Берег мечты - Гиррейру Виктория

— Я провожу тебя до ворот монастыря и буду сидеть у этих ворот, пока ты не поймёшь, что совершила ошибку, сказал он Женезии. – Я уже и расчёт взял у дядюшки Бабау.

Женезия сочла это блефом, но Эзекиел и в самом деле устроил сидячую забастовку у врат монастыря, всем своим видом показывая, что за стенами этого богоугодного заведения совершается отнюдь не благое дело. Каждой монахине, выходившей почему-либо за ворота, он кричал:

— Будьте милосердны! Не берите грех на душу! Ваша новая послушница не может стать монахиней, потому что любит меня, и мы должны с ней, поженимся!

Женезия видела всё это из окна своей кельи, и её терзали жестокие сомнения в правильности своего выбора. Наблюдавшая за ней мать-настоятельница поняла, что девушка ошиблась адресом, и посоветовала Женезии объясниться с настырным поклонником.

— Посмотри, как он мается, — говорила мать-настоятельница. — Сёстры выносят ему еду, но он к ней даже не притрагивается. Уже вторые сутки льёт проливной дождь, а твой парень продолжает сидеть у входа, несмотря на то, что вымок до нитки. Ты хочешь, чтобы он умер прямо здесь, у нас на глазах?

Женезия вышла к Эзекиелу и, увидев его, не смогла сдержать слёз.

— Господи, сжальзя надо мной! – взмолилась она. — Просвети меня, подай мне знак!

В этот момент дверь за её спиной с грохотом закрылась, и Женезия радостно воскликнула:

— Благодарю тебя, Отец небесный! Я поняла твой знак. Ты захлопнул дверь монастыря и оставил меня на улице, чтобы я стала женой Эзекиела!

Спустя несколько дней они обвенчались.

Сокорру тоже пришла на свадьбу, хотя Женезия её и не приглашала. Алфеу, успевший к тому времени официально развестись с Сокорру, возмутился, увидев её в храме, и внезапно сделал предложение Селминье:

— Я восхищаюсь тобой и хочу, чтобы ты стала моей женой! Ты прошла через такое суровое испытание и сумела сохранить чистую душу. Лучшей женщины я никогда не встречал и не встречу. Клянусь, я буду тебя любить и уважать до конца моих дней.

— Я тоже не встречала более чистого и благородного мужчину, чем ты, Алфеу, — ответила Селминья и подала ему свою руку в знак согласия на их супружеский союз.

Договорившись о главном, со свадьбой они решили не торопиться. Им было достаточно того, что они каждый день виделись в магазине.

Эзекиел же переселился в дом жены и стал работать вместе с ней в филиале магазина, который Женезия открыла в другом районе города.

А тем временем неожиданно решилась и судьба Деодату. Пасока, успешно поступивший в школу для одарённых детей, получил приглашение на учёбу и стипендию. Вместе с ним получила приглашение и Жудите – в Салвадоре ей предлагались скромное жилище и работа в школьной столовой.

Жудите и обрадовалась такому известию, и опечалилась: ей не хотелось расставаться с Деодату. Пасока тоже загрустил.

— Я уже не хочу ехать в Салвадор, — сказал он. — Если бабушка Ондина вдруг вернётся, её некому будет встречать… И папа здесь похоронен… И сеньора Деодату мы не будем видеть, а он такой хороший…

Его слова тронули Деодату до глубины души.

— Ты талантливый мальчик и обязательно должен учиться в этой школе, — сказал он Пасоке. — А я буду приезжать к вам. И бабушку твою привезу в Салвадор. Сеньор Бабау считает, что она непременно вернётся, и я доверяю его интуиции. Время пролетит быстро, скоро наступят каникулы, вы с мамой опять приедете сюда.

Уговаривая Пасоку, Деодату уговаривал и себя, но предстоящая разлука с Жудите, к которой он успел привязаться всей душой, была для него невыносима. И тогда он отважился на весьма неординарное решение: передал семейный бизнес в управление Женезии, а сам уехал в Салвадор вместе с Жудите и Пасокой.

Глава 32

Чёрные дни настали для Адмы: Феликс предъявил ей копию квитанции, взятой им из видеомагазина в Салвадоре, и в точности рассказал, где и кем была изготовлена та кассета, которая затем оказалась в руках Викториу Виану.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ту запись сделал Эриберту, а может быть, и ты сама, — сказан он. — Пользовались вы микровидеокамерой, а затем Эриберту отвёз плёнку в Салвадор, где её перевели в обычный видеоформат. Я нашёл этот магазин, получил квитанцию с подписью Эриберту, а также всю видеозапись, без купюр. Хочешь посмотреть?

Адма, естественно, стала отпираться и всё валить на Эриберту:

— Ты же знаешь, этот негодяй давно в меня влюблён, он мне проходу не давал. Это его месть! Он хотел доказать, что ты недостоин моей любви, поскольку спутался со шлюхой.

— Перестань, Адма! — ударил кулаком по столу Феликс. — Твои отговорки не выдерживают никакой критики. Эриберту мог сделать запись для тебя, но у него не хватило бы ума передать кассету моему злейшему врагу Викториу Виану! Это сделала ты, и теперь я понимаю, в чём заключался твой коварный замысел! Ты выставила мена ка посмешище, поставила на карту мою карьеру для того, чтобы я снова стал жить с тобой, как прежде. Но ты сильно перегнула палку. Ты нанесла мне удар в спину, и этого я тебе никогда не прощу. Убирайся прочь из моего дома! Сейчас же, немедленно!

Адма поняла, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Но сдаваться она не собиралась, и поэтому ей пришлось выложить свой главный козырь.

— Ты думаешь, это твой дом? Как бы, не так! — злобно засмеялась она. — Твоё наследство получено незаконно, в результате убийства. И не одного! Сначала я отравила Бартоломеу, по твоей же просьбе, которую ты высказал не прямо, а косвенно, что не меняет сути. Ты мечтал о его смерти, потому что в этом было наше спасение, и я осуществила твою мечту!

— Боже мой! С кем я жил все эти годы?! — схватился за голову Феликс.

Адма смерила его презрительным взглядом и продолжила:

— Брось изображать из себя ангела, ты не перед избирателями выступаешь! Я всю жизнь делала только то, чего на самом деле хотел ты. Просто я оберегала тебя от грязной работы. Когда здесь появилась Арлете — сестра твоей любовницы — с младенцем на руках, я приказала Эриберто убить их обоих.

— Какой кошмар! – воскликнул Феликс. – Значит, племянник Розы и есть тот самый наследник?! Он… жив?

— К несчастью, да, — ответила Адма. – Эриберту сплаховал, не сумел прикончить ублюдка. А теперь тот живёт здесь в Порту-дус-Милагрес!

— Кто он? Говори! Я сам его прикончу! — невольно вырвалось у Феликса.

— Нет, дорогой, — победоносно усмехнулась Адма. – Я сделаю за тебя и эту грязную работу. Я ещё пригожусь тебе! Мы повязаны с тобой навек и никогда не расстанемся!

— Ты ошибаешься, — грозно произнёс Феликс. – Я вытрясу из тебя это имя! Говори сейчас же, не то я удавлю тебя!

— Удави! — с вызовом ответила Адма. – И я унесу тайну в могилу. А законный наследник однажды придёт к тебе за своим наследством… У тебя нет выбора, Феликс, Даже Эриберту не знает, кто этот парень. Только Ондина догадалась…

— Так ты и её убила?!

— Да! — гордо вскинула голову Адма. – Ондину, Коло, Селесте, Эпифанию – всех, кто пытался встать на нашем пути! Я сделала это ради тебя. Благодаря мне ты далеко пошёл, но ты всегда зависел от меня, и будешь зависеть, Феликс Геррейру! Хочешь или не хочешь, но тебе придётся жить со мной.

— Да, видимо я буду вынужден сохранить наш брак, но вряд ли смогу жить с тобой по-прежнему, — сказал Феликс. — Ты не женщина, Адма, ты чудовище! Уйди с моих глаз. Мне нужно переварить то, что я от тебя услышал.

Адма охотно повиновалась ему. Хорошо зная своего мужа, она предвидела, каким будет его следующий шаг, и, позвонив Эриберту, подсказала ему, как он должен вести себя в предстоящем разговоре с Феликсом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Её расчет оказался верным: Феликс действительно учинил допрос Эриберту, но тот лишь сознался во всех совершённых им убийствах и покаялся, что не знает имя законного наследника.

— Мне абсолютно всё равно, кто он. Я только жду сигнала от доны Адмы. На кого она укажет, того я и уберу. Воля доны Адмы для меня закон! – изгалялся в своё удовольствие Эриберту, и Феликс ему поверил.