Во власти обольстителя - Анна Бартон

Оуэн неохотно прервал поцелуй и, сняв с Аннабелл очки, положил в карман своего сюртука.

— Ты уверена, Аннабелл? — Он должен был спросить, мысленно молясь при этом, чтобы она не передумала. — Я хочу, чтобы ты стала моей. На веки вечные.

У нее на глаза навернулись слезы. Она обвила руками его шею.

— Я — твоя. Но только на время.

Холодок пробежал у него по спине.

— Что это означает?

— Мне прекрасно известно, насколько сестры важны для тебя. Я отлично понимаю, в чем заключаются твои обязанности перед ними и в чем твой долг как титулованной особы. Я не хочу мешать тебе исполнить его, иначе ты… возненавидишь меня до конца дней своих.

— Я не смогу возненавидеть тебя. — С какой стати она вдруг заговорила об этом сейчас? — Это ведь касается только нас.

— Разве? — Аннабелл покрыла поцелуями шею Оуэна, и он почти потерял способность соображать.

— Я хочу, чтобы мы были вместе, — с трудом выговорил Оуэн. — Навсегда.

— Я тоже этого хочу, но не пойду ни на какой компромисс.

— И я.

Соблазнительно улыбнувшись, Аннабелл сунула руки ему под рубашку и ногтями провела полосы вниз по груди. Он застонал в приступе наслаждения.

— Давай не будем думать ни о чем, кроме этой ночи.

Краешком сознания он отметил, что ему не понравился ее ответ, но в смятении от желания не смог определить, что в ее словах было не так. Им владела единственная мысль — он умрет, если не возьмет ее прямо сейчас.

Оуэн скинул с себя сюртук, потом сапоги, потом панталоны. К его удовольствию, Аннабелл точно так же поступила со своей нижней рубашкой.

Стоя у огня, она не сделала попытки прикрыться. Ее кожа словно светилась изнутри, а тени лишь подчеркивали изящество линий груди и ягодиц. Ему еще никогда не доводилось видеть такую красоту.

— Ты просто роскошна!

С извиняющейся улыбкой она провела рукой по заплетенной косе, выбирая приставшие травинки.

— Преувеличиваешь. Но все равно спасибо.

— Иди сюда.

Она опустилась на колени рядом с ним. Оуэн развязал ленту на конце косы и разобрал косу на пряди. Волосы свободно покрыли плечи Аннабелл. Потом нежно помассировал ей голову, шею, спину.

— Тебе понравилось? — спросил он.

— Да.

— Отлично. — Закинув ей волосы за спину, он взял один сосок в рот. И стал легонько сосать его, пока Аннабелл тихо не застонала. Тогда они легли на импровизированное ложе, и Оуэн накрыл ее телом, наслаждаясь тем, как она ногами обхватила его бедра.

Несмотря на неопытность в занятиях любовью, Аннабелл с готовностью отзывалась на каждое проникновение его языка и так же открыто изучала его тело, как он ее. Она погладила его по спине, провела руками вдоль боков. При каждом таком прикосновении его бросало в жар. Но он остановил ее, когда она протянула руку, чтобы взяться за его член.

Смущенная и немного обиженная, она спросила:

— Мне нельзя тебя потрогать?

Он нервно сглотнул, досчитал до трех в уме и только потом ответил:

— Мне нравится, что тебе хочется меня потрогать. Даже больше, чем ты можешь представить. Только тогда все быстро закончится. Слишком быстро.

— А что, мы не сможем повторить это? — Она была немыслимо хороша, лежа под ним. И ее невинный вопрос возбудил его еще больше. Хотя куда уж больше!

— Да. — Он чмокнул ее в нос. — Да, сможем.

Лицо Аннабелл осветилось, как будто ей преподнесли дорогой подарок, и она взялась за него двумя руками.

— Ты такой горячий и шелковистый. — Ее неумелые прикосновения доводили его до умопомрачения. — Оуэн, покажи, как сделать тебе приятное.

— Ты уже делаешь.

— А вот так? — Большим пальцем она поласкала головку его члена. Оуэн застонал. — Что, плохо?

— Хорошо. — Он больше не мог ждать. Раздвинув ей ноги и устроившись между ними, он навалился на нее всем телом и стал жадно целовать. Она прильнула к нему, горячая, влажная от желания.

— Ты моя, Аннабелл.

— Твоя.

На этих словах он вошел в нее. Она была такой тугой, что пришлось остановиться, чтобы тут же не выплеснуть в нее семя. Ему было хорошо, но для него была непереносимой мысль, что ей сейчас больно.

— Как ты?

Ее глаза озорно сверкнули, и она крепче обняла его ногами за талию.

— Я знала, что это должно быть больно, но мне так нравится чувствовать тебя внутри себя.

Оуэн глухо застонал. Все мысли вылетели из головы, осталось только жгучее, чистое желание. Он входил в нее снова и снова, руками, ртом, всем телом утверждая свое право на владение ею. Она принадлежит ему!

Аннабелл двигалась вместе с ним, идеально подхватывая его ритм.

Кровь застучала у него в ушах, тихо, ровно, непреклонно. Этот пульс пронизал все его тело, прошел по жилам, добрался до паха, и Оуэн излился в нее, единственную женщину, которую любил и всегда будет любить. Изо всех сил прижимая ее к себе, он шептал имя Аннабелл.

Он ни за что не позволит ей уйти.

Аннабелл наслаждалась чувством близости с Оуэном. Ей понравилась страстность, с какой он взял ее, понравилось ощущать его вес, когда он лежал на ней. От первого любовного опыта захватило дух. Она была полна трепета.

И все-таки в глубине души таилось небольшое недовольство. Ей казалось, что она должна была снова пережить такое же, подобное землетрясению, чувство наслаждения, какое возникло тогда, в первый раз. Но сегодня все было по-другому. Прекрасно, но по-другому.

Оуэн вышел из нее, лег рядом и заботливо укрыл одеялом.

— Ты просто чудо!

Ей стало легче дышать. Приятно было услышать, что она ничего не напортачила.

— Значит, тебе понравилось?

— Безмерно! — Он погладил ее руки, вверх и вниз. И у нее побежали мурашки по коже. — Сейчас тебе тоже понравится.

Аннабелл замерла в предвкушении.

— Будет еще?

Оуэн залез под одеяло и рукой повел вверх по обнаженной ноге Аннабелл.

— И даже больше.

Затаив дыхание, она наслаждалась его прикосновениями. Пока он гладил бедра Аннабелл и целовал в шею, в ней проснулось желание, от которого она содрогнулась всем телом. Аннабелл откинула голову назад, а рука Оуэна продвигалась вверх, пока не отыскала центр ее страсти, главную точку наслаждения. Шепотом повторяя ее имя, Оуэн принялся ласкать этот тугой узелок, и она корчилась от сладостной муки. Наконец наслаждение стало непереносимым, она громко закричала и вскинула бедра вверх. Его глаза были полны понимания. Палец Оуэна соскользнул внутрь.

— Как ты прекрасна, моя Белл!

Она словно разлетелась на тысячи осколков, вслушиваясь в то, как все ее тело охватывают восхитительные спазмы, подавляя жгучее пламя, горевшее в ней.