Кот и крысы - Далия Трускиновская

Некоторое время спустя к Архарову, дождавшись, когда он останется в комнатушке один, заглянул Тимофей.

– Ваша милость, - позвал он. - Коли я не ко времени, так подожду.

– Чего тебе? Заходи.

Тимофей вошел неторопливо, поклонился уважительно.

– Извольте вспомнить, как господина Вельяминова в первый раз допрашивали у вашей милости в доме.

– Ну, изволил, далее?

Тимофеева рассудительность и любезность иногда безмерно раздражали.

– Мы потом никак понять не могли, откуда у него взялся пистолет, и сам он молчал, даже пробовал от пистолета отрекаться. На Ильинку он вряд ли при оружии ездил, там тоже ими не торгуют…

– Короче, Тимофей. К чему ты клонишь? - спросил Архаров.

– А к тому, государь Николай Петрович, клоню, что пистолет наш вертопрах стянул в том доме, где его обыграли. Впал в отчаяние, решил сбежать, как малое дитя, и тут подвернулся ему пистолет…

– Как это в доме мог пистолет подвернуться? На полу, что ли, валялся? - удивился Архаров.

– Нет, а коли дом устроен на благородный лад, там в хозяйском кабинете на стене, поверх ковра, могло висеть оружие, особливо коли хозяин служил и бывал в походах.

– Та-ак… - задумчиво произнес Архаров. - Похоже на истину. Вы того пистолета не разглядели? Какой работы? Немецкой, турецкой, нашей?

– Нет, ваша милость. Я сам-то лишь стук, поди, слышал, когда он у вертопраха из-под кафтана выпал. У Клавароша спросите. Да и не отличу я немецкой работы от нашей.

– А хорошо, кабы немецкая… - сказав это, Архаров основательно замолчал.

Тимофей спокойно ждал, пока начальство чго-нибудь достойного измыслит, и не суетился.

А начальство вспоминало последнее письмо гвардейца Фомина. Фомин бьл простая душа - верил, что и в игорном притоне святая дружба возможна. Архаров же не мог отложить в сторонку свою подозрительность. И краткое описание, как чуть не подрались князь Горелов и кавалер де Берни, ему с самого начала не понравилось. Похоже, эти двое работали в паре, как два шура на торгу, из которых один отвлекает дуру-бабу, другой ворует у нее кошелек.

Опять же, Фомин предупреждал, что у шулеров в Москве еще одно место для уловления простаков имеется…

– Отправляйся на Знаменку, - велел наконец Архаров. - Погляди там, в какой переулок выходят ворота заднего двора князя Горелова-копыта, и удобно ли оттуда, не слишком часто сворачивая, добежать до «Ленивки». Бегать вертопрах не мастак, опять же - каблуки у него, как у бабы. Оттуда, где был, он бы далеко не убежал, а до «Ленивки» его единым духом донесло! Прикинь, могло ли такое быть в действительности, понял? Но недолго!

– Как не понять.

– Ступай!

И Архаров треснул Тимофея по плечу, что можно было счесть высочайшей похвалой.

Тимофей поспешно ушел, а Архаров, поняв, что все для штурма шулерского притона готово, с надеждой поглядел в маленькое окошко. Летние вечера долги, а ему хотелось поскорее дождаться темноты.

Да и прочие архаровцы, разбредясь по Зарядью, сидя в тихих дворах, коротая время за беседой, маялись от нетерпения.

Наконец стало темнеть.

– Никодимка, одеваться! - крикнул Архаров.

– Ваши милости, извольте сесть, - сказал, входя с мисочкой, Никодимка. - Щипцы уж греются. Давайте я вам волосики смочу, по мокрому букли загну - будут как из дерева вырезанные.

Нововведение едва не стоило ему хорошей оплеухи - за окном делалось все темнее, а Архаров сидел в облаке пара, поднимавшегося с шипением всякие раз, как щипцы касались влажных буклей, и ругался за промедление.

Наконец он, одетый в парадный кафтан и причесанный, как на бал, вышел из Марфиного дома.

Григорий подвел ему оседланную Фортуну.

– Потом, - сказал Архаров. - Веди на бастион, я сам скоро там буду.

– Я отведу, - сказал Левушка, тоже принаряженный, верхом на Милорде. - Гришка, давай повод.

С Фортуной в поводу он причмокнул и вскоре скрылся за углом.

Давно уже не бывал Архаров на чумном бастионе.

Место это пользовалось нехорошей славой. Хотя над ним больше не поднимались столбы вонючего дыма от костров мортусов, все равно местные жители обходили его стороной, и Архаров это знал. Потому и назначил чумной бастион местом сбора.

Время было довольно позднее. Взглянуть со стороны - то какие-то смутные подозрительные тени, странными словами перекликаясь, пробирались на бастион. Коли видишь такие затеи - лучше поспешить домой, не докапываясь, что это за суета. Пусть обер-полицмейстер докапывается - ему за это деньги платят.

Обер-полицмейстер меж тем как раз и шел к бастиону, сопровождаемый Демкой Костемаровым и Харитошкой-Яманом. Оба были шуры - то есть, открытого грабежа за ними никогда не числилось, крови они не проливали, а вот руки были ловки и сообразительность развита беспредельно. Еще с утра Демке было велено измыслить такое, чтобы господин Захаров в этот вечер не вздумал появляться во французском притоне. И они измыслили. Перед развлечением он почему-то отправился в гости к родственникам супруги. Тут-то Демка с Харитошкой и взялись за дело. Кучер и оба лакея были заморочены настолько, что признали в переодетых архаровцах старых знакомцев - да и как не признать, коли их на радостях от нечаянной встречи увлекают в кабак? К тому часу, как Захаров вышел на крыльцо, управляться с каретой было некому. И более того - он, пригрозив, что трое выпивох назавтра получат все, что им причитается, на конюшне, велел взять ему извозчика, совершенно не ведая, что кошелька в его кармане более нет. Извозчик попался какой-то дурной, повез не туда, вызвал сильное возмущение господина Захарова. После чего отставной сенатор был высажен в каком-то малоприятном месте и прямо в лужу, а извозчик, лихо засвистав, укатил.

– Так что, ваша милость, ему бы до дому добраться, а не то чтобы по французским хазам шатоматься, - завершил доклад Демка.

– Это не все, - сказал Архаров.

– Да как же не все?

– Кошелек.

Архаров даже не протянул за кошельком руки. Демка с Харитошкой сколько-то времени шли рядом с ним молча, потом Демка извлек из кармана бархатный, золотом расшитый мешочек.

– Князь, князь, а в шмеле - шесть хрустов всего было… - наябедничал он.

– Было? - переспросил Архаров.

По логике, ему бы следовало оставить добычу Демке с Харитошкой - они своим воровством и проказами спасли князя от бесчестья. Но он не хотел нарушать того, что было заведено с самого начала: за разбитые окна и задранные бабьи подолы архаровцы ответят ему самолично, и более об этом речи не будет; воровство же означает прощание с мундиром и возвращение туда, откуда воришка был взят чумной осенью под архаровскую ответственность. А именно - в тюрьму, где ему тут же припомнят все подвиги былых времен.

– Шесть хрустов куренчом с ламой, так ведь мы же его хамовье поили…

– Прелестно.

Демка зашел вперед и вручил Архарову кошелек.

Больше о господине Захарове никто не толковал - и без него забот хватало. Только Архаров вдруг, потом уже, занятый чем-то совершенно иным усмехнулся: он сделал для Дунькиного содержателя все, что было в его силах, но считать ли это оплатой Дунькиных трудов?

На бастионе уже ждали полицейские драгуны, которые в самой Москве появлялись нечасто, а более следили за окрестными дорогами, где их трудами налетчиков стало уже поменее. На эту ночь Архаров вызвал их с полсотни - много, но поди знай, какие подарочки ждут в притоне?

Стояла там и архаровская карета. А рядом с ней - еще две, в которые грузить связанных пленников. И почему-то третья.

Возле карет негромко переговаривались архаровцы - человек около тридцати. От компании отделился невысокий человек, подошел к Архарову и поклонился.

– Ты, черная душа? - спросил Архаров и крикнул кучеру Сеньке: - Поезжай за колонной, я - верхом!

Ему подвели рыжую Фетиду, он похлопал кобылку по шее, очень довольный ее спокойным поведением.

– Да, сударь. Я с вами поеду.

– Что ты там делать станешь, черная душа? - спросил Архаров, уже приноровившийся было вставить ногу в стремя. - Мы драться едем, а ты нам на что?

– Сгожусь, - коротко отвечал немец. - Со мной мои молодцы поедут. Кого вы в плен возьмете - того я тут же в карету, под охрану, и к себе в подвал. Простите, сударь мой, за неуместную дерзость, но в таковых вылазках главное - не дать добыче разбежаться. А вы молоды и в пылу побоища можете упустить важных свидетелей.

– Ты и карету приготовил?

– Я, смею напомнить, не первый год живу в сем свете. И карета, и веревки в ней - все в наилучшем виде. Мои служащие в карете.

– Ну-ка, покажи.

Шварц, отворив дверцу, предъявил все обещанное - в том числе и Ваню Носатого. Архаров кивнул - и кивнул именно Ване. Как он надолго запомнил Федькину попытку спасти его от чумы, так - и Ванино участие в спасении Марфы и штурме ховринского особняка. Ему было жаль, что такого здоровенного и решительного мужика приходится держать в подвале у Шварца, но куда бы еще можно было определить кавалера без ноздрей?