Берег мечты - Гиррейру Виктория

— Это невероятно! — всё ещё не мог поверить в случившееся Эриберту. — Может ты заговоренный?

— Может быть, — усмехнулся Гума. — Меня хранит Еманжа!

— Я хочу попросить тебя, — обратилась к нему Адма. — Не говори никому, что ты нас здесь видел.

— Не беспокойтесь, дона Адма, мне будет нетрудно выполнить вашу просьбу. Можете считать, что я никого здесь не видел, — сказал Гума и направился к двери, но выйти из хижины не успел, поскольку туда вбежала Ливия.

— Ты жив! Какое счастье! — она обняла Гуму и лишь после этого увидела у него за спиной смущённую парочку. — А вы как здесь оказались, дона Адма? — вырвалось у Ливии.

— Случайное совпадение, — туманно пояснила Адма. – Пойдём, Эриберту, нам здесь больше нечего делать.

Они вышли из хижины и тотчас же столкнулись с Освалду и Леонтиной.

— Гума там? Он не ранен? – спросила на ходу Леонтина.

— Там, — ответил Эриберту. – Он в воде не тонет, в огне не горит!

По дороге домой Адма выплеснула на него весь свой гнев. Она обзывала его ничтожеством, не способным выполнить простое задание.

— Ты дважды пытался утопить его и не сумел это сделать! И дважды обманул меня! Хорошо ещё, что между нами ничего не было. Если бы ты успел получить своё, я бы тебя убила!

— Я ещё получу своё! Я подстрелю этого щенка завтра же!

— Нет уж, теперь нам придётся повременить, — сказала Адма. — Нас могут заподозрить. Вон столько народу набежало в эту хижину! Если покушение на Гуму повторится, никто из них не поверит, что мы здесь оказались случайно. Да и Феликс может догадаться, что Гума – сын Бартоломеу. Ты уже достаточно наломал дров, поэтому ничего не предпринимай без моего приказа!

Глава 33

Викториу Виану не мог смириться с очередным поражением, которое он потерпел от Феликса, и жаждал реванша. Вскоре ему повезло: у него появилась прекрасная возможность отомстить Феликсу, так как Аржемиру случайно увидевший Амаполу, узнал в ней свою бывшую одноклассницу и вспомнил, что у неё была сестра Адма, внешне очень похожая на жену префекта.

— У той Адмы был такой же неприятный, звериный взгляд, как и у сеньоры Геррейру, — рассказывал Аржемиру, делясь возникшими сомнениями с сенатором. – Неужели это она, сестра Амаполы?

Сенатор заинтересовался этой историей. Ему было известно, что Адма и Амапола не являются сёстрами, но теперь у него закралось подозрение: а вдруг они почему-либо скрывают своё родство?

— Нет, вряд ли. Зачем им это нужно? — не поддержал своего босса Аржемиру. – Вероятно, я обознался. Я ведь даже не говорил с той сеньорой, которую принял за Амаполу. Может, это вовсе и не моя бывшая одноклассница, а какая-то другая женщина, очень на неё похожая. Давайте я встречусь с Амаполой Феррасу и прямо спрошу, помнит ли она меня.

Сенатор запретил ему вступать в прямой контакт с Амаполой.

— Сначала нужно всё выяснить окольными путями, — сказал он. — Если ты не ошибся и они действительно сёстры, но делают вид, будто это не так, то тут может крыться какая-нибудь ужасная семейная тайна. И тогда я опять смогу взять Феликса за жабры, но на сей раз он от меня не увернётся! Ну же, рассказывай всё, что ты помнишь о своей однокласснице и её сестре!

Выслушав Аржемиру, Викториу Виану навёл соответствующие справки в штате Парана, откуда были родом Адма и Амапола, и вскоре в Порту-дус-Милагрес появилась важная свидетельница давнего преступления, так тщательно скрываемого сёстрами. Эту женщину звали Олимпия Рибейру. Ей издали показали обеих сестёр, и она их узнала.

После этого сенатор позаботился о встрече Адмы и Олимпии в таком месте, где бы они могли поговорить с глазу на глаз. Правда, сам сенатор и Аржемиру при этом находились в соседней комнате и всё слышали.

Адма поначалу притворялась, будто не узнала Олимпию, но та пригрозила, что выступит с разоблачением в прессе, и настояла на продолжении этого разговора.

— Ты убила моего Жозуэ, и этого я тебе никогда не прощу, — заявила Олимпия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я только оборонялась! Он изнасиловал меня, невинную тринадцатилетнюю девочку, — принялась оправдываться Адма, но Олимпия тут же, напомнила ей, как всё было на самом деле:

— Нет, ты сама залезла в постель к своему отчиму после того, как умерла твоя мать. Жозуэ тогда пил с горя, и тебе было несложно его соблазнить. На какое-то время он стал твоим любовником, но потом встретил меня, и мы собирались пожениться. А ты убила его, чтобы помешать нашей свадьбе, да ещё и посмела очернить светлую память Жозуэ. Выставила его перед всеми насильником растлителем малолетних. Это помогло тебе избежать более сурового наказания. Судьи, к сожалению, поверили в твою байку.

— Они поверили тебе, — возразила Адма. – Суд учёл твои показания, и меня с маленькой сестрой отправили в исправительную колонию.

— Но вы сразу же, оттуда сбежали! Вы не искупили свою вину и теперь ответите за это!

— Ты не посмеешь тронуть Амаполу, иначе я тебя убью! — вышла из себя Адма. — Моя сестра тут вообще нипричём. Она даже не знала, что мы с Жозуэ любили друг друга. Да, он любил меня! И я его любила! Поэтому и не могла допустить, чтобы он ушёл к тебе. Я отравила его крысиным ядом! Тебе не следовало здесь появляться, потому что я и тебя убью!

Она вцепилась Олимпии в горло и наверняка задушила бы её, но сенатор и Аржемиру вовремя вышли из своего укрытия и успели предотвратить ещё одно преступление.

— Вы больше никого не убьёте, сеньора Геррейру! — сказал Адме сенатор. – Более того, вы заставите вашего мужа свернуть предвыборную кампанию. Это мой ультиматум! Через двое суток, и не позже, феликс Геррейру должен снять свою кандидатуру! Иначе дона Олимпия выступит с разоблачениями на телевидении. В этом случае Феликсу всё равно придётся сойти с дистанции, но попутно пострадают ещё и ваш сын, и ваша сестра!

— Амаполу не трогайте, — ещё раз повторила Адма. — Она мухи не обидела за всю свою жизнь. А я подумаю, как мне поступить в этой ситуации.

— Подумайте, — насмешливо произнёс сенатор. – Для этого я и даю вам сорок восемь часов.

Адме было над чем задуматься. Выполнять требование сенатора она и не помышляла, ей нужно было сообразить, как в эти сорок восемь часов отправить на тот свет Олимпию и обезвредить Викториу Виану. Как это сделать, Адма пока не представляла, а тем временем произошло ещё одно событие, которое могло обернуться для Феликса полным провалом на выборах: ткацкая фабрика опять сбросила в реку ядовитые отходы, причём в таком количестве, что погибшая рыба всплыла на поверхность воды, и это экологическое преступление было невозможно скрыть. Всем стало очевидно, что Феликс не сдержал слова — стал применять вредные красители, не дождавшись окончания работ по строительству очистных сооружений.

Это действительно было так. Алешандре не хотел упускать выгодный заказ и уговорил отца рискнуть. Он обещал, что красильный цех будет работать в щадящем режиме, однако для рыбы такой режим оказался смертельным.

Феликс едва ли не впервые в жизни почувствовал панический страх. Ему вспомнилось давнее предсказание цыганки: «Ты станешь королём, но лишишься своего трона, когда у покойного появится наследник и в море задохнуться рыбы. Ты потеряешь корону, и её подберёт человек моря».

Феликс всегда помнил только первую часть этого предсказания: «станешь королём». Он свято верил в свою удачу и беспрепятственно шёл к поставленной цели. Его амбиции простирались очень далеко. Заняв должность префекта, он этим не удовлетворился и вознамерился стать губернатором штата, а затем президентом Бразилии, то есть королём! Он преодолел только первый этап на пути к желанной короне, а проклятый наследник замаячил где-то поблизости уже сейчас, и дохлая рыба всплыла… Неужели это конец?…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

К несчастью для Феликса, задохнувшуюся рыбу горожане обнаружили как раз во время праздника, устроенного в честь Гумы, чудесным образом спасшегося от верной гибели. Гума же и повёл их на штурм фабрики. Сломив сопротивление охраны, горожане ворвались в красильный цех, убедились, что он работает на полную мощность, и закрыли все вентили, заблокировав сброс вредных примесей в реку.