Потерянный ребенок - Эмили Гунис

знают свое дело, есть, по крайней мере, шанс того, что ей станет лучше. Ну что же, вы согласны с моими условиями?

Что мне было делать? Даже если бы я отдала Ребекку им, Сесилия все равно не смогла бы с ней даже повидаться, и девочку бы отправили к чужим людям, в чужую страну, где ей пришлось бы жить вдали от всех, кого она любит, и всего, что ей дорого. Я знала, что не смогу поступить так с Ребеккой только ради того, чтобы успокоить свою совесть…

Я сидела в нерешительности, думая о том, как влиятельный мужчина может держать женщину взаперти в сумасшедшем доме ради собственной выгоды, – и о том, как человек, попавший в подобное место, вынужден оставаться там до конца своих скудных дней.

– Или, возможно, для вас все это стало слишком тяжкой ношей. Вы бы предпочли, чтобы мы забрали ребенка?

И я решила сделать все для Ребекки. Теперь мне остается лишь надеяться, что Сесилия однажды сможет найти нас в «Сивью». Отныне мне запрещено рассказывать кому-либо о существовании Сесилии; матерью Ребекки стала я.

Я посмотрела ему в глаза и сказала:

– Я люблю эту девочку всем сердцем.

– Стало быть, ей очень повезло. Я не чудовище, Гарриет, вот почему я не хочу выдвигать вам обвинения в похищении ребенка, однако моя семья не позволит, чтобы разразился скандал подобного масштаба.

Детектив-инспектор Гиббс вошел в камеру и протянул ему лист бумаги и авторучку.

– Вот документ, который, снабженный вашей подписью, будет означать, что мы отказываемся от права на опеку ребенка в вашу пользу. Поскольку Джейкоб является отцом Ребекки, в случае если он будет жить с вами, опека может быть передана ему.

Он протянул мне ручку, и, взглянув на детектива-инспектора Гиббса, я поставила свою подпись, согласившись на сделку с дьяволом.

Бартон поднялся, застегнул пиджак и объявил:

– Этот опечатанный договор будет препятствовать тому, чтобы ваша приемная дочь и ее биологическая мать смогли подтвердить свое родство или даже догадаться о таковом, поэтому вам нечего опасаться. Никто никогда не узнает об этом. С этого момента Ребекка официально ваша дочь.

– Сесилия все равно узнает, – успела сказать я, прежде чем Чарльз Бартон резко развернулся и вышел.

Глава тридцать седьмая

Айрис

22.35, среда, 19 ноября 2014 года

Айрис Уотерхаус остановилась у двери в комнату для родственников и увидела, что ее мать сидела одна в темноте, закрыв лицо руками.

– Мам, ты в порядке?

– Не совсем, – пробормотала Ребекка. Айрис села рядом, но Ребекка даже не взглянула на нее.

– Говорят, с малышкой Элизабет все будет в порядке, ты спасла ей жизнь.

– Что ж, я бы не была так уверена. – Ребекка вытерла скатившиеся по щекам слезы.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что я стольким пожертвовала ради этой карьеры. Но какой ценой?

– Мам, если бы не ты, она бы умерла.

– Если бы не я, Джесси бы не стало так плохо и ничего из этого вообще бы не произошло. Я должна была всегда быть рядом с ней – не только в момент, когда мне нужно было вырвать внучку из лап смерти, – возразила Ребекка тихим голосом.

– Мам, я мало знаю о психозе, но почти наверняка уверена в том, что он может случиться с каждым. Просто, похоже, у Джесси была к нему предрасположенность – как и у тебя. – Джесси помедлила. – И, похоже, у твоей матери тоже он был.

– Я боюсь того, что ждет меня в этой комнате, Айрис. Моей матерью всегда была Гарриет. Все, чего я добилась, было ради нее и благодаря ей. Я не смогу жить, зная, что все это ложь.

– Но то, что Гарриет не была твоей биологической матерью, не меняет того, кем она была, как и того, кто ты есть. Она бы так тобой гордилась – она очень тобой гордилась, мам. Я уверена в этом. – Айрис положила голову на плечо матери.

– Не думаю, что она гордилась бы тем, как я поступила с Джесси. Гарриет пожертвовала всем, чтобы вырастить меня. Она дала мне так много, что я всегда чувствую себя перед ней в неоплатном долгу – именно это всегда давало мне силы двигаться дальше: не просто ради себя, но ради нас обеих. Каждый раз, когда ее избивал отец, я давала себе слово, что все ее жертвы не окажутся напрасными.

– Так и случилось, мам. Посмотри, как многого ты достигла!

– Но какой в этом смысл, если тебя никогда нет рядом с родными?

– Мам, не смей так говорить. Все, чего ты добилась, было не напрасно. Ты помогла стольким людям, спасла столько жизней. И ты замечательная мать – уж я-то знаю.

Ребекка слабо улыбнулась.

– Мне уже шестьдесят семь лет. Пора сбавлять темп. Я всегда так боялась остановиться, даже на секунду… Я знала, что меня снова начнут мучать воспоминания о том, через что нам с Гарриет пришлось пройти. Они преследовали меня всю мою жизнь.

Айрис достала из сумки дневник и положила матери на колени.

– Гарриет очень гордилась тобой. И она не крала тебя у матери, у нее не было выбора.

Ребекка посмотрела сперва на Айрис, затем вниз, на маленькую книжку в красном кожаном переплете.

– Это ее дневник? Откуда он?

– Лежал в бомбоубежище. Должно быть, его нашла Джесси. Я еще не успела прочитать до конца, но знаю, что именно муж Сесилии виноват в том, что она полжизни провела в лечебнице. Он сказал Гарриет, что тебя бы не отдали Сесилии, даже если бы она покинула Гринуэйс. А если бы Гарриет кому-то рассказала правду, он бы отдал тебя на усыновление за границу. Это был очень влиятельный мужчина, которому не хотелось, чтобы разразился скандал подобного масштаба, а мужья в те годы, увы, вполне могли держать жен за решеткой. Гарриет любила Сесилию. Она всю жизнь оставалась в «Сивью», надеясь, что однажды та поправится и сможет вас разыскать.

– Стало быть, под скандалом ты имеешь в виду то, что у Сесилии и моего отца был роман?

– Я не дочитала до конца, но, похоже, да, твоим отцом был Джейкоб.

Ребекка подняла на Айрис глаза, полные слез, и с нежностью провела по обложке дневника рукой.

– Можно, ты пойдешь со мной вместе? К Сесилии?

– Конечно же, – кивнула Айрис и встала, протягивая матери руку.

В коридоре их ждали детектив-инспектор Галт и Харви.

– Где Джесси? – спросила Ребекка у бледного от усталости Харви.

– С ней Адам. Она в порядке. Ей уже подыскивают комнату