Синтез - Сергей Слюсаренко

– Ну, дорогой профессор, это вы скажете в Ректорате, где по случаю вашего прибытия готовится торжественное заседание, – попытался успокоить профессора Балакирев. – Но вы должны понять, что ваш трудовой подвиг оценен по достоинству. Более того, впервые за все время отношений Лореи и Клондала на это заседание разрешено прибыть нашим военным. В частности, приглашен и я. Так что, согласно протоколу и без нарушений этикета, вам будет предоставлена в моем лице и лице моих подчиненных официальная охрана. Я думаю, ваша смелость, гордость и чувство долга, поддерживаемые моими штыками, позволят восстановить истинную справедливость!

– Скажите, а как король Цада сообщил вам о том, что надо перехватить поезд Граценбурга? – сменил тему Олег, которому такой патетичный разговор надоел до зубной боли. – Я хоть и просил его об этом, и он меня уверил, но сам способ передачи срочных известий мне неизвестен.

– Ну, Олег, – удивился Лано. – А воронья почта?

– А, ну да, ну да, – кивнул Шергин и стал доедать салат из тируаров.

– Учтите Олег, что о вашей героической службе на бронепоезде доложено в Министерство Иных Миров. Я думаю, и на Землю в том числе. Вас там тоже могут наградить! – продолжил Балакирев.

– Я боюсь, что у нас на Земле в моем случае будет использована другая шкала служебных поощрений, – мрачно изрек Шергин, вспомнив, что на работе отпросился на пару дней…

– Ну, что вы, не скромничайте! – подбодрил его Балакирев, потом отщипнул от поварского угля улитку и аппетитно ею захрустел. – Вот как они ухитряются их готовить – ума не приложу… Кстати, я уже отправил птицу в центр, вас будут встречать на вокзале, и мы сразу же поедем в Ректорат! Так что рекомендую вам как следует отдохнуть и приготовиться к приему.

В купе Шергину опять на мгновение показалось, что он вернулся назад во времени, в свою первую поездку на «Маршале Гронде». Все та же корзина с фруктами от администрации состава, дом из подушек, которые соорудил Дуду, знакомые диваны в купе. И только новые панели в коридоре напомнили о гибели юного стюарда и о кровавой схватке с летающими стрелками Трато Граценбурга.

– Если ты думаешь о том же, о чем и я, – прочел его мысли Лано, – то мне кажется, смерть этого выродка была слишком легка. Подумаешь, задохнуться в небесах…

– Я не кровожаден, мне важно, что одним мерзавцем стало меньше и нам уже ничто не грозит. Мне кажется, что я наконец смогу начать свои исследования.

– Ты все-таки не передумал? – удивился Батрид. – Ведь все пошло не так! Да и мне кажется, что смысл работы уже пропал.

– Лано, я попал к вам как аспирант, чтобы вести работу по заранее определенной теме. И никто этой темы пока не отменял. Я ради этого шел в Центрум и не намерен отказываться от своих планов.

– Я только думаю, что мы можем конкретизировать исследования в свете последних событий. – Профессор подошел к шкафу и стал изучать приготовленную для них торжественную одежду. – Неужели мне опять придется нарядиться во фрак? Они его, надеюсь, хоть погладили с прошлого раза?

– Всенепременно! – Олег засмеялся. – А Дуду могли бы заранее приготовить смокинг с короткими штанишками. Ведь знали же, что мы втроем.

Утром, когда «Маршал Гронд» на малых парах подкатил к перрону, на вокзале уже все было готово к торжественной встрече. На платформе духовой оркестр играл спокойные военные вальсы. Прямо от вагона выкатили красную ковровую дорожку к большому паровому экипажу, который должен был доставить героев в Лорею. Олег слегка смущался, однако Лано и Дуду чувствовали себя так, словно всю жизнь провели на торжественных приемах. Мартыш гордо ступал, не выпуская руки Батрида из своей лапы. После вчерашнего купания Дуду выглядел роскошно. Шерсть сверкала и играла в лучах утреннего солнца.

Пришлось вытерпеть долгие речи государственных мужей и пройтись вдоль почетного караула… Дуду почему-то постоянно отдавал честь. На замечание Олега, что к пустой голове руку не прикладывают, мартыш отреагировал неожиданно и категорично. Он украл фуражку у одного из солдат роты почетного караула. Фуражка была с высокой тульей, золотой кокардой и большим радужным пером птицы галифас над ухом. После небольшой заминки фуражку подарили Дуду от имени городских властей.

Олег с облегчением вздохнул, когда их препроводили в роскошный паромобиль, сверкающий золотыми вензелями и медными трубами, идущими вдоль сверкающего черным лаком котла. Балакирев поехал следом за ними отдельно, вместе с тремя боевыми экипажами и взводом охраны, мобилизованной с бронепоезда. Уже в пути им сообщили, что торжественная встреча организована прямо в Депозитарии.

Олег почти не помнил дороги. Вначале роскошь блистательной столицы Клондала Антарии мелькала в окнах экипажа своими магазинами, пестрой публикой, дорогими каретами. Потом долго и уныло тянулись ангары, склады, свалки и убогие поселки-спутники. А потом однообразной серой полосой несся мимо скудный клондальский пейзаж. Мерное покачивание экипажа, довольное бормотание Дуду, прилипшего к окну, и давно заснувший Батрид – все это убаюкивало, и кончилось тем, что Шергин очнулся только от громкой музыки духового оркестра. Убедившись, что он в салоне экипажа один, Олег открыл дверь и выглянул наружу. Свежий горный воздух моментально прогнал остатки неглубокого сна.

У входа в главные городские ворота Депозитария происходила торжественная встреча. Батрид, держа за руку Дуду, выслушивал приветственную речь ректора профессора Турбаха. Тот, облаченный в торжественный академический балахон, зачитывал похвальный свиток, патетически вздымая время от времени глаза к небу и благодарственно обращая взор к Лано. Отсюда, из экипажа, разобрать слова было невозможно.

Олег, считая себя в некоторой степени причастным к торжествам, подошел к Батриду и скромно стал чуть позади. Речь ректора в конце концов была окончена, он вручил свиток Лано. Профессор сиял от удовольствия и раскланивался перед стоящими по обе стороны от мобильной кафедры членами Ректората. Следующим выступал профессор Бальдраф. Олег внутренне напрягся, вспоминая, как сильно Лано не любил этого деятеля. Но скандала не произошло. Батрид так же благодушно воспринимал очередную хвалебную речь. Бальдраф кратко, за сорок минут, изложил все произошедшие в последние дни события. Как было ограблено хранилище, как Батрид – естественно, под чутким руководством Ректората – осуществил секретную операцию по разоблачению похитителей, как в тяжелейшей борьбе правое дело Лореи победило. В конце своей речи он патетически произнес: