Шесть историй о любви - Михаил Антонов

Ну я вам, похоже, как священнику на исповеди, все рассказал.

Есть у вас еще вопросы?

Да нет, нет не устал. Я хоть и чувствую себя порой старым и скучным, но от любви и женщин не устаю.

Интимный вопрос? Очень интересно. Давайте попробуем.

Как я отношусь к изменам? Смотря что считать изменой. Если считать изменой то, что я мысленно пожелал другой женщины, а не своей жены, то, боюсь, тут мы все не без греха.

Изменял ли я жене? Мысленно, много раз. Я все-таки живой человек. А более конкретно я бы ответил так, как отвечал своей жене на ее вопрос: мог бы я ей изменить?" Я ей сказал: "Любимая, я не хочу тебя обманывать и говорить, что я на это не способен. Но!

Но я никогда не буду стремиться к этому сам. Я никогда не стану специально соблазнять другую женщину ни с целью кому-то что-то доказать, ни с целью отомстить, ни даже с целью удовлетворения собственного любопытства и собственной похоти. Однако, если так сложатся обстоятельства, что в мою постель попадет красивая, длинноногая брюнетка или блондинка с пышным бюстом, и, в добавок ко всему, она проявит ко мне нешуточный и неплатонический интерес, то, видит бог, я могу и не устоять, и ответить ей взаимностью. В конце концов, я обыкновенный мужчина, а не бескрылый ангел".

Вы смеетесь? А моя жена восприняла это без тени улыбки. Наверное, сильно любит. Кстати, мы женаты около восьми лет, но знаем друг друга гораздо больше. С Ниной мы когда-то в детстве жили в одном дворе и учились в одной школе. Только она на три года моложе меня.

Я знал ее с детства, но абсолютно не замечал. Что-то там путается под ногами. Какая-то соплюшка с бантиками.

Когда меня забрали в армию, ей было шестнадцать. Меня на сборный пункт провожало много народу, и я не придал значения тому, что она была среди них. Правда, меня, помню, удивило, что в некоторых письмах от родителей были дописки, что Беляева Ниночка передает мне привет. А к концу службы я даже получил от нее открытку на какой-то праздник и понял, что за всем этим что-то стоит.

Затем я жил в Свердловске, все женился, разводился. Родители мои переехали в другой район, и я, естественно, потерял ее из виду. Да, надо сказать, я и не думал как-то о ней особо. Потом, когда я снова вернулся в Челябинск, то встретился с Ниной только через несколько лет.

Мой однокурсник и приятель Зайчиков Костя - я вам про него уже говорил, по-моему?

Так вот, он пригласил меня как-то съездить с ним на базу отдыха. Костя был к тому времени женат, а его жена работала программисткой на заводе "Оргстекло". И они часто на выходные всей семьей выезжали отдыхать на свою заводскую базу. И Зинаида- жена Кости - считала, что подобного семейного счастья должен хлебнуть и я. Очень многие женщины не могут спокойно смотреть на холостого мужчину. У них сразу появляется желание познакомить его со своей подругой - "очень хорошей девушкой» -и, по возможности, поженить их. Так вот, в ее отделе было сразу несколько "одиноких и очень хороших женщин", и Зина решила сосватать меня за одну из своих подруг. Уж не знаю как ей удалось организовать их совместный выезд на смотрины, но я от скуки и из вежливости тоже согласился приехать. И представьте мое изумление, когда среди трех представленных мне кандидатур я увидел Нину. Вот такая судьба…

Потом я еще довольно долго думал, но однажды решил: "Участь моя решена. Я женюсь." Прямо по Пушкину.

У меня есть еще минут десять. Могу ответить еще на один вопрос.

Хм-м. Интересный вопрос: бывает ли любовь с первого взгляда?

Так сразу и не ответишь. Хотя…

Была как-то у меня история. Я тогда еще работал на государство. Это сейчас я свободный художник, а тогда я числился на телеграфе. И послали нас как-то с Костей в одно из почтовых отделений забрать что-то. Какие-то планшеты. А надо сказать, что ехать нам надо было куда-то на трамвае номер семь. Вас не удивляет такая память на подробности?

И вот приходим мы на остановку "Оперный театр". Семерка тогда ходила еще по Труда, а не, как сейчас, по Карла Маркса. Стоим ждем. Народу полно на остановке. От скуки начинаю разглядывать девушек. Тут одна из них оборачивается, и я встречаюсь с ней взглядом и… проваливаюсь.

Ну нет, конечно, не сквозь землю. Но у меня было ощущение, что я полностью погрузился в эти ее глаза. Что я падаю, весь целиком, в бездонный серый колодец ее глаз. И падение это было чрезвычайно сладостным, как полеты во сне, как любовный экстаз. Я смотрел в ее серые глаза долю секунды, а падал в эту глубину, как мне казалось, целую вечность.

Я видел, как изменилось и ее лицо, она тоже меня заметила.

Мы простояли там две или три минуты, и не раз еще наши глаза встречались. И каждый раз я проваливался в этот бездонный колодец серых очей.

Таких глаз я больше никогда не видел. Глаза попадались разные: добрые и злые, нежные и колючие, безразличные и влюбленные.

Но никогда не было таких бездонных.

Вполне возможно, что ее глаза были обычными для остальных, но именно для меня они открылись. Это были глаза для меня. И если это так, то встреча с этой девушкой была именно тем случаем, когда я мог влюбиться, а может и влюбился с первого взгляда.

Что было потом?

Я ее потерял. Подошел трамвай, как сейчас помню шестнадцатый номер, все дружно бросились штурмовать его. Она тоже поднялась на заднюю площадку. Бросила на меня последний взгляд, как бы говоря: "Что же ты?" Трамвай тронулся и исчез за поворотом.

Наверное, он увез и мое сердце…

Тут ко мне подошел Костя и поинтересовался, долго ли я еще буду изображать из себя столб, а то "семерка" подошла. Я спросил его, видел ли он ее. Он уточнил сначала "Кого?", а потом уже в трамвае подтвердил, что тоже видел эту хорошенькую девушку. Затем, выяснив причину моей заторможенности, он обозвал меня лопухом, и сказал, что мне надо было сесть в трамвай вместе с ней, а с планшетами он справился бы и один. И это бесхребетный и несмелый Костя мне посоветовал. А я чуть не впервые проявил нерешительность с девушкой.

Вот так чувство долга внесло изменение в мою личную жизнь.

Потом я не раз приходил на эту остановку в это же время, надеясь встретить ее вновь. Но она, видимо, оказалась там случайно и я ее больше никогда не видел.

Зато я навсегда запомнил тот день. Это произошло в 16 часов 19 августа 1979 года.

И так…

На этом месте магнитная запись интервью, взятого журналисткой Ольгой Ростовцевой у художника Вячеслава Алексеева оборвана.

И автор не может привести в своем произведении окончание разговора.