Смертельный удар - Ричард Цвирлей

этот момент он вспомнил о Блашковском, которого нигде не было видно. Он еще раз посмотрел на могилу и ему стало не по себе.

Он высунул голову из кустов и посмотрел вправо, туда, где должен находиться Бродяк. Он там был. Стволом пистолета он указал на боковую дверь, которая скорее всего вела на боковую лестницу. Это может быть путь в подвал и на второй этаж. Им нужно было решить, куда идти. Лучше пойти в подвал, потому что второй этаж проверят их коллеги.

Залевский посмотрел на часы. Оставалось 30 секунд.

– Терраса наша. – Мартинковский указал пальцем на приоткрытую дверь. – Перебираемся через ограждение и бегом под террасу.

Перед ними было пять метров открытого пространства и потом терраса. Мартинковский побежал первым. С пистолетом, снятым с предохранителя, он присел у стены, а потом подозвал Худецкого. Тот вскоре был рядом с майором.

– Что дальше? – лейтенант неуверенно посмотрел на командира. Сразу было видно, что он боится. Он еще ни разу не принимал участия в операции с применением оружия. Впрочем, все это время он думал, правильно ли они поступают, проникнув в чей-то дом без ордера. Такое решение должен принимать прокурор. А его начальник, майор Мартинковский, не позвонил в прокуратуру. Более того, он даже не поставил в известность полковника Жито. А сейчас без всякого разрешения, с оружием наготове, они собираются напасть на дом как какие-то бандиты. Может, здесь живут самые обычные люди. Если бы решал он, лейтенант Альбин Худецкий, известный глубоким анализом каждой ситуации, он предпочел бы соблюсти все формальности, а потом отправил бы наряд ознакомиться с местностью, составить схему и только после этого окружить дом и потребовать от тех, кто находится внутри, покинуть помещение. Все по закону и без угрозы для жизни людей, и его самого, конечно. Как можно устраивать такой бардак, основываясь на словах двоих практикантов. Откуда им знать, как выглядит похищение человека. То, что кого-то заносят в машину, еще ни о чем не говорит. Из раздумий его вырвал Мартинковский.

– Вперед! – приказал он. – Я захожу первым, ты за мной. Если увидишь вооруженного человека, сначала стреляй, потом спрашивай, в чем дело, понял?

– А предупредительный выстрел в воздух?

– Предупредительный выстрел может быть последним в твоей жизни.

Они тихо взобрались на террасу и присели под окном, рядом с приоткрытой дверью.

– Двадцать секунд, – прошептал Мартинковский.

Харон лежал, скорчившись от боли, на полу. Болело все тело. Боль разрывала голову и живот. Однако именно из-за боли он очнулся. Он открыл глаза и боль прошла. Он успокоился. Он ждал того, что должно было случиться. Он даже был счастлив, потому что знал, что скоро все закончится. Ему было жаль издевавшихся над ним дураков. Они не знали, что делают. Они не знали, с кем имеют дело. Они не знали самого главного, что они помогают ему покинуть это бренное тело, в котором он оказался случайно здесь, среди людей. Еще недавно он и сам об этом не знал и был обычным парнем, увлеченным греческой мифологией. Это был первый знак, позволивший ему открыть свое настоящее «я». А потом наступил момент истины, весной, на одной вечеринке. Он вколол слишком большую дозу. Он тогда чуть не умер, попал в больницу в критическом состоянии, но его спасли. Совершенно зря, потому что в тот момент он понял, кто он такой на самом деле и каково его предназначение. Он становился настоящим только после очередной дозы. Он делал это все чаще и чаще, потому что только так мог попасть в настоящий мир, а не тот, что окружал его на серых и грязных улицах.

Сейчас, лежа на грязном вонючем полу, залитом кровью и его собственной рвотой, несмотря на боль, он был счастлив, так как сделал открытие, что и без наркотиков он может приблизиться к перерождению. Потеряв сознание, он увидел огромный черный тоннель, который сразу узнал. Он уже видел его раньше. Это был вход в подземное царство, а за ним был Стикс. Туда он должен попасть, там его миссия. Поэтому теперь он ждал, когда избивавший его человек вернется и поможет ему отправиться в путь. Жаль, что этот дурак не знает, какую роль определил для него Харон. Он не знает, что его провели, но чего еще можно ожидать от обычных смертных.

Он услышал шаги и улыбнулся. Они идут своей дорогой. Скоро будут здесь. Вновь примутся за свое.

– Ты меня подвел, а я никогда не прощаю. Если бы ты сделал все, как мы договаривались, не было бы никаких проблем, и ты мог бы и дальше колоться, но увы, оказалось, что ты всего лишь поганый наркоман. Знаешь, Гжибек, я думаю, избавляясь от такого дерьма, мы оказываем услугу обществу.

Гжибек немного неуверенно кивнул головой. Ему не очень нравилось то, что хотел сделать капитан, но он начальник и лучше знает, что делать.

– Ладно, дай сюда свой старый Vis.

Гжибек вынул из кармана незарегистрированный пистолет, когда-то конфискованный у преступника. На всякий случай Галась предпочитал не пользоваться служебным оружием.

Он зарядил пистолет и прицелился в голову лежавшему на полу Домагале. И тогда он заметил, что на кровавом месиве появилась улыбка.

– Подонок! – выкрикнул Галась и нажал на курок.

Звук выстрела раздался во всем доме.

– Черт, – вздрогнул майор, – кто-то выстрелил. – Он быстро вскочил на ноги и побежал в гостиную. Худецкий побежал за ним, но упал, споткнувшись о ковер. Он вытянулся на полу во весь рост, а пистолет выпал из руки и полетел под шкаф. Он огляделся в панике, но майора уже не было в комнате. Как мне его подстраховать, если у меня нет оружия, пронеслось в его голове. Он быстро подполз к шкафу и начал ощупывать рукой место, где должен был лежать его ТТ.

Мартинковский в это время выбежал в небольшую прихожую и столкнулся с Гжегожем Ковалем с автоматом Калашникова в руках. Из-за его спины выглядывал испуганный Олькевич.

Они услышали какое-то движение внизу, поэтому единственно правильным было только такое решение.

– Теофиль, ты остаешься наверху, Гжесь со мной в подвал. – В этот момент под ними раздался громкий звук, но это не был очередной выстрел.

В момент, когда раздался выстрел, Залевский вскочил на ноги и быстро преодолел расстояние до боковой двери. Вскоре к нему присоединился Бродяк. Он дернул ручку, но дверь не поддалась. Не было времени на раздумья. Залевский разбежался и со всей силы навалился на препятствие. Покрашенная в зеленый цвет дверь из двойной фанеры развалилась на части, а милиционер