Братья наши меньшие - Владимир Данихнов

— Хорошо, тетя Дина, — сказал я. — Сейчас же посмотрю, только что-нибудь тяжелое дома возьму, скалку или сковороду, и пойду. А вы пока в квартире спрячьтесь и наружу не выглядывайте. Я проверю,, что там пьяница и дебошир Громов учудил.

— Хорошо, хорошо! Я в глазок буду следить!

— А вдруг там действительно бандиты, и они палить начнут? Дверь у вас хлипкая, насквозь легко прострелят.

— Думаешь?! — Тетя Дина всплеснула руками и выпучила глаза.

— Ыгы.

Тетя Дина заметно побледнела и, бормоча под нос слова из молитвы, скрылась в квартире, крепко хлопнув дверью на прощание. Я больше не медлил. Схватил Колю за руку и потащил за собой. Приказал ему спуститься на пролет ниже, а сам крепко запер свою дверь и ногой прихлопнул громовскую. Оглядываясь на глазок теть Дины — смотрит или нет? — стал спускаться вниз и почти сразу столкнулся нос к носу с порнозвездой Наташей.

Наташа выглядела грустной и сонной. Под глазами у нее лежали темные круги, а лицо казалось серым от недосыпа; немытые волосы были всклочены и неровными прядями облепили лицо. На Наташе было черное шерстяное пальто с огромными перламутровыми пуговицами, теплые чулки и кожаные полусапожки. На плече болталась сумочка-плетенка, похожая на Иринкину. Сумочка была застегнута до середины. Из открытой половины застенчиво выглядывал кончик резинового фаллоимитатора. При каждом Наташином движении он мотался из стороны в сторону, чем изрядно напоминал змею.

От Наташки разило алкоголем. Ее пошатывало. Коля, хоть и не чувствовал запаха перегара, отодвинулся от Наташи на пару шагов.

— Сс-п-пала, — заплетающимся голосом призналась Наташка. — Поняла, что у тебя проблемы, и проснулась. Идем.

— Куда? — с подозрением спросил я.

— К директору. Он… б-б… б-б-е… в-вызывает. Что-то происходит, очень плохое. Надо действовать.

Я взял за руку Колю и провел его мимо Наташки. Сказал ей строго:

— Тебе, подруга, выспаться надо.

Наташа обеими руками схватила меня за ремешок сумки да так и повисла:

— Стой! Я пьяная, но это не значит… ничего это не значит! И вообще, из-за тебя я напилась! Ты виноват! Под-д-длец!

— У тебя искусственный член из сумки торчит.

Она посмотрела на сумку, глупо хихикнула и стала запихивать резиновое изделие в сумочку.

Я поспешил вниз. Коля шагал за мной быстро, но при этом грохотал своими ботинками на весь подъезд. Казалось, что по ступенькам катятся булыжники. Лиза подпрыгивала у него в руках и недовольно кудахтала.

Я шепнул мальчишке:

— Тебе подзаряжаться не надо?

Коля помотал головой:

— Папа заряжает меня каждое утро и вечер. Надолго.

— Сто-о-ой!

По ступеням загрохотали еще чьи-то шаги. То есть не чьи-то, конечно, а пьяной Наташи. Она догнала меня у третьего этажа, схватила за плечи и крикнула в ухо:

— Стоять!

— Ладно, стою, — вздохнул я. — Хочешь отвести меня к своему директору? Веди. Все равно мне некуда идти. Только, боюсь, ты многое проспала, Наташа. В городе военное положение. Террористы, революционная молодежь, мясные банды. Думаешь, будет легко пройти по улицам незамеченными?

— Н-не волнуйся, — выдохнула Наташа. Одной рукой она держала меня за плечо, а другой продолжала заталкивать в сумку резиновый фаллос. — Нас не заметят.

— Умеешь делаться невидимкой?

Наташа помотала головой. Сказала, тяжело дыша, руками и лбом упершись мне в спину:

— Доверься мне. Если меня не стошнит прямо сейчас, все будет в порядке.

— Веселенькая перспектива, — пробормотал я. — Ладно, веди.

На улице было холодно и промозгло. Холодный дождь колотил по асфальту с особенной яростью. Дома вокруг выглядели невзрачно и в наступающих сумерках казались серыми каменными глыбами — ни в одном из них не горел свет. Наверное, что-то случилось на электростанции.

Народу на улице не было. Зато вдали, у Ледяной Башни, что-то вспыхивало и гремело. Я подумал, что это гроза. Потом сообразил, что в январе гроз не бывает.

У подъезда стояла серая иномарка, за рулем которой сидел человек в сером плаще — из этих, «роботских». Приглядевшись, я понял, что человек сидит, уткнувшись лицом в руль, а руки его безвольно повисли. Еще я заметил в ветровом стекле иномарки дыру шириной в палец, от которой лучами расходились трещины.

Рядом стояла еще одна машина, «волга». Желтая, с тонированными стеклами. Она была изрядно потрепана, вся в пыли и царапинах, сквозь которые проглядывал тусклый серый металл. Рядом с машиной стоял низенький мужичок в джинсах и курточке из искусственной кожи. Он нервно курил, держа сигарету в левой руке. Правую руку не вытаскивал из-за пазухи. Голова мужичка была повязана линялой, промокшей банданой, на которой было написано «желтые».

Я заслонил спиной Колю и Наташу. Коля послушно замер, а Наташа судорожно хватала меня за плечи и тихонько всхлипывала, хрипела и отплевывалась. Воняло от нее тошнотворно. Я не хотел смотреть, чем она там занята.

Увидев меня, Прокуроров (это оказался он) выкинул сигарету и радостно закричал:

— Здорово, приятель Полев, сколько лет, сколько зим!

— Привет, Прокуроров, — кивнул я. — Недавно виделись.

— А я к тебе в гости приехал, — кривляясь, сказал он. — Случайно проезжал мимо, дай, думаю, навещу старого друга Полева!

— Очень рад тебя видеть, дружище Прокуроров, — кивнул я. — Только, боюсь, нормально поболтать не удастся. Я тут знакомую провожаю в больницу, плохо ей что-то. Наверное, погода влияет или магнитные бури.

— Так давай подвезу! — крикнул он, стараясь перекричать ветер и дождь. — И не переживай, ни копейки с тебя не возьму! Друзья должны помогать друг другу в беде!

— Спасибо, дружище Прокуроров, но не получится. Друзья не должны подставлять друг друга, какая бы беда ни приключилась, а моей подружке слишком плохо. Боюсь, испортит она обивку в твоей прекрасной машине.

— Мой дорогой друг Кирилл! Ты так добр! Но не переживай! Я собственноручно вымою обивку, и сделаю это с немалым удовольствием! К тому же, раз ты так переживаешь за обивку, оставь подружку здесь, а сам поезжай со мной. Развеемся, посмотрим на город. Такой момент раз в жизни случается! Р-революция, мать ее!

Я помотал головой:

— Не сейчас, дружище Прокуроров.

Он вытащил из-за пазухи пистолет и направил ствол на меня:

— Все-таки сейчас, любезный мой друг Полев! Все-таки сейчас! Оставляй свою шлюшку здесь, а сам лезь в машину.

С другой стороны «волги» одновременно хлопнули дверцы и показались два моих старых знакомца: милиционер-украинец, одетый не по форме, и Семен Панин собственной персоной. Панин мерзко ухмылялся. Лицо у него было все в синяках, а полщеки закрывал пожелтевший пластырь. Неужели это я его так разукрасил? Нет, погодите-ка, он же должен в заложниках у мясной банды быть, если верить словам Леры! Врала? Не знала правды?