Берег мечты - Гиррейру Виктория
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так начинайте его прямо сейчас, — сказал Гума. – А я пока займусь другим, тоже очень важным, делом.
Он повёз Эсмералду в Серру-Азул, и доктор, производивший ультразвуковое исследование, установил срок беременности: четыре недели.
— А вы не могли ошибиться? — спросил его Гума.
— Нет, это исключено, — ответил доктор. — Правда, срок ещё небольшой, и это увеличивает вероятность погрешности, но и она составляет не больше недели. Я назвал вам среднее значение, а вы, если хотите, можете учитывать погрешность: плюс-минус неделя.
Гума поблагодарил его за исчерпывающий ответ и за руку потащил упиравшуюся Эсмералду из кабинета.
— Ты сама всё слышала, — сказал он ей в коридоре. — Срок твоей беременности — месяц или максимум пять недель. В это время ты была в Салвадоре. Прибавь ещё недели три, в течение которых я к тебе не притрагивался. Из этого следует, что ребёнок, которого ты ждёшь, не мой! Я не хочу знать, кто его отец, это меня уже не волнует. Но и тебя я не хочу знать. Прощай!
— Нет, Гума, это твой ребёнок! — закричала Эсмералда. – Я спала только с тобой! Не верь этому гадкому доктору, а верь мне!
— Перестань ломать комедию! — осадил её Гума. – Луиза рассказала мне, как ты использовала её справку. Поэтому я и привёз тебя сюда. А доктор только подтвердил мою догадку: ты забеременела после того, как мы с тобой расстались.
— Нет, это неправда! Ребёнок твой! — продолжала упрямо твердить Эсмералда. — Ты не посмеешь бросить меня! Я никому тебя не отдам!
— Нет, я брошу тебя прямо здесь и сейчас, — ответил Гума. – Ты доедешь до дома одна, потому что я не могу тебя видеть. Ты мне отвратительна!
Он решительно зашагал прочь, а Эсмералда продолжала кричать ему вдогонку:
— Ты ошибаешься, Гума, у нас с тобой ещё ничего не кончено. Я никогда от тебя не отступлюсь. Ты будешь моим или не достанешься никому! Вот увидишь! Мы связаны с тобой навеки!…
Глава 35
С раннего утра Эсмералда караулила Родригу у входа в поликлинику, чтобы поговорить с ним без свидетелей. Она надеялась уговорить доктора помочь ей. Должен же он проявить милосердие! Пусть убедит Гуму, что врач из Серру-Азула ошибся, пусть скажет, что это его, Гумы, ребёнок! Это будет святая ложь ради блага ребёнка. Родригу добрый человек, он согласится помочь…
Так рассуждала Эсмералда, ожидая Родригу, пока не увидела, что к поликлинике приближается Ливия. Общаться с ней сейчас Эсмералде хотелось меньше всего, и она поспешила спрятаться за деревом.
А Ливия остановилась у входа и тоже стала ждать Родригу.
Вскоре он подошёл и, поприветствовав Ливию, спросил:
— Что с тобой случилось? Ты заболела?
— Нет, не заболела, но всё равно хочу, что6ы ты меня осмотрел, — ответила она с улыбкой. — Я беременна, Родригу!
— Вот так новость! А Гума мне ничего не говорил…
— Он и не мог тебе ничего сказать, потому что я от него это скрываю.
— Зачем? Почему? — изумился Родригу.
— Достаточно и того, что на него наседает Эсмералда. Я не хочу использовать беременность для нажима на Гуму, — пояснила Ливия. — Я скажу ему потом, когда всё уладится.
— Ну что ж, я думаю, всё уладится довольно скоро, — загадочно усмехнулся Родригу. — Пойдём, посмотрим, как там поживает твой малыш.
Весь этот разговор Эсмералда слышала, стоя за деревом. Ей хотелось выйти из своего укрытия и задушить Ливию, но она сдержалась. «Ничего, я с тобой ещё поквитаюсь, — мысленно грозила она Ливии. — Клянусь, ты не родишь этого ребёнка!»
Разговаривать с Родригу теперь было бессмысленно. Конечно же, он примет сторону Ливии, зная, что она беременна от Гумы, а Эсмералда — невесть от кого. Но бездействовать нельзя. Нужно что-то делать. Нужно идти к Алешандре! Он что-нибудь придумает. Он не допустит рождения этого ребёнка!
Алешандре в тот день привезли домой из больницы, он был ещё слаб после ранения, но Эсмералда не пощадила его.
— Наши дела плохи, Алешандре, — сказала она. – Как мы ни старались, а вышло только хуже. Гума догадался, что мой ребёнок не от него. А совсем скоро он узнает, что Ливия беременна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Нет, только не это! — воскликнул Алешандре.
— Увы, сомнений быть не может. Я слышала, как она сама говорила об этом с Родригу. Пока Гума ничего не знает, но Ливия может обрадовать его в любую минуту. Мы должны спешить, надо что-то делать!
— Я сам всё сделаю! — сказал Алешандре, и в его глазах полыхнул какой-то неистовый, безумный огонь.
Мгновенно забыв об Эсмералде, он оставил её в гостиной, а сам помчался в кабинет Феликса, взял его пистолет и, помахивая им, выбежал из дома.
— Стой, куда ты? — закричала в испуге Эсмералда. – Я не позволю! Если ты убьёшь Гуму, тебе тоже не жить!
Ослеплёный яростью, Алешандре её не слышал. Он сел в машину и погнал на максимальной скорости.
Эсмералда остановила такси, но машина Алешандре уже скрылась из виду.
— Едем в рыбацкий посёлок, быстрее! – скомандовала Эсмералда. — Умоляю вас, быстрее! Там может погибнуть самый дорогой мне человек. Я должна спасти его!
В тот день был большой шторм, рыбаки не вышли в море, и, зная это, Эсмералда стала искать Гуму по всему посёлку, но нигде его не нашла.
Алешандре она тоже не нашла, потому что он поехал не к Гуме, а к Ливии.
Ворвавшись к ней в дом, он направил на неё пистолет и приказал:
— Выходи!
— Ты с ума сошёл! Я никуда не пойду, — попыталась сопротивляться Ливия, но Алешандре пригрозил ей:
— Тихо! Никаких резких движений! Иди вперёд, иначе я всажу в тебя пулю!
Он повёз её к морю и, всё так же угрожая пистолетом, приказал подниматься по трапу на катер Феликса.
— Что ты задумал, Алешандре? Посмотри, какой шторм! Не стоит так рисковать, это опасно, — призывала его к здравомыслию Ливия. — Давай поедем в любое другое место, спокойно поговорим. Я знаю, ты не совсем здоров… Как ты собираешься управлять катером? Подумай, что ты делаешь!
— Помолчи! Я выстрелю в твоего ребёнка, — был ей ответ. — Если будешь сопротивляться, я убью и его, и тебя! Давай, иди в кабину и не высовывайся!
«Гума, где ты? Спаси меня и нашего ребёнка!» — мысленно повторяла Ливия.
А Гума в это время был в префектуре и беседовал с Феликсом.
Сначала он пришёл к нему домой, и не один, а в сопровождении Отасилиу, Розы, Ондины и нескольких рыбаков, которые продолжали охранять его. С Феликсом они, однако, разминулись.
— Он недавно привёз Алешандре домой и сразу же уехал в префектуру, сообщила Франсинете. – А потом и Алешандре куда-то исчез, пока я готовила ему обед. Сейчас только дона Адма дома. Я могу сказать ей, что вы пришли.
— Я и сама всё вижу, — грозно произнесла Адма, выходя в гостиную. — Это ты, проклятый рыбак, привёл сюда моих врагов?
— Ошибаетесь, я пришёл со своими друзьями в дом моего отца, — поправил её Гума. — И мне нужны не вы, а сеньор Феликс.
— Значит, ты уже всё знаешь? Тебе всё рассказала старая ведьма? Я отправила её в ад, а она вернулась оттуда, чтобы мстить мне! Сгинь, проклятая! Ты призрак, ты исчадье ада! Я отправлю тебя туда же, куда отправила всех, кто пытался мне вредить! — Адма неистово металась по гостиной, выискивая какой-нибудь тяжёлый предмет, чтобы запустить им в Ондину, но ей под руку попадалась только всякая мелочь.
Ондина тем временем тоже не молчала.
— Я не призрак и не исчадье ада, — кричала она. – Это ты будешь гореть в аду, потому что убила сеньора Бартоломеу, мать Гумы и пыталась убить меня! Но больше ты никого не убьёшь, потому что настал час расплаты!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Убью! Убью! Всех убью! – бесновала Адма.
— Пойдёмте отсюда, — сказал Отасилиу. – Разве вы не видите, что эта несчастная сошла с ума? Франсинете, вызови доктора Родригу, пусть окажет ей помощь, а мы поедем в префектуру, нам нельзя терять время.
Они поехали к Феликсу и сообщили ему о предстоящем судебном разбирательстве.
