Гнездо дракона - Ани Сетон

Он сильно рванул ее за руку, и ей пришлось опуститься на кушетку рядом с ним. Ее крики замерли под его губами. Она вся застыла. Запах опиума вызывал у нее тошноту.

Наконец его хватка ослабла. Он столкнул ее с кушетки и потянулся к серебряному ящичку.

— Уйдите, — тупо сказал он. — Вы утомили меня. Вытащив из кармана ключ, он бросил его на пол. Миранда наклонилась за ключом и невольно застонала от боли, прострелившей ее запястье.

Николас лежал неподвижно, его глаза были закрыты.

Миранда отперла дверь и, аккуратно прикрыв ее за собой, медленно спустилась в свою спальню.

Пегги, складывающая в это время свежевыстиранное белье, увидев свою хозяйку, вскрикнула от изумления.

— Кто это вас, мэм?

Она в ужасе смотрела на госпожу. Ее волосы рассыпались по плечам и были спутаны, красивый розовой корсаж был порван, но страшнее всего выглядели огромные, распахнутые болью глаза и побелевшие дрожащие губы.

— Вы поранились, моя дорогая, — воскликнула Пегги, прикоснувшись к посиневшему запястью. — Это он сделал?.. — в неожиданном возбуждении закричала она. — Так значит, он все же пьет, и поэтому запирается наверху!

Миранда покачала головой.

— Он не пьет.

Она устало подошла к туалетному столику, взяла расческу и положила ее вновь.

— Пегги, я должна встретиться с доктором Тернером. Только бы он был в городе.

— Он там, мэм. Только вчера на кухне говорили о нем и о том, какой он прекрасный врач. Вы хотите показать ему свою руку?

Миранда взглянула на запястье.

— Да-да, конечно. Ее надо перевязать. Я не решаюсь ехать в Гудзон. Я должна отправить с кем-нибудь записку… Но я не знаю…

— Предоставьте это мне, мэм, — сказала Пегги, в ее голосе звучало понимание и сочувствие. — Напишите ему несколько слов. Я постараюсь, чтобы он получил записку к ночи.

— Но как ты сделаешь это втайне от всех?.. — зашептала Миранда, с сомнением глядя на служанку. — Чтобы никто не узнал?..

В Драгонвике ничто не проходило без ведома Николаса, ни один приказ не отдавался без его одобрения и он был в курсе всех, даже самых незначительных событий.

Пегги застенчиво улыбнулась.

— В деревне есть один парень, мэм, Ханс Клопберг, подмастерье кузнеца, так вот я ему немного нравлюсь. Ему можно доверять, хотя он и неуклюжий голландец.

— Пегги, милая, ты не… не влюбилась? — воскликнула Миранда, даже на мгновенье забыв о собственных проблемах. Выражение лица маленькой горничной привело ее в замешательство. Она уже привыкла считать ее верность и любовь чем-то само собой разумеющимся. Ей никогда даже в голову не приходило, что у Пегги может быть своя личная жизнь, что в один прекрасный день она захочет — и эта мысль ужаснула ее — покинуть ее, чтобы выйти замуж.

Пегги без труда прочитала все эти мысли на лице своей хозяйки.

— Я никогда не оставлю вас, пока нужна вам, дорогая миссис, — в порыве чувств воскликнула она. — Никогда.

Но ведь я же не могу держать ее при себе, если у нее есть возможность стать счастливой, с отчаянием думала Миранда, возможность покинуть этот дом. А я вот не знаю, как буду жить без нее. Она вдруг поняла, что уже люто ненавидит этого Ханса Клопберга, кем бы он там ни был, и в то же время презирает себя за свой эгоизм. И все же в мире было лишь два человека, в чьей любви она была неизменно уверена — Абигайль и Пегги.

И никому из них она не могла отплатить тем же, потому что ее отделяла всегда от них тень Николаса.

— Ну же, мэм, пишите письмо, — настойчиво подбодрила ее Пегги. — Думаю, мы не станем приглашать молодого доктора в дом, ведь не известно, когда он появится здесь, и что он может увидеть из башни. Вы должны встретиться с доктором где-нибудь снаружи.

Она быстро все обдумала, видя, что несчастная дорогая леди слишком расстроена, чтобы самой об этом позаботиться.

— У старой мельницы за ручьем, мэм, как только рассветет. Вы можете незаметно выскользнуть из дома. Напишите все это в записке.

А уж Святая Матерь Божья позаботится о том, чтобы тот не сошел вниз раньше времени, добавила она про себя.

Ее молитвы были услышаны. Всю долгую ночь из комнаты в башне не доносилось ни звука. Миранда лежала в одиночестве без сна на огромной кровати Ван Ринов. Ее больная рука беспрестанно ныла. В пять утра она встала и с помощью Пегги нашла в себе силы одеться. Ноябрьское утро было холодным. Пальцы обеих женщин закоченели, пока они застегивали бесчисленные пуговицы на синем шерстяном платье Миранды, поверх которого была накинута серая дорожная пелерина с капюшоном.

Все устроенно, шепотом сообщила Пегги. Ханс ездил в Гудзон, взяв рабочую лошадь отца и объяснив поездку внезапной болью в ноге, которую необходимо показать врачу.

— Хотя никаких болезней у него отродясь не было, — взахлеб рассказывала Пегги. — Думаю, милосердные святые простят ему эту ложь… К тому же он так умело, так ловко все проделал.

Миранда печально улыбнулась, слыша очевидную гордость в голосе Пегги.

— Да, очень ловко, а что потом?… — настойчиво спрашивала она.

Джефф проснулся и прочел записку.

— Сначала он выглядел ошеломленным, словно курица, высидевшая утят, — заявила Пегги, повторив выражение своего поклонника… — А потом вскочил и засуетился, и сказал, что будет там к назначенному времени.

Миранда наклонилась и поцеловала Пегги.

— Спасибо, — шепнула она.

Пока Пегги встала дожидаться ее у дверей, Миранда выскользнула наружу, прижимаясь ближе к стене дома. Затем она пробежала через лужайку около десяти ярдов к ближайшему болиголову. Отсюда она торопливо направилась через лес к мельнице. Когда она ступала по замерзшей земле, ее крохотные ботинки издавали скрип. Впереди, над растущими вдали дубами и орешником, уже поднималось из-за горизонта огромное красное солнце.

Джефф пришел на мельницу первым. Он привязал лошадь и вошел в пустое каменное строение.

В последнее время его жизнь была наполнена смыслом и потому казалась интересной. Он был необыкновенно взволнован возможностью использования эфира в качестве обезболивающего средства. Знаменитая операция в Массачусетком госпитале, проводившаяся при большом стечении публики, была осуществлена еще тогда, когда Джефф находился в Мексике, и лишь в следующем году он смог съездить в Бостон, чтобы изучить эту великолепную технику. С тех пор он с удовольствием использовал ее и открыл истинное наслаждение хирургией, потому что больше не приходилось причинять пациентам невыносимой боли.

Да, последние два года были довольно приятны. Он не стал тосковать и уж тем более чахнуть по Миранде, да и в любом случае она вместе с мужем окунулась в легкомысленные светские развлечения, и он попросту выкинул ее из головы.