Схватка (СИ) - Шепельский Евгений Александрович

Я прошел вперед, пощупал пружинящие корни носком ботинка.

Эй, лес, я пришел. Ты слышишь меня? Мне нужна твоя помощь.

Мертвая громада леса молчала. Костяные деревья без листвы, похожие на застывшие, давно окаменевшие трупы древних энтов, протянули ко мне корявки рук. Интересно, что будет, если прикончить энта, а потом его поднять, превратив в зомби? Шальные, глупые мысли лезут в голову…

Я вернулся к карете, стянул куртку и бросил на сиденье. На мне, согласно кодексу, осталась белая рубаха с глубоким вырезом, под которым не скрыть кольчугу. Такая же рубаха была на Кронкере. Бросил на плечо перевязь со шпагой. Все, я готов.

Священник Ашара, не сползая с лошади, быстро-быстро бормотал молитву. Дворяне из Простых осеняли себя Знаком Ашара и видно было что руки их дрожат. Даже Алым было здесь неуютно, хотя они заранее знали, куда я направляюсь.

Я взглянул на Кронкера и сказал громко:

— По праву выбора, и согласно дуэльному кодексу Санкструма, я определил местом поединка Лес Костей. Мы пойдем туда вдвоем с Кронкером, отдалимся на сотню шагов, выберем поляну и там явим свое благородное искусство владения клинком. И да победит тот, на чьей стороне правда! — И, так как Кронкер молчал, я добавил с надрывом: — Или ты боишься идти туда вдвоем, герцог? Ты трус, ты боишься, и решил отказаться от поединка?

Я брал его на пушку, диктовал, вынуждал его принять мое решение — идти в лес вдвоем.

Он медлил. Ноздри его раздувались. Он понимал, что беру его на слабо, кровь прилила к лицу, жилы взбухли на висках. Затем, что-то прикинув в уме, решившись, он сполз с лошади и медленно направился ко мне, натягивая на левую руку протертую на внутренней части черную кожаную перчатку.

— Идем в лес, — промолвил угрюмо, потирая красную шею, торчащую в уборе белых кружев. — Я не боюсь, крейн.

— Уверен, Кронкер, вы не посрамите Хэвилфрая, передавшего вам право на дуэль!

Секунданты Кронкера не выказали протеста. Он сам принял решение лезть в эту ловушку. Он двинулся вперед решительным шагом, обогнал меня, решительно занес ногу и ступил на сетку Эльфийской тоски. Остановился на мгновение, затем двинулся дальше.

— Одумайтесь, архканцлер! — надтреснуто выкликнул священник. — Одумайтесь! Мы ступаете в скверную обитель зла, страданий и ужаса! Там чуждая плоть! Мерзкая чуждая плоть мертвецов! Я знаю, я бывал там однажды! Они ведь живы, их разум способен говорить внутри тебя, закружить, свести с ума! — он указал на Эльфийскую тоску, вскрикнул: — Вот она, мерзкая плоть! Живая плоть мертвецов!

Очень хорошо, давай, накручивай Кронкера.

— Какую ерунду вы порете, сударь, — проговорил я, полуобернувшись, и скривился презрительно. — Эльфы мертвы, но одновременно живы, говорят внутри головы… Вы, верно, были пьяны, когда посещали это странное, однако совершенно не страшное место.

Намного больше Эльфийской тоски меня пугало то, что эльфийский некроразум молчал. Он ведь был настроен на меня, это очевидно, он копался в моей голове в тот раз, узнал все мои тайны и ждал, жаждал избавления от собственной мертвой жизни.

Но разум молчал.

Это меня пугало.

Кронкеру достаточно сделать несколько взмахов шпагой — и я буду убит.

Если Лес не поможет — герцог Кронкер заколет меня так же просто, как нанизывают на нож кусок масла.

Кронкер впереди — я позади, так мы дошагали по пружинистому ковру Тоски до кромки леса. Тут герцог замешкался, и я немного обогнал его и повел за собой, в ледяные глубины местного ада. Я не опасался, что Кронкер ударит в спину — труп необходимо предъявить секундантам, но никто в здравом уме не скажет, что рана в спине нанесена в ходе честного поединка.

Лес молчал. Эй. Ау. Есть кто дома?

Тишина. Страх начал заползать в душу.

Я довел Кронкера до кромки снега, который все так же сеялся из ниоткуда в никуда, исчезая задолго до касания с землей. Мороз тут был уже, наверное, градусов пять. Иней лежал на мертвых деревьях. Впереди показалась приличных размеров поляна. Не та, разумеется, где я беседовал со свитым из червезмей младенцем… Хотя, может, и та… Тогда я был как в тумане.

Лес молчал.

Я вышел на середину поляны, стянул перевязь, извлек шпагу и задумчиво остановился, сжимая деревянные ножны в кожаной оплетке. Нет, бросать не буду. Если лес не поможет — ножны будут хоть каким-то подспорьем в отражении ударов опытного бретера-левши.

Кронкер медленно обнажил клинок, отстегнул перевязь и бросил куда-то в сторону. Краска спала с его почерканных шрамами щек, лицо выглядело бледным, осунувшимся.

Он глянул куда-то в сторону, и перешел в атаку молча, быстрым прыжком сократив расстояние. Шпага вспыхнула где-то над моей головой, неуловимо прянула в бок, черкнула по плечу — больно!

Я не успел ничего сделать. Я вообще не успел среагировать!

Кронкер отпрыгнул, в глазах появился блеск. Страх его пропал, задавленный первым успехом.

Царапина на моем плече саднила.

Я принял нечто вроде фехтовальной стойки, выставив шпагу. Кронкер притопнул, вновь сократив расстояние неуловимым кошачьим прыжком. Он был необычайно пластичен и дьявольски умел. Шпага сверкнула, вытянулась иглой, почти достала до моего горла. Я отбил ножнами — в последний момент. Страх навалился, пригнул к мерзлой земле. Лес молчал.

— Ты крейн… тупой… — с угрюмым азартом промолвил герцог. — Не умеешь, как мне и говорили…

Он снова ударил, я отпрыгнул, бестолково размахивая шпагой и ножнами. Отбил удар, еще, на третьем Кронкер разрубил ножны пополам, ухмыльнулся самодовольно, и начал атаковать без перерыва. В какие-то моменты он мог бы убить меня, но, бахвалясь сам перед собой, придерживал удар, или оставлял лишь царапину. Вскоре я был покрыт десятком кровоточащих мелких ран — не сколько болезненных, сколько позорных.

— Крейн-дурень, идиот! — смеялся Кронкер. — Расчешу, на лоскуты порежу… А потом заколю… И все на этом!

— Шел бы ты лесом, — брякнул я, едва дыша. Некроразум молчал. Я проиграл поединок.

Глаза Кронкера вспыхнули, он принял решение: шпага играючи отбила мой клинок, и ударила меня в сердце.

Попыталась ударить.

Петля Эльфийской тоски упругими змеиными кольцами обвила левую руку Кронкера; он выпустил шпагу. Еще одна петля обвила его правую руку. Затем петли начали выныривать из мерзлой земли, обвивая тело бретера прочно, будто готовили к мумификации. Как и в случае со свитым из червезмей ребенком, Кронкера удерживали теперь на месте два десятка полупрозрачных серых тяжей, и он покачивался на этой сетке, как навозная муха в паутине.

Я прикрыл глаза, медленно перевел дух.

— Где вы были, чертовы… Где вы были? — воскликнул злобно.

Ироничный голос ответил без промедления:

— Мы смотрели… Нам было интересно…

— Меня… почти… убили…

— Но не убили. Не убили. Нет, не убили… А вот ты к нам не торопился, не торопился… Нет, не торопился…

— У меня были дела. Ваш подарок очень помог мне. Я бы пропал без вашего подарка.

— Не благодари. Не благодари. Нет, не благодари… Ты нашел способ нас убить? Нас убить? Нас убить? Ты придумал средство?

— Пока нет. Но я ищу. Есть важный момент…

— Какой? Какой? Скажи, скажи…

— Зачем? Лучше прочтите… Все равно ведь прочтете…

Роевое сознание зашумело возбужденно. Миг — и меня бросило на колени. Некроразум деловито обшарил все уголки моей памяти и удивленно, болезненно воскликнул:

— Мы видим! Мы видим его! Живая кровь! Наша живая кровь!

К слитному хору добавилось — так мне показалось — еще с сотню тысяч голосов, и напор их был столь силен, что завыл, заметался в путах Эльфийской тоски Кронкер, а я зажал уши и, кажется, орал во всю силу легких.

— Кровь! Кровь! Живая кровь! — выло в моей голове.

Наконец возбуждение роевого сознания схлынуло, я приподнялся со стылой почвы, согнал пелену, проморгался. Кронкер тяжело дышал, смотрел на меня изумленно и злобно.

— Ты… они… — прошептал спекшимися, искусанными губами. Похоже, слышал все, что мне говорили.