Родник жемчужин: Персидско-таджикская классическая поэзия - Омар Хайям

* * *

Когда источаешь улыбкою мед,Никто у торговцев сластей не берет.Когда возникаешь на миг предо мной,В глазах – кипарис, озаренный луной.Сверкнешь красотой – расступается ночь.С тобой состязаться и солнцу невмочь.Бледнеет, но спать не уходит луна.Должно быть, от ревности ей не до сна.О прелести локонов я промолчу,Безумцев запутать в кудрях не хочу.Нет, я не один восхищаюсь тобой.Увидев тебя, восхитится любой.Я – раб твой, и все ж всемогущ и велик.Владыка и раб у владыки владык.Ты перлы стихами, Хосров, произнесИ в мир превратил первозданный хаос.

* * *

Не думай, что влюбленные – Адамовы сыны.О друг мой, это ангелы, бесплотные, как сны.Не духи ли воистину Меджнун, Вамик и Вис,Из горних тайн обители спустившиеся вниз?О пери, будь источником и впрямь воды живойДля жаждущих, которые уходят в мир иной!От твоего видения в бессонной тьме ночейБегу, как мышь летучая от солнечных лучей.Хосров на грани гибели из-за твоей красы.Наставник – прочь! Что мертвому дыхание Исы?

* * *

О, верь, тебя не заменю красавицей другою,Клянусь лежащей пред тобой во прахе головою!Мою могилу посетишь в ином тысячелетьиИ розу верности найдешь по-прежыему в расцвете.Тоскою мой развеян прах. Я у нее в неволе,Но ветру прах моей тоски развеять не позволю.Поистине глаза того подернуты туманом,Кто кипарис превознесет, с твоим равняя станом.Как не страшиться за тебя, коль одержимым взглядомТебя пронзают сотни глаз, когда проходишь рядом?И я нисколько не дивлюсь, что странниками сталиСердца, сраженные тобой, гонимые печалью.Отринь Хосрова, если он найти не сможет силыК тебе явиться, убоясь, что это – шаг в могилу.

* * *

Ты для меня была предвечности зарею.Явившись в этот мир, пошел я за тобою.Когда же ты ушла, от слез, подобных граду,Потоки разлились соперникам преградой.Узнайте, о друзья! Не воспылает розаЛишь оттого, что льют глаза влюбленных слезы.Жестокая, никто, израненный любовью,На жертвенник любви не пролил столько крови!Я долго умолял явить к страдальцу жалость,Когда же ты пришла, как быстро ночь промчаласьИ все ж благодарю за дивное мгновенье,Хоть ты была скупой, наверно, от смущенья.О вы, что на пирах минувшей ночью пили,Я не вина вкусил, а влаги Сальсабиля!Как финики вкусны, спросите у рассвета.Увы, остались мне шипы от пальмы этой.Поныне пью вино, о роза, ночи нашей.Что может быть, Хосров, мудрее винной чаши?

* * *

Тюрчанка знает, как пытать,Являя лунный лик опять.Испепеляет сердце мне.Ну что ж, я – раб. Сгорю в огне.Подвыпьет, камнем из воротВ меня, как в дервиша, швырнет.Что розе горе соловья?Кичится, аромат струя.Кто плачет от любвп, как я,Бросает честь в поток ручья.Душа уходит в мир иной – Твои глаза тому виной.Хосров, тебя увидев, смолк,Хоть в красноречьи знает толк.Вынув сердце, в душу ты пришла на царство.Ты причина боли и ее лекарствоГрудь мою открыто, оказавши милость,Рассекла и в ней же тайно воцарилась.Превратила царство в жалкую пустынюИ среди развалин царствуешь поныне.«Стою оба мира», – гордо ты сказала.За себя, считаю, запросила мало.О потоках крови вспоминаешь редко,Но грустишь, увидев сломанную ветку.Как враги ислама, ты творишь насилье.Милость властелина – верный путь к могиле.От твоей улыбки сладостно застолье.Что же я рыдаю, что же таю солью?Сердца нет, остались только боль и горе,И душа покинет узы тела вскоре.Красота приносит огорченье старым.О Хосров, не стоит поддаваться чарам!Тайно пришла на рассвете, точно сиянье дня,И заарканила ловко локонами меня.Дверь распахнула и стала, переступив порог.Обмер… Когда ж очнулся, глаз отвести не мог.О твоего явленья благословенный миг!Передо мной, как в тумане, плыл несравненный лик.Взор, колдовски пьянящий, точно нарцисса взор,Томностью глаз газели ранил меня в упор.Видя, как лик сияет, солнечный свет струя,Блага земли и неба предал забвенью я.Мне без него и услады – жалящее острие.Чашу протянешь с ядом – выпью, ликуя, ее.Вскрикнул: «Хосрову в ухо вдень, как рабу, кольцо[101],Только бы вечно видеть мог я твое лицо!»

* * *

Стар, но от любви не освободиться,Бьюсь в ее силках пойманною птицей.Вьет орел гнездо на крутых вершинах,Я же, как сова, жизнь влачу в руинах[102].Были у меня и душа и разум,Отняла любовь ум и душу разом.Погребков друзья избегают ныне,Я же в погребках легок на помине.Жизнь прошла, и все же гурий не покину.Чтит своих богов брахман до кончины.О жестокий рок, спи, смежив зеницы,В погребках позволь от тебя укрыться!Где былой огонь? Стал, увы, золою.Точно мотылек, я сожжен свечою.Но опять вдали показалась пери,И душа опять ей открыла двери.Я в любви застрял, точно волос в гребне.Оттого Хосров у молвы на гребпе.

* * *

Ты мне ответишь на зов едва ли,И тяжко бремя моей печали.О, как терзаешь меня жестоко!Должно быть, это веленье рока.В груди не сердце, а чаша горя.Вместимость чаши иссякнет вскоро.Зачах я, точно без влаги колос.Как я, пожалуй, не тонок волос.Познав жестокой любовь и чары,Считаю лаской судьбы удары.Слезами таю, как тают свечи,И все ж надеюсь и жажду встречи.О, ты пытаешь меня умело:Уносишь сердце, сражаешь тело.Проклятья сыплешь, бранишь Хосрова?За все ответишь, поверь на слово.

* * *

Как мне жить, скажи, коль ты за далью?Черпать радость можно ли в печали?Ты жестока, и судьба жестока.Как укрыться от ударов рока?Я, скиталец, разорен тобою.Как не плакать над такой судьбою?«Душу дай!» – сказала. О убийца!Я влюблен, зачем же мне скупиться?Кровь прольешь утратившего разум?Я – твой раб, довольным быть обязан.Щедрым был, с тобой не торговался.Где же я, однако, просчитался?Я не сплю, но ты о том не знаешь,Безмятежно сладкий сон вкушаешь.На щеках страдальца начерталиСлезы горя повесть о печали.Жажду слить мои уста с твоими –Рок воздвиг преграду между ними.Мимо стража проскользнул бы воромСкован я небесным приговором.Не даришь Хосрову поцелуя,Как же раны залечить могу я?

* * *

Нет стройнее стана под луною!Безраздельно ты владеешь мною.Ротик – приоткрытая фисташка –Улыбнется, я вздыхаю тяжко.Шпоришь, зная – силы на исходе.Что же, шпорь! В твоих руках поводья.Полюби! Позволь коснуться стана.Я беречь тебя от сглаза стану.Повелишь: «Сойди с моей дороги!»,Не смогу – в твоих оковах ноги.Как живу, не спрашивай Хосрова,Как мне жить, коль ты со мной сурова?

* * *

Не пристало мне притворство выдавать за благочестье.О, налей полнее, кравчий, и осушим чаши вместе!В той стране, где благочестье и трухи не стоит даже,Что получишь за обеты, побывавшие в продаже?Продырявившему череп о булыжник с перепояНадзирателя угрозы – дело попросту пустое.Из-за разума и сердца я испытывал тревогу,Но ни разума, ни сердца не осталось, слава богу.Да, Хосров не отказался от кумиров и кумирен.Не пытайтесь образумить. Раб – и тот порой не смирен.

* * *

У большинства людей покой и ясная дорога,А я, любимая, брожу у твоего порога.Когда же сводят нас порой случайные дороги,Руками я тянусь к тебе, но прочь уносят ноги.О день разлуки, черный день! Чернее не бывало.Ушла, и тотчас же тоска в меня вонзила жало.Ушла, а я лишился чувств. О мой жестокий идол!Куда направила шаги, я так и не увидел.Увы, желать с любимой встреч – знамение дурное.Она должна быть вдалеке, желание – со мною.Осуществится ли оно – ее решает слово,Но и немилостью нельзя убить любовь Хосрова.

* * *