Исповедь - Юра Мариненков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так примерно и случилось. После пары неудачных попыток, тот человек снаружи всё же сумел открыть заслон на покрытой коррозией дверцы, главный механизм которой, видимо, был съеден ей ещё в самом начале. Этот военный в защитном костюме, что теперь стоял по другую сторону света, ничего не произносил, то ли чего-то боясь, то ли всё таки из-за какого-то необычного приказа? Через несколько секунд его тело просто отошло на пару десятков метров назад и по всей вероятности стало ожидать выхода того самого груза. Никто не хотел вылетать первым. Все стояли почти безжизненно, видимо, мечтая притвориться хамелеонами и слиться с серым мраком окружающей тьмы, которая сегодня освещалась забытым солнцем, как никогда раньше.
– Чего ждать?! – появился из толпы голос Руслана, которого все называли «психом».
Он, расталкивая тела, быстро вылетел наружу, уверенно спрыгнув вниз на землю.
Все лишь осторожно и чего-то ожидая наблюдали за его головой, которая быстро двигалась из стороны в сторону, судя по всему находясь в полном удивлении. За ним, через какое-то время спустился и бригадир, тут же, как будто молча, дав всем команду, делать тоже самое.
Рома выходил одним из последних. Но не потому, что боялся больше всех, а просто из-за того, что неожиданное желание других побыстрее выйти наружу было гораздо больше, чем его и он просто никак не мог протиснуться через плотную толпу желающих. Когда ему всё удалось ступить на землю знакомого города, то тут же в голову стали приходить воспоминая, как когда-то, будучи ещё студентом, он приезжал сюда и выходил на перрон с поезда Москва-Санкт Петербург. Сейчас это ощущение было примерно таким же, но только более одиноким и ещё больше не имеющим каких-либо определенных целей. Теперь же, здесь даже не было, что посмотреть и куда сходить. Лишь мертвый город кругом и два десятка военных, окруживших их потерянный сгусток худых и грязных костей, почему-то прижимавшихся друг к другу теперь как можно плотнее. Огромные руины разрушенных зданий были чем-то похожими на то, как если бы несколько рядом стоящих горных холмов разрушились в одночасье и вместо них осталась бы небольшая память. Теперь только человек, ранее живущий здесь, мог действительно понять, где он находится? Здесь, на разбитом асфальте, иногда были видны старые фонари, которые всегда привлекали своими необычными формами. Можно было даже определить это место по тихо спящим на земле необычным и редким вывескам улиц, всегда отличавших этот город от всех остальных. Он узнавал его, только теперь ещё больше.
– Вот то здание, – резко и как можно громче произнес молодой, ещё не особо прорезавшийся голос человек в защитном костюме напротив. – Идите!
Толпа медленно и осторожно пошагала к тому месту, которое находилось примерно в двухстах метрах от них, стараясь оглядеть это здание как можно больше. Пожалуй, это было единственное в ближайшей округе полуживое строение, уцелевшее непонятно каким способом. Одна из его частей напрочь была разбита, оставив огромнейший след на выживших рядом панелях. Было заметно, как когда-то это имело этажей девять-десять и имело кремово-желтый цвет, который теперь был больше похож на обгоревшую глину. Роме с самого начала стало ощущаться, что он знает это место. Что оно бродит где-то в его голове, лишь пытаясь найти какую-то последнюю деталь.
Впереди шагающий бригадир как можно увереннее заходил в здание первым, ведя за собой все те взволнованные тела, что шагали сзади. В какой-то момент, когда Рома уже был на ступенях, он, повернув свою голову назад, увидел, как почти все военные тут же разбрелись по машинам, лишь высовывая свои противогазы из решетчатых стекол. Глухая тишина вокруг только усилила этот страх неизвестности, от которого прятался даже отряд вооруженных людей. Он заходил внутрь, пытаясь не думать обо всем, что так и бросалось в глаза, шагал куда-то вперед, к разбитым окнам.
Буквально в одну секунду его остолбеневшее тело стало доставать из головы какие-то далекие воспоминания, ведь прямо напротив, через эти самые разбитые окна, около которых он уже стоял, был Литейный мост. Тот самый, через который медленно и очень необычно текла серая и густая слизь, когда-то называющаяся «Невой».
Чем больше паззл загадочной картины начинал складываться, тем сильнее на него набегал страх чего-то серьезного и опасного. Ведь действительно, находится в единственном, почти цельном доме ФСБ на литейном проспекте, который все называли «Большим Домом», было как минимум необычно. Весь этот расстилающийся вид всё же довольно быстро смог затмить собой какое-то странное чувство, который стал возникать, лишь зайдя внутрь. Пульс, страдающий и без того, сейчас начинал вытворять какие-то очень странные вещи, порой останавливаясь почти до мертвой тишины, заглушая его уши и перекрывая дыхание, иногда разгораясь, как будто бы кто-то подпаливал его специально, вдобавок колотясь, как сумасшедший. Это не поддавалось никаким объяснениям, которые были для него куда важнее той самой вещицы, что была важна для ожидающих ребят снаружи.
Простояв так несколько минут что-то всё же подтолкнуло вернуться обратно, на тот самый кафельный пол, ноги на котором стояли так же неуверенно, как и когда-то на первом допросе. Осмотревшись, взгляд повел Рому куда-то в один из длинных коридоров, почти сразу же наводя страх оказаться запутанным и потерянным. Уже через метров двадцать где-то стал хорошо бросаться на слух до боли знакомый треск и чем дальше он шел вперед, тем громче этот звук набирал обороты. В тот момент, когда это было почти невыносимо и казалось, что он где-то прямо возле него, перепугавшееся сознание всё же решило повернуть голову в одну из комнат, увидев лежащее на полу тело, на лице которого уже не было почти ничего, кроме черепа и золотого зуба, выпирающего из открытой верхней челюсти, даже немного блестя от заходящих лучей света. В его руках было именно то, что так вызывало такой нервный звук. Это был дозиметр, почему-то ещё не вышедший из строя, который вряд ли ошибочно издавал такие зловещие звуки опасности.
Ничего не оставалось, как идти дальше, вперед, прямо по коридору. Иногда, непонятно откуда, до него доходили еле заметные голоса людей, которые, судя по всему, метались по зданию, как ужаленные. Грохот сверху то и дело раздавался в самые неожиданные и более
