Колючая звезда - Лиз Филдинг

Габриел наклонился к ней, и она почувствовала на своей щеке его дыхание, затем он поднял ее из кресла, обнял и прижал к себе, пытаясь согреть. Его губы прикасались к ее макушке, но в этом не было никакой угрозы, только желание успокоить.

– Вы пережили несколько трудных дней. И знаете, ведь никто не смеялся над вами из-за того, что вы сделали на этом шоу.

– Вы полагаете? Так позвольте доложить вам, что на свете существует множество людей, которые прост о счастливы будут видеть, как золотая девочка оплошает, споткнется, например, и грохнется во весь рост.

– Золотая девочка?

Она уткнулась лицом ему в плечо.

– Кто-то из газетчиков назвал меня так. Написал, что я имею все.

– Никто не имеет всего. – Он осторожно повернул ее голову так, чтобы заглянуть в лицо. – Посторонние, не знающие вас люди могут говорить что угодно, вы все равно не сможете убедить их в обратном, потому что больше всего они верят в иллюзии.

Клаудия внимательно посмотрела на него. Вся ее жизнь прошла под знаком иллюзии.

– Это моя работа, Габриел, создавать иллюзии, но существуют вещи, которых нам не избежать.

– Мы попытаемся. Мы просто обязаны попытаться.

Его голос звучал убедительно, и он так бережно держал ее в своих объятиях, что она чувствовала себя защищенной, а когда он теснее прижал ее к себе, она вновь ощутила его силу и заметила, что в этот момент он будто забыл о собственных горестях.

Клаудия подняла руку, прикоснулась к его лицу так же, как он касался ее щеки, и вслед за этим движением поцеловала его, вернее, легко прикоснулась губами к его губам. В этом поцелуе не было ни страсти, ни чувственности, ничего, кроме воспоминания об их прежних поцелуях, дававших ей право чмокнуть его просто из благодарности.

Она благодарила его за то, что он рядом с ней, что он предоставил ей убежище в своем коттедже, который некогда разделял с женой, хотя приезд сюда, судя по всему, заставил его страдать. Благодарила за то, что он поддерживает ее, заботится о ней. Но тревожило то, что она испытывала к нему чувство, способное обостриться от одного ощущения его силы. Она впервые имела дело с таким сильным мужчиной, как Габриел Макинтайр. Вот что смущало. Она начинала слишком уж желать Габриела Макинтайра.

И именно потому, чтобы не вводить в соблазн ни себя, ни его, она отпрянула от него и вновь впорхнула в безопасность глубокого кресла, подогнув под себя ноги и протянув руки к угасающему теплу очага, как будто оно могло возместить тот жар, который исходил от его тела. Нет, возместить это, конечно, было нечем. А Габриел, ни слова не сказав, присел на корточки между ней и камином и долго ворошил угли, прежде чем поместить в камин еще пару чурок. Потом он поднялся, взял с камина стакан и вложил ей в руку, даже придержал ее пальцы, чтобы она не выронила его, после чего отошел к окну и уставился в прозрачную черноту ночи.

Потеряв его из поля зрения, она будто осталась в комнате одна. Более того, у нее явилось ощущение, что она лишилась друга, и это заставило ее обернуться и посмотреть на него. Зубы ее начали выколачивать дробь, и она отхлебнула немного виски, сразу же почувствовав приятное тепло, скользнувшее вниз и согревшее ее изнутри. Но и это не возмещало потери его близости.

– Не думаете ли вы, что все произошло из-за «Сыщика», Габриел? – спросила она, видя, что он слишком уж долго задерживается у окна. – Появились первые сообщения о готовящемся сериале, и кого-то осенило воспользоваться этим в своих целях.

– Вполне вероятно, – сказал он, вернувшись к камину, но оставаясь на почтительном расстоянии от нее. В голосе его звучало сомнение. – Сама тема сыщиков, возможно, побудила их к тому, чтобы наказать любимый объект за собственное разочарование в нем. Они хотят, чтобы их жертва знала, что они страдают.

– Нет, все же я не уверена.

В какой-то момент их взгляды встретились, он первый опустил глаза, потом подошел и кончиками пальцев погладил ее по щеке.

– Возможно, вы догадываетесь, кто это мог сделать, просто не хотите додумать мысль до конца. – Она слегка отстранилась от него, и его рука повисла в воздухе. – Человек, Клаудия, так уж устроен, что он изгоняет из своего сознания неприятные мысли. Не хочет смотреть в лицо фактам.

– Нет, это не про меня, – возразила она. Он отвернулся и уставился в огонь.

– Пусть так, Клаудия. Но никто из нас не застрахован от подобных вещей. Прежде чем заснуть, постарайтесь мысленно перебрать всех ваших друзей и знакомых еще раз. – Помолчав, он добавил: – Возможно, это кто-то из среды коллег или друзей. Подойдите к проблеме осознанно, и это поможет вам в поисках ответов…

– Ответов? Каких ответов?

Она подалась вперед и встала, пытаясь заглянуть ему в лицо. Он воспринял это как движение женщины, которая терпеть кого-то не может, но вынуждена иметь с ним дело, поскольку он ей полезен. Ему вдруг вспомнился Тони, и хотя он не думал, что между ними могло быть что-то серьезное, но нечто, похожее на ревность, вновь шевельнулось в нем. Он возвратился в свое кресло.

Хорошо, он не прав, но он слишком сильно зафиксировал свое внимание на ее публичном имидже, так что не был готов рассмотреть ее поближе, и она определенно не намерена раскрываться, предпочитая и дальше прятаться под маской известной актрисы. Это ее единственный способ защититься от него, от человека, который ей не верит. Он и в самом деле не верил ей. Фактически единственная причина, по которой он проявил такое заинтересованное внимание к ее проблемам, заключалась в том, что угрозы ей волею судьбы каким-то образом начались с его парашютов. Мак всеми силами старался удалиться от правды, но внутри него все протестовало против такого насилия над собственной природой.

– Знаете, Клаудия, я просто имел в виду, что, может быть, вам пора самой себе задать несколько вопросов.

– Каких вопросов?

Он смотрел на нее. Его глаза оставались спокойными, все еще оставались спокойными. Кажется, ей удалось завладеть его вниманием, и она решила воспользоваться этим.

– Каких вопросов, я спрашиваю? Ведь вы единственный человек, которого я посвящала во все. Вы один знали тогда, что я еду к Физз…

– Клаудия! – воскликнул он, вскакивая с кресла.

Она будто не слышала, слишком была занята неожиданно пришедшей ей в голову мыслью. Страшной мыслью, потому что тогда все сходилось.

– Вам ничего не стоило, воспользовавшись своим обаянием, проникнуть в мой дом и подсунуть под дверь ту ужасную записку. Вы могли это сделать накануне вечером. Теперь у меня ни в чем нет уверенности. – Клаудия нахмурилась. – Да вы же просто взломщик, вы без моего ведома проникли в квартиру, чувствовали себя как дома, могли сделать что угодно…