Одинокая волчица - Светлана Бестужева

Только тогда до "героя-любовника" стало что-то доходить и он завопил:

- Ирина! Но вы же не можете... Я же тебе... то есть вам...

Она прекрасно помнила, как ответила ему четко, почти по складам:

- Мразь. Дебил. Ты бы хоть поучился, как настоящие мужчины поступают. Вот мой муж меня любит. А ты... Не было тебя в моей жизни, ты мне даже не снился.

И спокойненько села в вертолет, который тут же взмыл в воздух, унося её от неприятностей в привычную жизнь. Да, ведь действительно только Босс, царствие ему небесное, был настоящим мужчиной, а она, идиотка, мечтала о его смерти. И что теперь делать?

- Олег, - почти мягко сказала она, - успокойся. Давай покурим, что ли. Да и выпить не мешает, ты прав. Сейчас прикажу.

В этот момент раздался осторожный стук в дверь.

- Кто там еще? - раздраженно крикнула Императрица.

В дверь бочком вошла горничная, женщина без внешности и возраста в черном форменном платье и переднике.

- Вы приказали...

- Правильно. Принеси нам выпить чего-нибудь покрепче. А потом проводишь гостя в его комнату, спросишь у Николая Дмитриевича - куда. Приготовь мне постель. Пока все.

Ирина с удовлетворением отметила, что приказ о выпивке не вызвал традиционного колебания. Да, власть действительно переменилась, теперь только нужно ею по-умному воспользоваться. Ишь ты, и выпивку принесли её любимую - виски с содовой.

- Я позвоню, - сухо сказала она. - Минут через несколько.

Музыкант выпил внушительную дозу виски, даже не разбавляя, словно обычную воду, а потом достал из кармана две сигареты и, прикурив, протянул одну Императрице. Через несколько минут у него перестали дрожать руки, глаза прояснились, он налил виски, на сей раз по всем правилам, не только себе, но и Ирине, и прикоснулся своим бокалом к ее:

- Ну, за все хорошее.

- Спасибо, - кивнула она, ощущая знакомую блаженную легкость в теле. Прорвемся, думаю. А ты, оказывается, тоже без "дури" не живешь?

- Могу и без нее, - пожал плечами Музыкант. - Просто редко покойников вижу, вот и психанул, извини. Давай, выпьем ещё - и баиньки. А? Как считаешь?

- Давай. Времени-то много уже. Утро скоро, а мы с тобой все ещё трезвые. Ну, ладно, ещё одну, не чокаясь, за упокой...

Когда Музыкант в сопровождении горничной ушел в приготовленную для него комнату, Императрица налила себе ещё виски и достала припрятанную на груди визитную карточку. Как ни странно, мысли от спиртного на сей раз не путались, мозг работал совершенно четко и ясно.

"Если кто и может помочь, так только этот Лев Валерианович. Он, похоже, одной породы с моим супругом, вот пусть и действует. От охранника нужно избавляться, это понятно. Как? Вот эту проблему пускай и решает, если хочет со мной дружить. А если... Если и он в койку захочет? Хватит с меня стариков, сколько можно? Денег теперь у самой полно... Да, но их ещё нужно получить, а я в делах ни бум-бум. Значит, придется потерпеть. Ничего, этот лев у меня и на тумбе сидеть будет, и через обруч прыгать, никуда не денется, только не спугнуть до срока. Вообще-то страшновато - голову прямо в пасть совать, так ведь другого способа нет. Пока нет. А там видно будет."

Она взглянула на часы: семь утра. Что ж, можно и позвонить, ситуация позволяет и оправдывает. А потом хорошо бы несколько часов поспать. И Музыканта пока подержать на некотором расстоянии, но в пределах досягаемости. Незачем уважаемому Льву Валериановичу видеть возле убитой горем вдовы молодых мужиков. Пока незачем. Потом, может, ещё и не такого насмотрится. А теперь надо поосторожнее...

Она взяла трубку, набрала номер и мысленно перекрестилась. Теперь самая важная часть её плана. Только бы Лев свет Валерианович клюнул, только бы поверил, что без него молодая вдова пропадет. А там все само собой покатится.

- Лев Валерианович, - сказала она, когда на том конце провода сняли трубку, - я даже не прошу меня простить за неурочный звонок. Это Ирина, жена Бос... Геннадия Васильевича. Точнее - вдова.

Глава шестая.

Сколько он себя помнил, столько времени просто бредил химическими формулами и процессами. Ребята увлекались футболом, кино, веселыми компаниями - он до позднего вечера с разрешения учителя просиживал в лаборатории. От простеньких опытов переходил к более сложным, читал все, что только можно было достать по любимому предмету и твердо знал: где-то впереди его ждет Нобелевская премия за сногсшибательное открытие, огромные деньги, собственная лаборатория. И действительность в общем-то не охлаждала его пыла.

Победитель школьной олимпиады, районной, городской... Безусловный и безоговорочный талант в области химии. Поступление в институт тонкой химической технологии с первой попытки, где все пять лет обучения исправно получал высшую - Ленинскую - стипендию. Блестящее распределение в НИИ реактивов. Кандидат наук через три года, при том, что учился в заочной аспирантуре. Виктор Волков был известен уже более чем широкому кругу ученых специалистов и не без основания полагал, что лет через пять станет доктором химических наук, а к тридцати годам сделает сам себе роскошный подарок: вожделенную Нобелевку.

И тут судьба вдруг остановилась на полном ходу, как норовистый скакун. Оказалось, что ученые новой России не нужны, что денег на их содержание у государства нет и не предвидится. Бог бы с ними, с деньгами, потребности у Виктора всегда были минимальными, но после того, как год с лишним он покупал необходимые для опытов реактивы за свой счет и за тот же счет без конца чинил постепенно приходившее в негодность оборудование, терпение его окончательно лопнуло. Он поссорился с начальством, которое с нескрываемым облегчением указало строптивому гению на дверь, а освободившуюся лабораторию тут же сдало в аренду под какой-то офис. В общем-то, самая банальная вещь, такие происходят в каждом государственном учреждении, которое мучительно пытается выжить в условиях так называемой "рыночной экономики".

Виктор оказался безработным. Он мог эмигрировать, как тысячи его коллег и собратьев по несчастью, поселиться где-нибудь в чистеньком университетском городке и получать настоящие деньги. Мог устроиться в другой научно-исследовательский институт, по-прежнему жить в Москве и получать очень смешные деньги, но заниматься любимой наукой. Но обида на общество, выбросившее его чуть ли не на помойку, своеобразное чувство патриотизма, а главное, тихо съехавшая "крыша" заставили Виктора избрать третий путь устроить свою жизнь.

Впрочем, точнее будет сказать, что путь нашел его. Как-то на улице Виктор столкнулся с бывшим коллегой, о существовании которого и думать-то позабыл. В свое время они одновременно пришли на работу прямо с институтской скамьи. Виктор - с красным дипломом, а Роман - по протекции какого-то своего дядюшки, важной шишки в министерстве. Балабон Ромка был жуткий, ни одного задания никогда не мог толком до конца довести. Зато организовать, достать, выбить - равных ему не было. В конце концов его выбрали в местком, где он сделал головокружительную по тем временам карьеру. В итоге перешел руководить в ВЦСПС, с тех пор их дороги с Виктором окончательно разошлись.

Виктор в тот день шел домой злой и голодный, причем злился в основном на то, что чувство голода мешало додумать до конца очередную идею очень перспективного опыта. Глядел под ноги, поэтому просто налетел на человека, выходившего в этот момент из машины на тротуар. Тот чертыхнулся, Виктор поднял глаза и тут Роман его узнал.

- Старичок! - заорал он на всю улицу. - Сколько лет, сколько зим! Что такой мрачный? Здоровье нужно поправить после вчерашнего? Пошли, поправим.

- Не могу я, Ромка, - попытался отбояриться Виктор, который всегда терпеть не мог возлияний по поводу и без повода. - Дел по горло. Работа... Да и с монетами у меня сегодня не густо, так что извини.

- Монеты, старичок, это тлен. Прах. Нужно побыстрее отрясать его с рук. Не бери в голову, на выпивку у меня хватит, да и на закусон останется. Пошли, пошли. У меня самого душа горит. Отметим встречу, вспомним прошлое. Было время, славно гудели. Сейчас, конечно, уже не те силы, но попробуем, попробуем...

Виктор подумал, что Роман кое-что перепутал: "гудел" он всегда либо с девочками, либо с начальством - на халяву. А к Виктору в лабораторию заскакивал то за деньгами до получки, то за сигаретой, то за алиби для безумно ревнивой жены. Но потом подумал, что поесть все-таки было бы неплохо, а там видно будет. И позволил Ромке усадить себя в его новенький темно-синий "БМВ", где вкусно пахло кожей, дорогим одеколоном и сигаретами. Тоже, кстати, не дешевыми.

А Ромка трещал без умолку, у Виктора даже голова заболела. Он понял только, что из профсоюзов его бывший коллега вроде бы ушел и основал свое дело. Какое - непонятно, хотя Ромка и распинался про это довольно долго. Вроде бы третий раз женился. Или второй раз развелся? Но все было по-прежнему: "Я", "мне", "моя"... Правда, если раньше он хвастался поездкой в Сочи с секретаршей шефа, то сейчас - отдыхом на неких островах с некой Викой. Предполагалось, что Виктор должен эту самую Вику знать, потому что "все её знают, старичок, не прикидывайся". Да, Ромка и на Багамах - Ромка. Или на Гавайях...