Схватка (СИ) - Шепельский Евгений Александрович

Во-вторых, деньги от лотереи текли нескончаемым потоком, что позволило экипировать армию более-менее сносно. Завтра состоится розыгрыш. Проведут его обученные мною люди под контролем брата Литона. Я же в это время буду уже в Варлойне — готовиться к летнему, будь он трижды неладен, балу, который состоится через три дня. Усилю в Варлойне посты где только можно Алыми и своей новосозданной армией, так, что и мышь не проскочит, не то что Ренквист или дэйрдрины, или еще какая-то зараза… Никаких усобиц и гражданских войн я не допущу. Власть будет передана согласно законам Санкструма: завещание будет прочитано и новый монарх законно вступит в свои права. Нет завещания — пускай за коронных принцев голосуют дворяне. Тоже дело — законное дело. И мне откровенно все равно, кто победит — истерик и инфантил Мармедион, или свирепый дурень Хэвилфрай. Главное — чтобы все случилось по закону, чтобы не возникла гражданская резня по типу конфликта Алой и Белой роз. Страна и так едва дышит — куда ей еще тянуть гражданскую войну.

В-третьих, я понял, каким образом смогу победить Одди Кронкера в шпажном поединке. План был прост. Не изящен, — прост. Ехать, правда, далековато, но место поединка выбираю я. Значит…

— Может, я все-таки с вами? — спросил Шутейник наверное, в десятый раз.

Я покачал головой.

— Мне нужны люди на местах. — Заметил его взгляд и поправился: — И не только люди. Я обернусь до вечера.

— Сорок миль! Ладушки-воробушки, сорок миль!

— Это в оба конца. Затем отправимся в Варлойн. Завтра я хочу осмотреть флот… или его остатки.

— Эх, мастер Волк! А если…

— Все будет хорошо. А иначе и быть не может. Я справлюсь.

— Они, что, правда… помогают?

— Ты же видел.

В его желтых глазах было недоверие:

— Так-то оно так… Но плата…

— Я обещал расплатиться, и я расплачусь — когда придет срок. Все будет хорошо.

Внутренний двор Университета встретил солнцем и утренней прохладой. Хотя лето уже наступило, по утрам было еще здорово свежо. Даже здесь чувствовался терпкий запах моря, и роса на камнях казалась мелкими брызгами, оставшимися от прибоя.

Секунданты Одди Кронкера уже прибыли. Их было семеро. Ну, в общем, неплохо, их не слишком много; если после убийства Кронкера возникнет конфликт — Алые справятся. С людьми Кронкера молодой да бойкий священник — это, безусловно, для того, чтобы меня отпевать, хотя отпевать тут не принято, тут какие-то другие ритуалы. Простые уверены, что Кронкер порешит меня сегодня. Сам бретер расхаживал по двору, разминал левую руку, делал ложные выпады, обводы, парировал воображаемой шпагой, приседал, чуть ли не пластался к земле. Думал, видимо, что поединок состоится прямо тут, на дворовых булыжниках. Раз-два, обвод, укол, и господин архканцлер, его сиятельство, улетает на небеса.

Эскорт архканцлера — десять Алых — тоже были на местах. Застоявшиеся лошади беспокойно ржали, били копытами. Моя карета — черная, без гербов и украшений, с парой запасных лошадей, тоже была снаряжена.

Кронкер покосился, затем вернулся к экзерсисам. Он бился с тенью, и, судя по небрежности, какой-то невысказанной насмешливости его движений, тень эта была крайне хреновым фехтовальщиком. Ну, как я.

Молодой да бойкий священник приблизился упругим шагом, отвесил полупоклон, сказал проникновенно:

— Ваше сиятельство господин архканцлер не желают ли вознести молитву?

Я с любопытством заглянул в голубые прозрачные очи клирика.

— Желают, разумеется, желают. Сразу, как я убью герцога Кронкера, я вознесу благодарственную молитву Ашару за избавление Санкструма от негодяя самой первой масти.

Он удивился, но ничего не промолвил. Отошел к группе Простых, что-то им пояснил. Они, в свою очередь, подозвали Кронкера. Я помахал им рукой и ступил на подножку кареты.

— Сейчас все вместе отправимся к месту поединка, — крикнул громко.

— А разве… — воскликнул священник.

— Нет, — сказал я. — За городом. Люблю драться на свежем воздухе, среди полей и рек. Следуйте за моей каретой, господа!

Мы выехали. Я был в карете один, если не считать шпаги, заранее положенной Бришером. Это была хорошо сбалансированная, с неброской гардой шпага, видавшая виды и — явно — не раз пившая кровь.

Сегодня с ее помощью мне придется убить человека. Убить, не ранить, не изуродовать — потому что если не убью, мой обман насчет дуэли будет вскрыт и моя репутация пострадает. И, поскольку я уже убивал в этом мире, думаю, мне не составит труда совершить еще одно убийство. По крайней мере, особого волнения при этой мысли я не испытываю. А вот при мысли о том, куда и к кому еду мороз начинает пощипывать мою кожу.

Бришер — добрая душа! — положил объемистую фляжку с виски, и я время от времени прикладывался к ней, и мир ненадолго становился ярче и веселее. И отпугивали призраков моих снов, Стражей, чьи голоса я слышал с каждой ночью все сильней.

Город затаился. Так всегда бывает перед грозой… или перед сменой власти. И перед большим розыгрышем призов, который пройдет завтра. Сегодня день тишины, никаких билетов уже не продают. Зато вчера… о, какое столпотворение было на площади перед Университетом вчера, в последний день продаж. В сундуки господина архканцлера упало не менее двадцати тысяч в золотом эквиваленте. Как уже говорил ранее — деньги в Санкструме были. Их несли все — и бедные, и богатые, и даже из припортового нищего квартала подтянулись отставные морячки и плохо замаскированные упыри — Палачи, Страдальцы и Печальники, и крестьяне из окрестных деревень нагрянули. Всех наделил билетам добрый архканцлер. Почти всем хватило. И ровно в двенадцать часов ночи продажи прекратились. Завтра розыгрыш. И раздача призов. И обязательно — репортажи в моей газете, чтобы не распространились толки, дескать — архканцлер обманывает. О нет, треть денег я пущу на выплаты. А через полгода устрою еще один розыгрыш, чтобы поправить финансовые дела государства. Все — как в европейском средневековье, когда монархи решали с помощью лотерей денежные проблемы. Куда легче провести лотерею и забрать деньги добровольно, чем ввести новый драконовский налог и озлобить население.

Мы выехали за город, карета затряслась по выбоинам Серого тракта, и тут нервы у секундантов Кронкера не выдержали: ко мне подскакал давешний священник, постучал в окошко вежливо:

— Куда мы следуем, господин архканцлер, позвольте узнать?

— В лес, — кротко сказал я. — Просто в лес. Следуйте за каретой.

Двадцать миль — изрядный кусок пути. Мы проделали его за четыре часа, всего раз останавливая лошадей для краткого отдыха. Священник еще несколько раз интересовался, куда это я их веду, и каждый раз голос его делался все более нервным, особенно когда карета моя своротила с тракта на расквашенный проселок. К финалу пути он сообразил, куда мы следуем, и воскликнул, совершенно позабыв о субординации:

— Лес Костей! Проклятое место… Архканцлер, вы хотите сказать, что…

Я молча закрыл окно.

Да, именно это я сказать и хотел.

Опушка Леса Костей. Перед нею — чистое от деревьев и кустарников пространство, затканное панцирной серо-белой решеткой эльфийской тоски. Корни мертвого леса, способные уничтожить любое другое растение, буквально за две недели успели пустить длинные языки в крестьянские колосящиеся поля. Раньше этого не было, раньше эльфийская тоска наползала единой волной, а теперь, выходит, начала усиленно отвоевывать периметр. Серые плеши уничтожили зеленую еще пшеницу, заплели землю густо, плотно, будто сгустки червей выпирали из умершей серой земли. Одинокое дерево на крестьянском поле попало под тоску — листья облетели, стояло мертвое, сухое, от комля вверх ползли по стволу серые натеки.

Биологическое оружие, черт. Как же похоже. Просто уничтожает всю растительную жизнь, не касаясь человека. Нет смысла убивать человека напрямую: без растительной жизни — не будет и животной жизни. И человек местный и хогги закончатся как вид. Если расползание Эльфийской тоски не остановить — планете вскорости придет конец.