Николай Кровавый. Трилогия (СИ) - Аббакумов Игорь Николаевич

— Сергей Валерьевич! Враг ведь тоже не дурак. Ну выловите вы всех мелких шавок, которые толком работать не умеют. А дальше что? На воле останутся те, кто чтит наши законы и под удар не подставится. Да тот же английский посол! Он не станет сам совать нос туда, где мы храним секреты. Он для этого наймёт либо местную сволоту, готовую за копейку в церкви воздух испортить, либо просто воспользуется легкомыслием наших людей, которые склонны болтать про всё на свете, с кем попало. Вы уж берите для начала под своё крыло Особую Цензуру. Дадим ей нужные для работы полномочия, чтобы она покончила с болтовней на служебные темы вне службы. Кстати, за разглашение военной и государственной тайны теперь полагается два года лишения свободы. И это независимо от занимаемой должности и положения в обществе. Кроме того, после отбытия срока этому человеку запрещена государственная служба. И вообще, займитесь организацией службы внешней контрразведки. Подсказать в этом плане я вам ничего не смогу, но ведь мы не единственные в России умные люди! Разберутся со временем ваши люди, как нужно бороться со шпионажем.

А вообще, внутри страны проблем было очень много. Самый поганый вопрос — крестьянский. А вернее кажущаяся нехватка земли. Как раз в последнее я не верил. Судите сами: до отмены крепостного права жалоб на нехватку земли не было. Всем её хватало. Отменили крепостничество — сразу пошли разговоры о малоземелье. Я конечно понимаю, что от четверти до трети земли у крестьян отняли в пользу помещиков, что население России растет… И как тут быть? С революционерами всё ясно. Эти ребята планируют вернуть землю крестьянам. Проблема в том, что получив назад отнятую у него землю, крестьянин сытым не будет. При такой урожайности как сейчас, он ни себя, ни страну не прокормит. А дальше будет только хуже. И если ничего не делать, то питательная база для гражданской войны сохранится.

В отличии от революционеров, мои министры предлагают организовать переселение крестьян на новые земли. Не только в Сибирь и Кипчакскую степь. На маньчжурские земли они давно засматривались. Ярым сторонником завоевания Маньчжурии был ни кто иной как известный мне Александр Михайлович Безобразов. В 1896 году Безобразов составил обширную записку, в которой предсказывал неизбежность войны Японии с Россией. Указывая на агрессивную политику Японии в Корее и Маньчжурии, Безобразов предлагал создать в Маньчжурии, по границе с Кореей, вдоль реки Ялу, особые заслоны, под видом коммерческих предприятий, напоминающих по организации британские Chartered companies, и таким образом произвести постепенное мирное завоевание Кореи. Этот проект был встречен сочувственно, в осуществлении его видели не только дальнейшее развитие политических задач России на Дальнем Востоке, но и материальные выгоды, Потому Безобразов нашел не только нравственную, но и денежную поддержку. Однако вовлечь в это предприятие казну Безобразову не удалось. В лице министра финансов Витте он встретил убежденного противника, полагавшего, что участие в этом деле казны придаст ему нежелательное политическое значение. Я лично тоже считал, что захватывать Корею и Маньчжурию нет нужды. Тем не менее, сторонники образования так называемой Желтороссии не успокоились. Вокруг Безобразова к началу этого года объединились великий князь Алексей Михайлович, контр-адмирал А.М. Абаза, предприниматель В.М. Вонлярский, крупные помещики Н.П. Балашов, М.В. Родзянко, князь И.И. Воронцов, граф Ф.Ф. Сумароков-Эльстон и В.К. Плеве. И вся эта бражка начала усиленно мне выносить мозги. Особенно старался великий князь Александр Михайлович, известный как Сандро.

— Ники! Маньчжурия способна разместить порядка 30 миллионов переселенцев из коренных земель России. Это снимет то напряжение в обществе, которое растет с каждым днем. — убеждал меня Сандро.

— Сандро! Твои советчики всё рассчитали? Каким образом вы собираетесь переселить и устроить на месте 30 миллионов мужиков? Мне бы за десяток лет суметь переселить на новые земли вдоль Великого Сибирского пути пять миллионов людей! И то дело идет со скрипом.

Но Сандро моё возражение не убедило:

— Трудности лишь потому, что в Сибири тяжёлые земли и суровый климат. Вот потому мужик и едет туда неохотно. Да и обустроить его на месте стоит дорого. Зато в Маньчжурию, на плодородные земли да с прекрасным климатом…

— Тем более не поедет. Я не говорю про то, что сейчас там идет война. Я даже не говорю про то, что со строительством ЮМЖД, темпы переселения китайцев на эти земли выросли в 30 раз. Дело не в этом. Просто я знаю, что скажет наш мужик, когда вы его будете туда заманивать. "Если там всё так чудесно, то почему туда не переселяются наши братья дворяне? Вот когда они туда начнут переселение, тогда и мы подумаем!"

Я ничего не выдумывал. Именно такой ответ был дан в моём времени чиновникам, когда они при Столыпине агитировали мужика к переселению на восток. А добровольно дворяне туда массово не поедут. Ибо от Харбина до Ниццы ой как далеко!

Гораздо большее значение я придавал переселению в Сибирь избытка населения. Следовало как можно плотнее заселить огромные просторы восточней Урала, чтобы возле богатых месторождений было достаточное количество рабочей силы. А переселение шло очень трудно. За первые два года удалось организовать лишь две сотни колхозов. Не больше выйдет и в этом году. Главная проблема — нехватка квалифицированных кадров для руководства ими. Я ведь задумал колхозы в качестве хозяйств. Ведущих обработку земли передовыми методами. И вот как раз нехватка образованных специалистов тормозило всё дело. А получать в итоге тьму "Сто лет без урожая" совсем не хотелось. Меры конечно принимались. В дополнение к существующим институтам, создавались сельскохозяйственные техникумы. Но пока они выучат нужное число специалистов! Не лучше обстояли дела и с колхозниками. Нет, работать в колхозе народ не отказывался. Наоборот, охотно приезжали на заработки. Но ведь на сезонные работы, а не на постоянное жительство. Конечно, ту заботу, что была проявлена об устройстве переселенцев на новом месте, люди оценили, но большого доверия к новому делу не испытывали, предпочитая сезон отбатрачить, да вернуться в родные места! На колхоз смотрели как на коллективного помещика. Правда без злобы. Скорее с иронией.

Хорошенько подумав. Я решил не отчаиваться и продолжать начатое. Рано или поздно, люди сообразят, что в голодные да тяжкие года лучше в колхозе работать, чем в родной деревне голодать. Ну а про то, что в колхозах не голодают, до народа постепенно доходит.

Немного успешней шло формирование хуторских хозяйств, что располагались вокруг колхозов. Этим единоличникам также силами целинных отрядов очищались под пашни земли, строились жильё и хозяйственные постройки, оказывалось вспомоществование тягловой силой, инвентарём и семенами, да давались точно такие же налоговые льготы, как и колхозам. Собственно говоря, сотня хуторов вокруг одного колхоза образовывалось без проблем. Колхоз для хутора был основным, а зачастую единственным покупателем выращенного зерна. Всё это было каплей в море и не очень улучшало положения на селе. Но мой Министр Земледелия Алексей Сергеевич Ермолов просил меня не терять надежды.

— Не стоит в таком деле как земледелие ждать быстрых результатов. Наш мужик мало поворотлив и недоверчив. Но не глуп. Как только он увидит, что дело это стоящее, так сразу возьмётся его исполнять.

— Вы уверены в этом Алексей Сергеевич?

— Более чем. По мере накопления числа передовых хозяйств, произойдут качественные изменения в земледелии. Пахать сохой как прадеды, люди не станут. Более того, я уверен в том, что даже без участия государства, люди захотят построить колхозы в своих родных местах. В том, что батраки сейчас не задерживаются в колхозе, есть и положительный момент. Люди с их слов узнают о том, как на самом деле там идут дела. И верить землякам они будут больше, чем начальственной агитации.

Пожалуй, верить словам Ермолова стоило. Как считал в моём времени историк И. И. Воронов: "А. С. Ермолов оказался наиболее компетентным и, вероятно, наименее влиятельным министром за всю историю существования Министерства земледелия".