Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Прошло полминуты. Люк открылся, появилось лицо в респираторе. Банника и Ганлика жестом пригласили внутрь. Они потратили несколько минут на то, чтобы в своем тяжелом снаряжении протиснуться в узкий люк. Наконец они оказались внутри, люк захлопнулся, и мотор «Атланта» взревел, всасывая пыльный воздух в очистительные фильтры. Командир танка жестом показал, что все в порядке, и Банник с Ганликом сняли респираторы.

— Как обстановка? — спросил командир «Атланта». За ним сидел мрачный механик-водитель. На куче снаряжения устроился Валле, астропат, сопровождавший оперативную группу. Валле был для них единственным надежным средством связи с командованием, хотя сейчас даже его мощный разум был бесполезен, пока они не покинут котловину Озимандии. Он сидел, сохраняя полное спокойствие, его уравновешенное лицо со слепыми глазами резко контрастировало с лицом вокс-связиста «Атланта», который лежал связанный на полу машины справа от астропата. Связиста тошнило прямо на пол, его закатившиеся глаза были полны страха.

Командир «Атланта» проследил за его взглядом.

— Хм, да. Токкан начал дергаться после того, как мы въехали в котловину.

— Я чувствую твою тревогу, — невозмутимо произнес астропат. — С ним будет все в порядке, как только мы покинем котловину. Такая концентрация кристаллического лорелея тяжело действует на слабовольных людей, но видения не причиняют прямого вреда. Его состояние пройдет.

— Это на всех нас действует, — сказал Банник. — Экзертраксис тоже не в себе, въехал в зыбучие пески. Мы должны вытащить его. Вам уже просигналили лазерными импульсами?

— Еще нет, но по воксу кое-что все-таки проскакивает сквозь помехи. — Командир указал на водителя, который, повернувшись к аппаратуре связи, распечатывал сообщение. Через несколько секунд из консоли выползла тонкая полоска бумаги.

— Сообщение от Кортейна, все так и есть, сэр, — доложил мехвод. — Он принимает командование. Говорят, Экзертраксису осталось несколько минут, прежде чем его окончательно затянет.

Командир «Атланта» прикусил нижнюю губу, почесав щетину на подбородке.

— Мы не сможем подойти к нему, нас затянет мгновенно.

— А как вы обычно вытаскиваете танки из зыбучих песков? — спросил Банник.

— Кто-то должен подать им трос — человек тонет в зыбучих песках не так быстро, как машины. Обычно трос подает он, — командир кивнул на связиста. — Но сейчас он никуда не сможет пойти. Я мог бы, но… — он пожал плечами.

— Мы пойдем, мы уже одеты, — сказал Ганлик.

— Вы уверены? — спросил командир «Атланта», но не стал дожидаться ответа. — Нам надо установить их точное положение… — он повернулся к водителю.

— Их положение уже на тактическом дисплее, сэр.

— Отлично. Тогда отцепляем крюк и начинаем разматывать трос. Когда мы опустим ковш — это сигнал вам идти. Двигайтесь медленно, не спешите, или вас тоже затянет.

— Воксы здесь бесполезны, — сказал Банник. — Просигнальте Эппералианту, пусть сообщит остальным, чтобы соблюдали полное вокс-молчание. Тогда мы сможем передавать хотя бы такие сигналы, — он включил свой вокс в респираторе. Послышалось три всплеска статических помех. — Два таких сигнала будут означать, что у нас проблемы. Тогда вытаскивайте нас.

— Хорошо, — сказал командир «Атланта». — Идите прямо от кормы танка. Ориентируйтесь по тросу. Мы повернемся кормой прямо к ним, насколько получится точно. Тут где-то была пара комплектов пескоступов, — он указал на полку в кормовой части, на которой висели странные изделия, похожие на широкие корзины. — Удачи. Да поможет вам Император.

— Пошли, Банник, — сказал Ганлик, направляясь к внутреннему люку. — Басдаков трус мог бы и сам пойти, в конце концов, это его работа, — проворчал второй наводчик, надевая респиратор и не беспокоясь о том, слышит его командир «Атланта» или нет. — Если что со мной случится, и помочь будет никак нельзя, режь трос и спасайся сам. Понял, «сэр»? Я сделаю то же самое.

Банник кивнул.

Снаружи они отошли в сторону, и «Атлант» неуклюже развернулся кормой к зыбучим пескам. Раздался приглушенный лязг, и буксирный крюк отцепился, раскачиваясь на ветру. Мотор «Атланта» выключился. Лебедка провернулась, опустив несколько мотков троса на землю. Банник и Ганлик подхватили крюк и потащили за собой, разматывая металлический трос.

— Тяжелая штука, — проворчал Ганлик сквозь треск помех.

Раздалось гудение гидравлики, и ковш в кормовой части «Атланта» опустился, уткнувшись в песок, отчего корма танка слегка приподнялась.

— Вот и сигнал, — сказал Банник и указал вперед, на случай если Ганлик не заметил.

Они пошли, направляясь прямо от кормы «Атланта», Ганлик нес крюк, Банник шел в десяти метрах позади. Таким образом, если бы они сбились с курса, трос перекрутился бы, подав тем самым сигнал. Пока они шли, трос продолжал разматываться.

Впереди Ганлик стал двигаться медленнее, дойдя до полосы зыбучих песков. Показались темные силуэты бронетехники. Два «Леман Русса» медленно двигались задним ходом, отползая от зоны зыбучих песков. Еще один танк чуть дальше все-таки увяз, но несколько человек, одетых в такое же снаряжение, как у них с Ганликом, работали по колено в песке вокруг танка, прицепляя буксирные тросы, протянутые от четвертого «Леман Русса», почти невидимого в песчаной буре.

Ганлик остановился и надел на ноги пескоступы. Банник воспользовался остановкой, чтобы сделать то же самое, положив трос на землю. У себя на родине он носил похожую широкую обувь для ходьбы по снегу. Замысел был в том, что широкие подошвы не позволяли ногам проваливаться слишком легко. Но крепления пескоступов были ему незнакомы, и он сумел надеть их только с третьей попытки. Когда он встал, Ганлик сделал знак следовать дальше. Один из людей у кормы увязшего «Леман Русса» помахал им рукой, предлагая помощь. Банник отмахнулся, покачав головой.

Через несколько секунд он тоже вошел в зыбучие пески.

Мало что могло предупредить об этом. Легкое изменение стабильности песка или, возможно, более заметное ощущение его сыпучести, но вообще было трудно определить, действительно ли это так, или это чувство порождено страхом. Зыбучий песок по цвету не отличался от обычного, хотя, возможно, на вид был немного более гладким; но даже это слабое визуальное отличие сейчас невозможно было обнаружить из-за бури — и по причине плохой видимости, и из-за струй взметаемого ветром песка, извивавшихся у самой земли, как змеи.

Вскоре, однако, Банник безошибочно это почувствовал. Песок начал затягивать его ноги, проваливавшиеся заметно быстрее, чем раньше, даже в пескоступах. Он вытаскивал ноги из песка, вспомнив изнуряющий ритм ходьбы в снегоступах, который узнал еще в детстве на Парагоне — это было нелегко, но сейчас Банник мог опереться на трос, и это помогало противостоять штормовому ветру. Увязшей «Химеры» нигде не было видно, и лейтенант лишь следовал за силуэтом Ганлика, едва заметным в пелене пыли.

Зыбучие пески — точнее, пыль — были настоящей погибелью для всего живого на Калидаре и за несколько минут могли затянуть танк. Постоянные бури на планете создавали мощные заряды статического электричества. Большая часть этой энергии рассеивалась в яростных сухих грозах, но иногда статические заряды оставались, собирая в себя тонкую пыль и превращая ее в ловушку, мало отличающуюся от обычных зыбучих песков. В одной такой ловушке состояние пыли могло варьироваться от почти твердого до напоминающего густую жидкость — и быстро меняться. Хотя здесь и там на Калидаре были целые моря подобной зыбучей пыли, сама природа планеты означала, что любые пустоты ландшафта могли становиться такими пылевыми ловушками. Адептус Механикус разработали сложные средства, используя целые леса медных шестов и конденсаторов, чтобы отвести электричество и заставить зыбучую пыль осесть, но это была долгая и трудная работа, и применялись эти средства, только если поля зыбучих песков мешали продвижению большой группы техники или блокировали маршрут на направлении главного наступления.

Банник так сосредоточился на ходьбе, не сомневаясь, что малейшая ошибка приведет к немедленной смерти, что врезался в спину Ганлика.

Ганлик указал вперед. Там, под углом в сорок пять градусов, торчала из песка корма «Химеры». Изнутри слышался отчаянный стук. Кормовой люк десантного отделения был частично открыт. Из люка высунулась рука, без перчатки, и мокрая от крови. Банник схватился за нее.

— Все внутрь! Задрайте люк, или вы все задохнетесь! Сейчас мы вытащим вас! — прокричал Банник в вокс. В ответ послышался только треск, но рука скрылась, и люк закрылся на несколько сантиметров — задраить его полностью мешал песок.

Банник с Ганликом увязли уже по колени, колебания песка, вызываемые медленно утопающей БМП, затягивали и их вместе с ней.