Игрушки дома Баллантайн - Анна Семироль

Он кивает, и оба выбегают из кухни.

Через час, с ревом промчавшись по тихой улочке, у калитки дома останавливается большой, тяжелый мотоцикл. С него слезает Эвелин Фланнаган в грязной, изодранной юбке и покрытый пылью с ног до головы Этьен Легран. Пока Этьен паркует железного коня и снимает краги и мотоциклетные очки, Ева бегом спешит в дом.

— Мам, мелкашки, я вернулась!

Этьен не спеша проходит по дорожке палисадника, садится на ступеньки крыльца. Близнецы, разбуженные шумом, зевают, сонно моргают и настороженно глядят на незнакомца.

— Привет, — дружелюбно окликает их Легран.

Дети жмутся друг к другу, косятся на него недоверчиво. Этьен вспоминает, как непрезентабельно он выглядит небритым, с исцарапанным лицом, и поспешно говорит:

— Не пугайтесь! Я привез Еву. Меня зовут Этьен Легран.

Из дома выходит Элизабет, ахает, едва взглянув на молодого человека:

— Господи, откуда вы оба такие ободранные?

— Здравствуйте, Элизабет. Мы немного повздорили с Эвелин и…

— В дом. И умойся. И за стол. Возражения не принимаются!

Этьен, подавив вздох, встает и исчезает в указанном хозяйкой направлении. Близнецы обмениваются вопросительными взглядами.

— Свой? — едва слышно спрашивает Уильям.

— Чужой? — настороженно вторит ему Сибил.

В ванной Этьен долго созерцает в зеркале царапину на щеке. Утренний разговор с Евой крутится в голове, не желает забываться. В приоткрытую дверь заглядывает Эвелин.

— Ты здесь?

— Здесь.

Она заходит, садится на край ванны. Этьен плещет в лицо водой, осматривается в поисках полотенца.

— Отца еще нет.

— Я подожду, если позволишь.

Девушка достает полотенце из стенного шкафчика, протягивает Леграну.

— Этьен, я хотела сказать… Извини. Я не знаю, что на меня нашло, — виновато говорит она, пряча глаза.

Он пожимает плечами, молчит. Роняет полотенце на пол, поспешно наклоняется поднять. Когда выпрямляется, Ева обнимает его и утыкается лицом в шею.

— Прости меня. Я понимаю, насколько больно тебе сделала. Я сожалею о сказанном.

— Словом убить можно, моя Мадан. Ты об этом прекрасно знаешь.

— Я забыла, прости.

В ее искренность не верится, как бы Этьену ни хотелось. Он высвобождается из ее объятий, вешает полотенце на крючок. У Евы глаза побитой дворовой собаки.

— Эвелин, я хочу дождаться твоего отца и поговорить очень серьезно. И только после этого я смогу что-то решить для себя.

— Ты мне нужен.

— Для чего? Чтобы всякий раз пытать меня за какие-то только тебе известные грехи? Ева, я полтора года терплю твои насмешки и издевательства, ты мне только что в лицо не плюешь, ведешь себя как одержимая. Когда я говорю, что люблю тебя, ты смеешься. Утром ты мне смерти пожелала — и вот говоришь, что я тебе нужен. Зачем, Эвелин?

Не дожидаясь ее ответа, он уходит в гостиную. Элизабет уже хлопочет, собирая на стол.

— Голоден, Этьен?

— Нет, спасибо. Мы с Эвелин перекусили в «Апрельском колдовстве». Не ожидал от вашего маленького городка такого шикарного ресторана.

— О, там мы празднуем все годовщины нашей с Брендоном свадьбы! Там действительно потрясающая кухня и очень уютно. Давай-ка все же чашечку чая и кусок лимонного пирога. — И уже тише она спрашивает: — Вы что, с Евой подрались?

— Почти.

Элизабет ставит на стол тарелку с пирогом, вытирает руки, откидывает в сторону фартук.

— Что произошло?

— Вероятнее всего, мы разойдемся, — мягко отвечает Этьен.

Уголки губ Элизабет печально ползут вниз, она выглядит очень расстроенной.

— Ты хороший парень, Этьен. И я прошу у тебя прощения за свою дочь.

— Не стоит. Она прекрасная девушка, просто у нас не получается быть вместе.

В коридоре звучат легкие шаги, и в гостиную вбегает Эвелин.

— Мам! Он не в настроении, дай я скажу! Мы попробуем еще раз. Можно Этьен останется на ночь?

— Я дождусь мистера Фланнагана, мы поговорим, и я вернусь в Нью-Кройдон, — упрямо качает головой Легран.

— Никуда мы тебя на ночь глядя не отпустим, — машет руками Ева. — Мам, мелкашки просятся к океану, я им обещала. Этьен, идем. Познакомлю тебя с близнецами. И купаться, купаться!

Элизабет отворачивается, пряча улыбку. Этьен пытается протестовать:

— Я не взял с собой плавки. Лучше побуду здесь.

— Ой, прекращай! — фыркает Эвелин. — Тоже мне, высший свет! Мы пойдем туда, где никогда никого не бывает. К тому же вечереет, народу и так не много. Давай, ты должен увидеть кое-что интересное.

Она тянет Этьена за руки, и он все-таки уступает.

— Мам, мы вернемся к ужину! — победно восклицает Ева, подталкивая Этьена к выходу.

Близнецы сидят на корточках у дорожки и увлеченно возят прутиками в пыли. Синхронно они выводят абсолютно одинаковые линии и узоры параллельно друг другу. К перекрестку линий подползает муравей.

— Смотри сюда, — шепчет Сибил. — Если он свернет здесь, он попадет на мою линию, пройдет вот тут и выползет к сахарным крошкам.

— А если свернет здесь, он не найдет крошек, останется голодным, — вздыхает Уильям. — Значит, вот его Перекресток.

— Он делает выбор, но не знает, чем выбор обернется.

— Если он поест, ему хватит сил добраться до дома. А если нет, он пройдет до калитки в поисках еды, и его склюет птица.

Близнецы умолкают, наблюдая за муравьем.

— Смотри, — шепчет Ева Этьену на ухо. — Смотри на них. Только не мешай.

Тонкие прутики чертят в пыли узоры. Муравей упрямо продвигается вперед, и Этьен с удивлением понимает, что траектория перемещений насекомого в точности повторяет рисунок одного из близнецов. Разница только в направлении: муравей ползет то по часовой стрелке, то против.

— Стоп, — командует Уильям и откладывает прутик в сторону. — Он выбирает сам.

Насекомое замирает, поводит усиками из стороны в сторону и ползет по левой линии, к калитке.

— Нет-нет-нет! — кричит Сибил. — Давай исправим! Я хочу, чтобы он жил!

Взлетают вверх маленькие руки, со звонким хлопком ударяются друг об друга ладони. Этьен замирает, завороженный странным ритмом игры. Ускоряются движения, частит дыхание. Муравей поворачивает обратно, доходит до точки, откуда свернул к калитке, и идет по правой линии к горке сахарных крупинок.

— Ура! — ликуют близнецы.

Этьен вынимает из нагрудного кармана очки, надевает их, присаживается рядом с детьми.

— Невероятно, — бормочет он растерянно. — Я впервые такое вижу… Чтобы определить точку Перекрестка и суметь на нее вернуться… Это случайность?

— Нет, — лукаво улыбается Сибил. — Это наша Игра. Ты умеешь?

— Он не умеет, но он понимает правила, — улыбается Уильям.

— Умею, — возражает Этьен. — Но делаю по-другому.

Этьен чертит в пыли две расходящиеся в разные стороны линии, прутиком переносит муравья в точку их начала и спрашивает близнецов:

— Право или лево?

— Он пойдет направо, — уверенно отвечают они.

— Теперь смотрите.

Этьен тихо тянет долгий, низкий звук, переводит его в тоненький свист. Муравей, дернувшись было вправо, четко ползет по левой линии.

— Свой! — восторженно выдыхают близнецы.

Две пары сияющих голубых глаз смотрят на Этьена с обожанием.

— Ева, он свой! С ним можно играть!

Эвелин сдержанно кивает, поворачивается к ошеломленному Этьену, щурится хитро:

— Я надеюсь, что заслужила твое прощение, Доктор Легран?

На маленьком пляже меж молом и нависающим над берегом высоким обрывом безлюдно. Клонится к закату солнце, мягко золотит пенные гребешки волн. Океан сонно вздыхает, перебирая камешки в полосе прибоя. Крупные серые чайки выискивают среди куч водорослей мидии и маленьких крабов, хрипло ссорятся между собой за добычу.

Сибил и Уильям в одинаковых панталончиках и кепках выкладывают на песке спираль из ракушек: по краю — побольше, к центру — маленькие. Время от времени близнецы склоняются друг к другу, касаясь губами бледных, незагорелых плеч, розовеющих щек. Они боязливо поглядывают в сторону океана, но Ева и Этьен слишком увлечены. Стоя по грудь в волнах, Этьен покачивает на руках лежащую на воде Эвелин. Волосы девушки развеваются, словно от ветра, подол белой сорочки колышется, будто медуза. Легран украдкой любуется ее просвечивающим сквозь ткань телом и спрашивает:

— Ты знаешь, во что играют твои брат с сестрой?

— Нет. Такую игру я еще не видела.

— Это Перекрестки, одна из любопытнейших теорий девятимерной Вселенной. Существует великое множество вероятностей, но выбираем мы всегда одну. Выбор приходится делать постоянно, потому число того, как все могло бы быть, растет в геометрической прогрессии. Но в жизни каждого из нас есть лишь несколько моментов, ответственных за то, как все происходит дальше. То, что продемонстрировали близнецы, — это примитивная модель. Все на самом деле гораздо сложнее.