Могучая крепость. Новая история германского народа - Стивен Озмент

— и только при условии, что оно снимет запрет на штурмовые отряды и проведет новые выборы. Первое произошло в середине июня, второе — в конце июля{677}. Теперь он оказался в состоянии добиться своей истинной цели: канцлерства с почти абсолютной властью, того, что Гинденбург дал Брюнингу и Папену.

Подъем Гитлера

Геринг стал президентом парламента [должность, аналогичная спикеру — Прим. ред.], а национал-социалисты сплотили ряды со своими давними врагами — коммунистами, чтобы в декабре 1932 года обеспечить вотум недоверия в отношении канцлерства Папена{678}. Хотя Гитлер двигался к тому, чтобы занять место Гинденбурга, обструкция президентом человека, которого он называл «богемским капралом», еще не закончилась. Позиции Гинденбурга усилились после того, как во время ноябрьских выборов национал-социалисты получили меньшее количество голосов. Президент указал на отсутствие у партии парламентского большинства и восстановил Папена в должности{679}. В итоге защитник Гитлера Шлейхер, который теперь строил заговор с целью получения поддержки национал-социалистов и потери Гитлера в процессе, изворотливо обеспечил себе канцлерство{680}.

В январе 1933 года Гитлер и Папен с успехом совместно выступили против Шлейхера, положив конец его краткосрочному канцлерству, и оставили правительство на произвол судьбы. Это оказалось болезненным развитием событий для Гинденбурга, которому давно было не из кого выбирать. 30 января 1933 года Гитлер стал канцлером{681}. Вспоминая ритуальные празднества готов и франков шестого века после получения большой власти или победы над римлянами{682}, Гитлер подумывал об увековечении новой эпохи (он считал, что эту эру откроет его канцлерство), изменив германский календарь по типу французского революционного{683}. Германский эксперимент с либеральной демократией, начавшийся в 1918 году, теперь подошел к концу. В предстоящие полтора десятилетия вместо нее появятся новые и невообразимые раньше формы диктаторства.

НАЦИСТЫ НАВЕРХУ

В первые шесть месяцев национал-социалисты свели на нет остатки свобод Веймарской республики. Ко времени смерти Гинденбурга в августе 1934 года Гитлер был главным хозяином Германии. Едва ли прошел месяц, когда судьба дала ему фактически карт-бланш. 27 февраля 1933 года психически больной двадцатилетний голландец Мартин ван дер Люббе поджег Рейхстаг. С криком «коммунистический путч» Гитлер на следующий день положил перед президентом указ, вызванный чрезвычайным положением — «Указ о защите народа и государства». Разработанный для таких прусских проблем, как поджог, восстание и террор, указ теперь распространился на весь рейх и обеспечил юридическую базу для правления национал-социалистов{684}.

В начале марта 1933 года помогли избиратели, отдав новому режиму 43,9 % голосов — не правящее большинство, но определенно прирост по сравнению с предыдущими результатами. После указа о чрезвычайном положении от 28 февраля и результатов мартовского голосования, новый парламент 23 марта провел закон о предоставлении чрезвычайных полномочий правительству — «Закон об избавлении от нищеты и страданий немецкого народа и рейха». За него депутаты проголосовали в пропорции четыре против одного{685}. Всех, кто мог ранее сомневаться в намерениях нового режима, теперь увидели его истинные цвета реющими на мачте.

Начиная с апреля, Гитлер отправлял собственных губернаторов в государства-участники для учреждения своего официального присутствия на всех германских землях. Губернаторы на местах наблюдали за претворением в жизнь политики канцлера. В отличие от премодернистских эмиссаров императора, которым приходилось полагаться на непостоянные региональные армии для продвижения своих целей, к услугам губернаторов Гитлера были местные штурмовые отряды, СС, контингенты «Стального Шлема» в дополнение к национальной армии{686}.

Национал-социалисты использовали закон, чтобы попасть во власть, не скрывая намерений его нарушать. Оказавшись у власти, партия действовала так, как обещала. Как знал любой читатель «Майн Кампф», истинный ариец в каждой культуре — это не тот, кто играет по правилам, а тот, кто побеждает, несмотря на них. Гитлер ненавидел христианство и коммунизм за их социальное равенство и статические общества, а главными корнями обоих видов чумы называл больше всего ненавидимых им евреев{687}. Хотя антисемитизм не являлся острием копья пропаганды и успеха нового режима, канцлер рано попробовал провести антиеврейские законы. В первые дни апреля прошел однодневный бойкот еврейского бизнеса, навязанный, несмотря на громкие протесты внутри страны и в международном масштабе. Через неделю после бойкота новые законы исключили евреев из гражданской службы и юриспруденции, отказали еврейским врачам в доступе к пациентам, пользующимся государственной страховкой, снизили квоту еврейских детей, принимаемых в государственные школы. Римским католикам тоже заткнули рты; по согласованию с Ватиканом священнослужителям запретили давать социальные или политические комментарии во время лечения душ{688}.

К июлю 1933 года после заключения в тюрьмы, высылки или запугивания политических оппонентов, которых национал-социалисты заставили замолчать, в партии оказалось 2,5 миллиона человек. Фактически она стала единственной политической партией Германии. Всего за несколько месяцев большое количество немцев, от гражданских служащих до содержателей местных клубов для игры в боулинг, были успешно gleichgeschaltet [gleichgeschaltet (нем.) — унифицированы], или поставлены на место. К середине ноября Рейхстаг распустили, Германия больше не являлась членом Лиги Наций и массово перевооружалась в нарушение Версальского договора. Когда после ноябрьских выборов собрался новый Рейхстаг, национал-социалисты получили последнее орудие, которое им требовалось для начала мировой войны: все депутаты поддерживали Гитлера. Пришло время, как и обещали избирателям национал-социалисты, отплатить тем, кто втыкал нож в спину Германии{689}.

Прежде тем, как сделать это, Гитлеру требовалось провести домашнюю чистку. Он намеревался избавиться от руководства штурмовых отрядов, которые на протяжении лет оставались подстрекателями и смутьянами, а их начальник, Эрнст Рем, хотел, чтобы его солдаты стали основной армией Германии. Нельзя было исключать, что Рем сможет бросить вызов и самому фюреру. Это беспокоило командующих национальной армии, которые теперь держали ключ к успеху Гитлера.

30 июня 1934 года осталось в истории, как «ночь длинных ножей». К рассвету 2 июля представители СС убили высшее руководство штурмовых отрядов и многих других политических оппонентов. Оставшиеся возможные оппозиционеры либо сбежали, либо оказались в тюрьме{690}. После бойни сокращенное количество штурмовых отрядов осталось под командованием СС, а войска СС с тех пор стали давшими Гитлеру клятву телохранителями и приверженцами. Бойня получила одобрение подавляющего числа членов парламента, как и общественности — помогли слухи о планируемом Ремом перевороте и карикатуры на тему его сексуальной ориентации{691}. Убийства послужили цели, ради которой и осуществлялись. От немецких военных подобной угрозы Гитлеру не возникало до 1944 года.

Аннулирование Версальского договора

Между 1934 и 1936 годами Германия восстановила свой политический