Игра теней - Темми Хилс

— Все возможно, когда имеешь дело с деньгами, мисс Голд, — заявил детектив Ролинс. — Вы должны не забывать об этом, послушаться совета Дермонта и ничего больше не говорить.

Вытащив из кармана пиджака наручники, он защелкнул одну их половину на ее запястье, прежде чем она успела сообразить, что они предназначены для нее.

Джексон стиснул оставшееся свободным запястье Рэйчел.

— Есть ли в этом необходимость, Хатчинс? — обратился он к старшему детективу.

— Ты же знаешь правила… — Оба мужчины обменялись вызывающими взглядами. — Если у тебя проблемы, Дермонт, то можешь подождать снаружи.

Отпустив руку Рэйчел, Джексон сделал шаг назад и окинул ее отсутствующим взглядом, пока Хатчинс зачитывал ей ее права.

Рэйчел закрыла глаза, чтобы скрыть слезы. Она едва слышала слова детектива, но знала, что он говорит, как все сказанное ею может быть использовано против нее в суде и что ей предоставят адвоката, если она не может себе его позволить. Она сотни раз слышала эти слова по телевизору, но никогда не думала услышать их применительно к себе.

Сейчас же все это не только подразумевалось, но кто-то приложил огромные усилия, чтобы эти слова наверняка были отнесены именно к ней.

Джексон толчком открыл дверь в помещение, где находились пульты управления, и направился прямо к Ричи Коллинсу, одному из семи ночных техников, возглавляющему отборную бригаду. Джексон связался по телефону с Ричи из машины, проинструктировав его, что необходимо сделать до его приезда в офис. Если подчиненному и показалось странным, что босс намерен приехать в четыре утра, он этого не показал.

Обойдя полукруглый пульт управления с множеством мониторов, Джексон бросил:

— Докладывай, что обнаружил. И пусть эта новость окажется хорошей.

— Мы кое-что записали, но не знаю, каким образом это поможет.

Ричи потыкал пальцами в находящуюся перед ним клавиатуру, заставляя зажигаться экраны. Затем на одном из мониторов появилось изображение в виде падающего снега. Вскоре экран просветлел, и на нем появилось размытое черно-белое изображение гостиной Рэйчел.

— Что с картинкой? — Джексон взъерошил волосы и, наклонившись, через плечо техника попытался манипуляцией с кнопками усилить резкость. Ничего не вышло. Черт!..

— По-моему, надо подстроить высокочастотный сигнал, идущий с камеры. Я сказал Уиллу, который устанавливал аппаратуру, но он заявил, что все делалось в спешке и у него не было времени проверить.

— Знаю. Черт побери, знаю!..

Выпрямившись, Джексон отбросил полы своего смокинга и положил руки на бедра. Рэйчел устроит ему головомойку, если обнаружит, что он сделал, но игра стоила бы свеч, будь видеозапись четче. Нарушив обещание, он воспользовался единственным шансом доказать ее невиновность, а теперь, выходит, упустил и его.

— Этого тоже было бы достаточно. — Ричи указал на экран, где сменилось изображение и возникла фигура человека. — Но все так смазано, что нельзя понять, мужчина это или женщина.

— Это женщина, — язвительно бросил Джексон. Но Рэйчел это или Пенни, наверняка он сказать не мог. Джексон обратил внимание на время в нижней правой части экрана. Он уже выяснил, что Пенни тогда находилась с Марком в своей квартире. Рэйчел, если бы поторопилась, вполне могла успеть домой ко времени, указанному на экране. А это значит, что она украла статуэтку? Он не мог в это поверить. До сих пор…

Сознавая риск, на который ему пришлось пойти, да и то, что он оскорбил Рэйчел своей попыткой помочь ей, Джексон поднял трубку и набрал номер детектива Хатчинса, ответившего на звонок голосом человека, измотанного непосильной работой и лишенного сна.

— Хатчинс, это Джексон Дермонт.

— Знаешь, нам пришлось завести на нее дело, Джексон, поэтому…

— Я звоню не за тем. У меня есть кое-что, что тебе, возможно, будет интересно увидеть, — ответил Джексон, мысленно вознося молитву, чтобы ему не опростоволоситься. Он услышал в трубке скрип стула, словно детектив наклонился, чтобы лучше слышать. — Ты можешь договориться с кем-нибудь в компании «Ай-Системс» об использовании их лаборатории для того, чтобы перевести видеоизображение в цифровое? — Если кому и под силу сделать картинку четкой, так это именно «Ай-Системс», специализирующейся на восстановлении изображений на пленке, главным образом для правительственных организаций, ФБР и ЦРУ, но иногда и для местной полиции.

— Ты что-то записал на пленку?

Джексон нажал кнопку, останавливающую изображение. На экране застыло бледное лицо с темными, бездонными глазами, обрамленное копной черных волос. Молясь, чтобы интуиция не подвела его, он сказал:

— Да, кое-что есть.

— Ладно, дай мне полчаса. Джексон положил трубку.

— Сделай копию с пленки, Ричи. Я забираю оригинал.

Когда техник принялся за работу, Джексон закрыл глаза и постарался не думать о том, что произойдет с Рэйчел, если он ошибся. Ведь он не может потерять ее. Никогда! И уж, конечно, нельзя допустить, чтобы он сам приложил к этому руку.

Вода капала из утратившего от времени блеск крана в раковину, покрытую пятнами ржавчины и слоем извести. Одна крупная капля за другой появлялась на краю отверстия, тщетно пытаясь задержаться, прежде чем устремиться вниз. Кап-кап-кап… Непрерывно, подобно то и дело возвращающимся воспоминаниям о находке статуэтки, застывшем на лице Джексона неверии, наручниках, защелкнутых у нее на руках, и поездке в полицейский участок на заднем сиденье патрульной машины.

Рэйчел потеряла счет времени, наблюдая за непрерывно капающей водой, но догадывалась, что прошло по меньшей мере несколько часов. Находящиеся рядом с ней в тюремной камере люди начинали шевелиться. Женщина, лежащая на находившихся над ее головой нарах, перестала храпеть и теперь дышала ровно и размеренно. Окна здесь отсутствовали, и Рэйчел не знала, взошло ли солнце. За время, что она провела, сидя на тонком матрасе, укутавшись в ветхое одеяло, свет в камере ни разу не погас, что не позволяло определить точное время суток.

Этому должно быть объяснение, отрешенно думала она. Возможно, чтобы обитатели камеры оставались в неведении относительно прошедшего бесцельно потраченного ими времени.

Тяжесть и боль во всем теле настоятельно требовали, чтобы она легла и отдохнула, но мозг отказывался этому повиноваться. После выполнения всех формальностей по ее делу, где она фигурировала в качестве подозреваемой в кражах со взломом, Рэйчел сделала единственный телефонный звонок матери, рассказав ей о случившемся. Услышав уверенный голос и слова поддержки Эмили, она ощутила себя малолетним ребенком. Ей захотелось сесть на пол и стиснуть руками колени, но оптимизм матери, обещавшей обо всем позаботиться, вселил в Рэйчел уверенность, что она узнает ответы на все вопросы и так или иначе добьется своего.