я сейчас делаю…

— …Тебе придется быть очень, очень хорошим…

— …Я занимаюсь режиссурой действительности…

— …И очень щедрым.

— …Реальной жизни.

— Реальной жизни. Потрясающе! — откликается Джекки.

— Так и есть. Я буду снимать войну. Настоящую войну.

— Такую же настоящую, как и наш развод.

Бигл снимает трубку телефона и набирает номер.

— Я тебе докажу.

— Алло?

— Китти, — говорит Бигл.

— Ты знаешь, который сейчас час?

— И хочу тебе напомнить… — продолжает Джекки.

— Нет, не знаю, — отвечает Бигл. — Тебе придется съездить в офис.

— Сейчас?

— Да, сейчас, — отвечает Бигл.

— …Что ты потеряешь.

— Но сейчас уже начало двенадцатого. Одиннадцать одиннадцать.

— Но тебе придется поехать прямо сейчас. У меня в столе…

— А то, что потеряешь ты, получит другой мужчина.

— Постой, я тебе докажу, — говорит Бигл. — У меня есть секретная записка. Только подожди… Китти?

— Да.

— До свидания, — повторяет Джекки.

— В столе. В моем личном ящике.

— В твоем личном ящике?

— Да. В разделе корреспонденция. Среди писем от мамы.

— Писем от мамы?

— Да. Ты найдешь записку. Наверху написано: «Д. Б. лично». Я хочу, чтобы ты поехала в офис и отправила мне факс.

— Сейчас?

— Да, сейчас.

— Хорошо, сэр, — и она вешает трубку.

Бигл снова зовет Джекки. Он бежит по всему дому, выкликая ее имя. Я только успеваю переключать каналы и то теряю его, то нахожу снова.

Наконец он возвращается в спальню и снова набирает номер телефона.

— Алло? — это Китти.

— Она уехала.

— Кто?

— Джекки.

— Ох.

— Вероятно, Айнеке и Дилан уже сидели в машине и все было собрано. Они уехали.

— Айнеке?

— Нянька.

— А.

— Так что можешь не отправлять факса.

— Хорошо.

Глава 54

Когда человек в латексной маске наводит на нее пистолет, Катерина Пржизевски начинает кричать. Но в тот же момент он произносит:

— Пожалуйста, не кричите. Мы не хотим причинять вам боли.

Голос явно принадлежит белому, и это ее слегка успокаивает.

— Это просто кино, — добавляет он и, похоже, улыбается под маской Рональда Рейгана.

Потом она обращает внимание на то, что он очень аккуратно одет — чистый пиджак и хорошо отутюженные брюки. Даже ногти подстрижены.

Их трое. Двое в масках президентов, третий в маске Дона Квейла.

На часах одиннадцать минут двенадцатого.

— Покажите мне стол Бигла, — говорит налетчик. — Пожалуйста.

Она испытывает страшную неловкость оттого, что нарушает свои профессиональные обязанности, но у него пистолет, а у нее дети, и поэтому она выполняет его просьбу. Вслед за ними отправляется еще один. Он открывает ящики и находит папку с корреспонденцией. Он пролистывает ее до буквы «М» и находит «мама». Китти обращает внимание на то, что руки у него в перчатках. Он вынимает единственный листок и протягивает его человеку с ухоженными ногтями.

— Спасибо, — говорит тот.

И они возвращаются в ее кабинет.

— Вот видите, никто не пострадал, — произносит тип с ухоженными ногтями. — Считайте, что это была серия «Розыгрышей и оговорок». Вы даже можете позвонить в полицию, если хотите. Только не кричите. Потому что тогда возникнут проблемы.

— Ладно, — отвечает Китти.

Она звонит в полицию, как только они уходят. Но по ходу своего рассказа она понимает, что преступления вроде как и не было. Какой-то листок из палки с надписью «мама». Детектив приезжает лишь потому, что речь идет о Кинемате, а полицейские всегда любят заниматься делами, в которых замешана индустрия развлечений. Это человек лет пятидесяти с добрым лицом. Китти говорит, что в папке могло находиться что-нибудь важное, так как Бигл, звонивший накануне, говорил о ней.

Между ними возникает скрытая симпатия. И то ли потому, что Китти ему нравится, то ли потому, что он осознает степень ее потрясения, он приглашает ее съесть тарелку супа или чего-нибудь еще. Время близится к ланчу, и она соглашается. Они направляются в очень скромное место, которое может позволить себе офицер полиции, находящийся на государственном жалованье. В его взгляде сквозят мудрость и терпение, и Китти решает поделиться с ним тем, что ее давно тревожит.

— Стоит мне взглянуть на часы, как тут же что-нибудь происходит… Я понимаю, что это глупо. Но я не понимаю, почему все всегда случается в одиннадцать минут двенадцатого. Такое ощущение, что кто-то пытается мне что-то сообщить.

— Так оно и есть, — говорит детектив.

— Да?

— Хотите знать, что я думаю?

— Конечно.

— Возможно, вам покажется это странным, — говорит он.

— Ничего.

— Вокруг нас существуют пришельцы…

— Пришельцы?

— Да. Те самые, которые построили пирамиды. И те странные конструкции, которые можно увидеть в Перу только с воздуха. Есть масса доказательств.

— Да, я видела это по телевизору.

— Масса доказательств. Вещи, которые невозможно объяснить никаким другим образом.

— Да, я слышала.

— Хотите, я вам дам несколько книг? «Колесницы богов» и «Мы не первые».

— Если вы мне скажете имена авторов, я сама смогу их достать. Через офис. У нас огромная библиотека — книги, видеокассеты…

— И вот некоторые пришельцы были оставлены на Земле, когда остальные улетели. И у них родились дети.

— Вы действительно в это верите?

— Да, верю, — отвечает полицейский.

— И что с ними стало?

— Для того чтобы выжить, им пришлось смешаться с людьми, и они забыли практически все о звездах. И тем не менее они отличаются от остальных. Они отмечены особым знаком, который позволяет им узнавать друг друга.