Серая гора - Джон Гришэм

И она написала ответ:

Привет, Джаретт. Рада была получить от Вас весточку. Встретиться не против; только заранее дайте знать когда. Вашингтон проинформирован.

Вашингтон, разумеется, проинформирован не был. Во всяком случае, не полностью. В поезде, по дороге из Вашингтона после рождественских каникул, Саманта рассказала Карен часть истории, особо подчеркнув «оскорбительные» действия со стороны ФБР, и еще поведала о том, как эти ребята запугивали истцов по делу «Крулл майнинг». О спрятанных документах она умолчала, не стала рассказывать и о других драмах, что в настоящее время разворачивались в ее маленькой угольной стране.

Карен заинтересовалась, но не сильно. И заметила, что фэбээровцы всегда были склонны превышать полномочия и попадать в неприятности. Она занимала высокое положение в Министерстве юстиции, и агенты, действующие где-то там, внизу, на улице, словно существовали для нее в другом мире. И Карен не проявляла интереса к тому, чем они там занимаются — будь то в Аппалачах, Нью-Йорке или Чикаго. Сегодня ее мир сводился к стратегиям самого высокого уровня, к выработке политики по отношению к безрассудному поведению нескольких крупных банков, к тем, кто выдает ипотечные кредиты под залог, ну и так далее в том же духе…

Второе важное сообщение пришло по электронной почте тем же утром от некоего доктора Дрейпера, пульмонолога из Беркли, который был выбран Министерством труда для обследования Бадди Райзера. Оно оказалось очень кстати.

Адвокату Кофер. Заключение прилагается.

Мистер Райзер страдает от ПОФ — прогрессирующего обширного фиброза, известного также как пневмокониоз, или профессиональная болезнь угольщиков. Его состояние ухудшается. Насколько я понимаю, он все еще работает, хотя, по моему мнению, это ему противопоказано. Впрочем, в моем отчете это не указано. Если есть вопросы, можете связаться со мной по e-mail.

Она читала заключение, и тут поступило третье сообщение. Оно было от Энди Грабмена, хотя адрес электронной почты не совпадал с адресом «Скалли энд Першинг».

Дорогая Саманта, с Новым годом тебя!

Надеюсь, мое послание застанет тебя в добром здравии, и ты успешно продолжаешь спасать мир. Очень скучаю по твоей улыбчивой мордашке, надеюсь, скоро увидимся. Буду краток и перейду прямо к делу. К концу февраля я решил уйти из «Скалли энд Першинг». Никто меня не вынуждает, не выгоняет, ничего подобного. Мы расстаемся по-хорошему. Дело в том, что мне осточертело налоговое законодательство. Жуткая скучища, не хватает драйва. У меня есть друг, он на протяжении многих лет работает в фирме по коммерческой недвижимости, и сейчас его оттуда выдавливают. Мы с ним решили открыть свою частную контору, «Спейн и Грабмен», с филиалами в промышленных районах. Мы уже заполучили двух крупных клиентов — один корейский банк и один фонд из Кувейта, — оба ухватились за идею покупки с целью дальнейшей перестройки ветхих домов на Восточном побережье. Сама прекрасно понимаешь, нехватки такой недвижимости, к тому же находящейся под залогом, во время рецессии не наблюдается. Кроме того, наши клиенты считают, что сейчас самое время начать составлять план реконструкции, которую можно будет провести года через два, когда рецессия закончится. Денег у них куры не клюют, и им не терпится приступить к делу.

Как бы там ни было, Ник Спейн и я планируем пригласить в новую фирму человек двадцать сотрудников и партнеров, которые будут работать под нашим началом. Деньгами не обидим, зарплаты будут сопоставимы с теми, что получают в крупных юридических фирмах, к тому же мы не собираемся гробить ни самих себя, ни наших сотрудников. Неплохо было бы основать такую славную и красивую фирмочку, где юристы будут не только вкалывать на совесть, но и получать удовольствие от работы. Обещаю, что наши сотрудники будут работать не больше 80 часов в неделю. Думаю, что 50 — самый оптимальный вариант. Слова «качество жизни» часто звучат как насмешка, но мы относимся к ним вполне серьезно. Я страшно устал, а ведь мне всего 41.

Итак, я предлагаю тебе работу. Изабель уже с нами. Бен нашел еще одного человечка, но боюсь, он вышел за пределы нашей резервации. Как смотришь на это? Нет, я не давлю, но ответ нужен мне к концу месяца. Нет нужды напоминать, что сегодня по улицам бродят толпы безработных юристов.

Она перечитала письмо еще раз, потом закрыла дверь и просмотрела его в третий раз. Энди был неплохим парнем, родом из Индианы, хотя большую часть жизни прожил в Нью-Йорке. Он прислал пространное послание со щедрым и соблазнительным предложением. Но не смог удержаться — лишний раз напомнил ей, что кругом полно юристов, вымаливающих работу по специальности. Саманта выключила компьютер, свет в кабинете и тихо, на цыпочках, вышла из офиса через заднюю дверь. Затем села в «форд» и, лишь отъехав на милю от города, вдруг спросила себя, куда направляется. Впрочем, ей было все равно. До 31 января оставалось двадцать четыре дня.

Она вела машину и думала о своих клиентах. Первым ей вспомнился Бадди Райзер. Она вовсе не была обязана заниматься его делом, но обещала Мэтти, что подаст повторный иск и возьмет на себя всю тяжелую подготовительную работу. И все это было почти пустяком по сравнению с гигантским повторным иском, который кто-то должен был выдвинуть против «Лоунрок коул» и «Каспер, Слейт». А потом еще эта мутная история с завещанием Фрэнсин Крамп — да одного этого было достаточно, чтобы немедленно позвонить Энди и принять его предложение. А еще были Мерривезерс, очень славная небогатая супружеская пара, вложившие все свои сбережения в маленький домик, который теперь угрожал отобрать какой-то подлый кредитор, выдавший им недостающую сумму. И Саманта искала способ наложить судебный запрет на это решение. Еще были два иска о разводе, поданные одной стороной, а потому не утвержденные и рискующие таковыми и остаться. И разумеется, была тяжба, связанная с долиной Хаммер, мысли о которой не давали ей покоя. Честно говоря, это была еще одна причина уехать отсюда поскорей. Она также помогала Мэтти с тремя банкротствами и двумя случаями дискриминации при увольнении. Она все еще ждала, когда поступит чек на имя Памелы Букер, так что и это дело нельзя было считать закрытым. Она помогала Аннет с двумя другими разводами, должна была разобраться в этой истории с Фиби Фэннинг — мать и отца засадили в тюрьму, и никто не хотел позаботиться об их ребятишках.

Одним словом, адвокат Кофер, слишком уж много зависит от вас людских судеб, чтоб собраться и уехать прямо сейчас. О возвращении в Нью-Йорк и думать пока нечего, тем более что проработала она всего три месяца из положенных двенадцати. И ей нужно время, чтобы провести подготовительную работу, помочь еще нескольким людям и при этом хотя бы изредка посматривать на календарь и удивляться тому, как быстро пробегают месяц за месяцем. А там, глядишь, рецессия закончится и на Манхэттене снова появятся отличные рабочие места. Ведь именно таков был ее изначальный план, верно? И возможно, не стоит возвращаться к унылой и монотонной работе в крупной конторе, а вместо этого занять теплое местечко в какой-нибудь… славной маленькой фирмочке?

Небольшая контора, несколько веселых и счастливых юристов, 50 рабочих часов в неделю, внушительная зарплата плюс еще бонусы? В 2007-м, в последний полный год в «Скалли энд Першинг», она наработала три тысячи часов. Математика тут была проста: шестьдесят часов в неделю на протяжении пятидесяти недель, причем ей ни разу не удалось взять хотя бы две недели оплачиваемого отпуска. Так что на самом деле не шестьдесят, а все семьдесят пять, а может, и больше. Для тех счастливчиков, которые наслаждаются жизнью и не часто поглядывают на часы, семьдесят пять рабочих часов в неделю означает, что Саманта должна была приходить в контору в 8.00 утра и уходить через двенадцать часов. И так — от понедельника до субботы, хотя и в субботу иногда приходилось потрудиться несколько часов. И это считалось нормальным. Плюс еще непрерывное давление начальства, плюс какой-нибудь кризис у клиента Энди, тогда и все девяносто часов в неделю были обеспечены. А теперь он обещает ей только пятьдесят?

Она находилась в Кентукки, подъезжала к маленькому городку Вайтсбургу, расположенному в часе езды от Брэйди. Дороги были свободны, но по обочинам высились сугробы грязного снега. Она увидела кафе и припарковалась рядом. Официантка сообщила, что у них есть горячие бисквиты, только что из печи. Разве можно было устоять? Саманта выбрала столик у окна, уселась, намазала бисквит маслом и ждала, когда он немного остынет. Пила кофе и провожала взглядом редкие автомобили, проезжающие по Мейн-стрит. Отправила текстовое сообщение Мэтти, написала, что ей пришлось отъехать по делам.