Родник жемчужин: Персидско-таджикская классическая поэзия - Омар Хайям
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Однажды в ярость некий старец впал,Что все молитвы сын его проспал:«Эй, сын, трудись, не спи, пока ты в силе!Ты сана не достигнешь без усилий.Когда бы Сулейман беспечно спал,Он мудрецом великим бы не стал.Стремись же к пользе, будь в трудах всечасно.И знай – судьба бездельников несчастна».
Рассказ
Раз молодая женщина пришлаК отцу и жаловаться начала:
«Отец мой! Муж меня совсем не любит…Ах, вижу я, он жизнь мою загубит!
Гляжу, как к женам ласковы мужья,И плачу. Знать, одна несчастна я.
Всяк льнет к жене, как голубок к голубке,Как дольки миндаля в одной скорлупке,Все люди, погляжу я, кроме нас!А муж мой улыбнулся ль мне хоть раз?»
Отец ее был мудр и духом светел;И он с улыбкой дочери ответил:
«Неласков, говоришь, с тобою он?Зато хорош собой, умен, учен!
Жаль человека потерять такого
И худшего в сто раз искать другого…
Будь с ним поласковей. Коль он уйдет,Ведь на тебя бесчестие падет».
* * *
Раз на невольничьем базаре был я,И там раба, из жалости, купил я
И отпустил. А он: «Куда пойду?Где я тебе подобного найду?»
Рассказ
Жил в Мерве врач, как нерп, светлоокий,Как кипарис, и стройный и высокий,
Не думал он, леча своих больных,О дивном обаяньи глаз своих.
И женщина одна мне рассказала:«Когда я у него лечиться стала,
Сама хотела дольше я болеть,Чтоб ежедневно на него смотреть».
Порою неожиданно бывает,Умом могучим страсть овладевает.
А если страсть сумеет власть забрать,То головы рассудку не поднять.
Рассказ
Железные перчатки раздобылОдин борец и биться с львом решил.
Но лапа льва к земле его прижала,И сила у борца в руках увяла.
А зрители: «Эй, муж! Ты что лежишь,Как женщина? Что льва ты не разишь?»
А тот вздохнул, не в силах приподняться:«Увы, со львом не кулаками драться!»
Как лев могучий был сильней борца,Так страсть порой сильнее мудреца.
Кулак – будь он в железной рукавице,В бою со львом свирепым не годится.
О пленник страсти, позабудь покой!Ты – мяч, гонимый по полю клюкой.
Рассказ
Раз юноша и дева, что дружилиОт детских лет, в супружество вступили.Жена была счастлива. А супруг –Смотри! – ее возненавидел вдруг.Он прелестью подруги не пленялся,Прочь от нее лицом он отвращался.
Она, как роза, красотой цвела;А для него как смерть она была.
Ему сказали: «Эй, ты, непонятный,Не любишь – отошли ее обратно».
А тот: «Овец хоть тысячу головОтдам, чтоб разрешиться от оков!»
А им жена: «Приму любые муки,Но знайте – с ним не вынесу разлуки.
На все отары мира не польщусьИ разлучиться с ним не соглашусь».
Порою друг, что друга отвергает,Отвергнутому лишь милей бывает.
* * *
К Меджнуну обратились, вопрошая:«Чего ты ищешь: ада или рая?»
А он: «Я за возлюбленной иду.Мне и в раю с ней благо, и в аду».
Рассказ
Спросили раз Меджнуна: «Что с тобой?Что ты семьи чуждаешься людской?
И что с Лейли, с твоей любовью сталось?Ужель в тебе и чувства не осталось?»
Меджнун ответил, слез поток лия:«Молю, отстаньте от меня, друзья,
Моя душа изнемогла от боли,
Не сыпьте же хоть вы на рану соли.
Да, друг от друга мы удалены,Необходимости подчинены».
А те: «О светоч верности и чести,Вели – Лейли передадим мы вести!»
А он им: «Обо мне – ни слова ей,Чтобы не стало ей еще больней».
Рассказ
Махмуд, султан Газны, подслушал разНасмешку: «Очень некрасив Аяз.А страстью соловей не воспылаетК той розе, что красой не обладает».Насмешке той Махмуд угрюмый внял;Но так, размыслив, он себе сказал:«В Аязе нрав мне дорог благородный!..Что мне до этой зависти негодной?»Однажды был в пути султан Махмуд.И вот в ущелье сорвался верблюдИ в пропасти застрял между камнями,На нем сундук разбился с жемчугами.Царь подобрать тот жемчуг приказал,А сам поспешно дальше поскакал.Все от султана всадники отстали,Полезли жемчуг подбирать в провале.Дорогой обернулся властелинИ видит – скачет с ним Аяз один.Султан ему: «Ты что же не осталсяИ жемчуга собрать не попытался?»Аяз в ответ: «Я у тебя служуИ долгом выше перлов дорожу».
Не забывай высокого служеньяДля благ земных и для обогащенья!
От Истины лишь Истины хотятТе, перед кем открылся тарикат.
Не другом занят ты, а сам собой,Коль в дружбе ищешь прибыли одной.
Пока ты дышишь алчностью презренной,Ты не услышишь правды сокровенной.
Желанья – прах клубимый. А высокИ светел только Истины чертог.
Где буря тучи праха подымает,Там зоркий глаз пути не различает.
Рассказ
Я и мой друг далекий путь свершили,А из Магриба морем плыть решили.
Отдав дирхем последний морякам,Я сел. А спутник мой остался там.
Магрибский кормчий бога не боялся,Бесплатно старца везть не соглашался.
Простясь со спутником, я зарыдал,А старец засмеялся и сказал:
«Не плачь! Коня домчит куда угодноТворец земли, небес и бездны водной!»
Тут, коврик свой раскинув на волнах,Поплыл он. Охватил мне душу страх.
Матросы-негры паруса подъяли,С попутным ветром в ночь корабль погнали.
И что ж, – гляжу я утром: за бортомДервиш плывет на коврике своем.
«Смотри, – сказал, – как море перешли мы,Ты – в корабле, я – господом хранимый!»
Так праведник в пучине не пропал,И это я воочью увидал!..
Ребенка, что огонь свечи хватает,Отец любовно предостерегает.
Того, кто к солнцу Истины летит,Всевидящий от гибели хранит.
От мук огня он уберег Халила,Мусу живым пронес по волнам Нила[98].
Пучина тонущему не страшна,Когда рука хранителя сильна.
Но как вам несть по волнам груз тяжелый,Коль и на суше мокры ваши полы?
* * *
Пути ума извилисты. Но нетДля верного святынь иных, чем Свет.Хоть нам дано прямое пониманье,Но мы придирчивы в вопросах знанья:«Что есть земля? Что – небо в звездной мгле?Кто суть сыны Адама на земле?»О мудрый, ты глубоко вопрошаешь,Тебе отвечу я, коль ты желаешь:Моря, пустыни, горы, небосводИ человеческий несметный род,И ангелы, и дивы-исполины –Все живо только тем, что жив Единый.Ты скажешь: как морской простор широк!Ты скажешь: как небесный свод высок!Увы, несведущий не постигаетБезбрежности, где сущность пребывает.
Семь океанов – капля пред творцом,И солнце – искра пред его лицом.
Века подобны грезе быстротечной
Пред тем, что зодчий создает предвечный.
Рассказ
