Гарри Поттер и Принц-полукровка (человечий перевод) - Джоан Роулинг

– Последний раз говорю, забудь о Малфое, – решительно потребовала Гермиона.

Они, пообедав, сидели во дворе и грелись на солнышке. Рон и Гермиона держали в руках министерскую брошюрку «Аппарирование: распространенные ошибки и способы их избежать» – сегодня у них был экзамен. Похоже, однако, что брюшюрка плохо действовала на нервы: стоило из-за угла появиться какой-то девочке, как Рон вздрогнул и полез прятаться за Гермионой.

– Это не Лаванда, – устало сказала Гермиона.

– А, хорошо, – успокоился Рон.

– Гарри Поттер? – заговорила девочка. – Меня просили передать вот это.

– Спасибо…

Гарри с упавшим сердцем взял в руки маленький пергаментный свиток. Дождавшись, когда девочка отойдет подальше, он сказал:

– Думбльдор говорил, что, пока я не добуду воспоминание, занятий больше не будет.

– Может, он хочет узнать, как твои успехи, – предположила Гермиона. Гарри развернул послание, но вместо узкого косого почерка Думбльдора увидел неровные каракули, очень неразборчивые – пергамент был сильно закапан, и чернила местами расплылись.

Дорогие Гарри, Рон и Гермиона!

Арагог ночью скончался. Гарри и Рон, вы его знали и помните, какой он был необыкновенный. Гермиона, по-моему, тебе он тоже нравился. Похороны вечером, с вашей стороны будет очень любезно, если вы придете. Думаю, лучше всего на закате, это его любимое время суток. Знаю, вам нельзя поздно выходить на улицу, но вы можете взять плащ. Я бы не просил, но одному мне не выдержать.

Огрид

– Прочти, – Гарри сунул записку Гермионе.

– О, я вас умоляю! – воскликнула она, быстро пробежав письмо глазами и передав Рону. Тот, прочитав, буквально онемел от возмущения.

– Совсем сбрендил! – выкрикнул он. – Да эта его чудина отдала нас с Гарри своим сородичам на съедение! Дескать, угощайтесь, ребята! А теперь, значит, мы должны рыдать над его мерзким волосатым трупом?

– Дело не только в этом, – сказала Гермиона. – Он просит нас поздно вечером выйти из замка, хотя прекрасно знает, что меры безопасности стали в миллион раз строже и что будет, если нас поймают.

– Мы и раньше ходили к нему в гости по вечерам, – возразил Гарри.

– Да, но ради такого? – отозвалась Гермиона. – Когда Огрид действительно нуждался в помощи, мы многим рисковали, но… в конце концов… Арагог умер. Если б речь шла о его спасении…

– То я бы точно не пошел, – твердо заявил Рон. – Гермиона, ты его не видела. Поверь, смерть ему очень на пользу.

Гарри забрал у него записку и посмотрел на расплывшиеся чернильные пятна. Видно было, что слезы лились на пергамент едва ли не ручьем…

– Гарри, надеюсь, ты не собираешься идти? – спросила Гермиона. – Чтобы напороться на взыскание из-за такой глупости?

Гарри вздохнул.

– Знаю, знаю, – сказал он. – Огрид спокойно похоронит Арагога и без нас.

– Вот именно, – с явным облегчением ответила Гермиона. – Слушай, сегодня днем на зельеделии почти никого не будет, у нас же экзамен… попробуй как-нибудь умаслить Дивангарда!

– Думаешь, на пятьдесят седьмой раз мне наконец улыбнется удача? – горько усмехнулся Гарри.

– Удача! – вдруг воскликнул Рон. – Гарри, вот оно – удача!

– То есть?

– Воспользуйся зельем удачи!

– Рон, точно… точно! – потрясенно вскричала Гермиона. – Конечно! Как я сама не додумалась?

Гарри уставился на своих друзей.

– Фортуна фортунатум? Не знаю… я хотел ее поберечь…

– Для чего? – изумленно спросил Рон.

– Что может быть важнее этого воспоминания? – поддержала Гермиона.

Гарри не ответил. Мысль о драгоценной маленькой бутылочке давно таилась в глубинах его сознания; в нем зрели смутные, неясные мечтанья: Джинни порывает с Дином, Рон почему-то радуется, что она теперь встречается с Гарри… Он сам себе не признавался в этом, разве что во сне или на границе между сном и явью…

– Гарри? Где ты витаешь? – окликнула Гермиона.

– Что?... А, да, конечно, – сказал он, приходя в себя. – Да… хорошо. Если мне сейчас не удастся разговорить Дивангарда, то вечером я приму немного фортуны и попробую еще раз.

– Решено, – бодро произнесла Гермиона, встала и исполнила грациозный пируэт. – Направление… настрой… неспешность… – пробормотала она.

– Прекрати, – взмолился Рон, – меня и так тошнит…. Ой, скорей, прячьте меня!

Во дворе появились еще две девочки, и Рон нырнул за спину к Гермионе.

– Это не Лаванда, – досадливо сказала она.

– Отлично, – Рон осторожно выглянул из-за плеча Гермионы. – Черт, смотрите, они какие-то грустные.

– Это сестры Монтгомери и, естественно, они грустные, разве ты не слышал про их младшего брата? – удивилась Гермиона.

– Честно говоря, я уже не успеваю следить, что у кого происходит с родственниками, – ответил Рон.

– На него напал оборотень. Говорят, их мама отказалась помогать Упивающимся Смертью. Как бы там ни было, мальчику было всего пять и он умер в св. Лоскуте, его не смогли спасти.

– Умер? – потрясенно повторил Гарри. – Но ведь от этого не умирают, просто ты тоже превращаешься в оборотня?

– Иногда умирают, – с необычной суровостью сказал Рон. – Я слышал, такое бывает, если оборотень слишком увлекается.

– А кто это был? – быстро спросил Гарри.

– Говорят, Фенрир Уолк, – ответила Гермиона.

– Я так и знал – маньяк, который охотится за детьми, тот, о ком рассказывал Люпин! – гневно воскликнул Гарри.

Гермиона печально посмотрела на него и сказала:

– Гарри, ты должен добыть воспоминание. Чтобы остановить Вольдеморта. Ведь весь этот кошмар из-за него…

Наверху ударил колокол. Рон и Гермиона с перепуганным видом вскочили.

– Все будет хорошо, – заверил их Гарри. Они пошли к вестибюлю, где собирались те, кто сегодня сдавал аппарирование. – Удачи.

– Тебе тоже! – Гермиона многозначительно посмотрела на Гарри, который уже повернул к подземелью.

В тот день на зельеделии учеников было всего трое: Гарри, Эрни и Драко Малфой.

– Слишком юны для экзамена? – добродушно хохотнул Дивангард. – Даже семнадцати нет?

Они помотали головами.

– Ну и ничего страшного, – весело продолжал Дивангард, – раз нас так мало, давайте забавляться. Пусть каждый приготовит мне что-нибудь интересненькое!

– Отличная идея, сэр, – льстиво сказал Эрни, потирая руки. Но Малфой даже не улыбнулся.

– В каком смысле «интересненькое»? – мрачно осведомился он.

– Удивите меня чем-нибудь, – легкомысленно отозвался Дивангард.

Малфой, поджав губы, открыл «Высшее зельеделие». Было яснее ясного, что он считает этот урок пустой потерей времени и жалеет, что его нельзя провести в Нужной комнате. Все понятно, думал Гарри, наблюдая за ним поверх своего учебника.

Интересно, ему кажется или Малфой похудел, как и Бомс? И уж точно побледнел; кожа по-прежнему сероватая, наверное, потому, что в последнее время он редко выходит на улицу. И в нем совсем не осталось нахальства, оживленности, высокомерия; ничего от той чванливой развязности, с которой он в «Хогварц-экспрессе» хвастался миссией, возложенной на него Вольдемортом... и тут возможно лишь одно объяснение: какова бы ни была миссия, дела Малфоя идут плохо.

Эта мысль очень взбодрила Гарри. Он полистал «Высшее зельеделие» и нашел сильно исчерканные инструкции к приготовлению эйфорического эликсира. Отлично: подобное зелье не только подходит для задания, но и может (сердце Гарри пропустило удар) привести Дивангарда в хорошее настроение. Если уговорить учителя попробовать эликсир, то не исключено, что он решится отдать воспоминание…

– Что ж, выглядит потрясающе, – всплеснув ручками и сложив вместе ладони, сказал Дивангард полтора часа спустя. Он внимательно рассматривал солнечно-желтое содержимое котла Гарри. – Эйфория, насколько я понимаю? А что за аромат? М-м-м-м…. щепотка перечной мяты, верно?

Не по науке, конечно, но… мысль превосходная и очень оригинальная. Разумеется: прекрасный противовес изредка возникающим побочным эффектам вроде неуемного пения и пощипывания в носу… Прямо не знаю, где ты черпаешь вдохновение, мой мальчик…. если только это не…

Гарри ногой поглубже запихнул в рюкзак учебник Принца-полукровки.

– …гены твоей матери!

– О… да, наверное, – успокоился Гарри.

Эрни был недоволен; рассчитывая превзойти Гарри, он весьма необдуманно занялся изобретением собственного зелья, но оно загустело и превратилось в какую-то фиолетовую клецку. Малфой с кислым лицом собирал вещи; Дивангард объявил его отрыжный отвар всего-навсего «сносным».

Прозвенел колокол. Малфой и Эрни сразу ушли.

– Сэр, – начал Гарри, но Диванград быстро посмотрел ему за спину, увидел, что кабинет опустел, и поспешил прочь.

– Профессор… профессор, не хотите попробовать мое зе…? – в отчаянье крикнул ему вслед Гарри.