Клан – моё государство 3. - Китлинский

– Тогда совсем не ясно, кто вас гнал в Союзе. Может и не ГРУ вовсе, а тот же магистрат?- подал голос Снегирь.

– А как это проверить? У магистрата тоже, как и у ГРУ, нет своих силовых структур. Они действуют через политиков и дипломатов. В Союзе мы были в нелегале. Они могли купить наше уничтожение тут и у ГРУ, и у КГБ. Но никто не смог достать нас. Хотел бы я посмотреть, кто нас тут способен сыскать?!! Проня, сколько сейчас людей в вашем клане?

– Всех?

– Да.

– Сотни три. В полном нелегале сорок.

– Вот иди сыщи сорок человек в такой тайге безбрежной. В мире нет методов такого поиска. А раньше было еще меньше. Пронь! А если всю братию под ружье поставить?- обратился Сашка, слегка улыбаясь.

– В России?

– Нет, на Марсе!?

– Хохмач,- Обозвал Проня Сашку.- Тысяч пять наберется в момент.

– Мои компаньоны – это еще тысяч пять. По новым делам у меня в России еще столько же. Каждый позовет своего друга, брата, кума. Это сто тысяч здоровых мордоворотов. Стволы есть, люди в наличии, полгода для сборов и обучения и армия готова к выполнению любых задач. В начале боевых действий к нам примкнут все нынешние и бывшие старатели, это полмиллиона рыл, шофера дальнобойщики со своими колесами, шахтеры не станут сидеть в стороне. Одним словом, все можно будет склепать в течении пары недель,- Сашка не выдержал и стал хохотать.

– Это он меня подначивает,- пояснил Проня Снегирю.- Когда я на пенсию вышел, предложил ему собрать военный переворот. Сука ты, Саня. Цифирь тогда была другой. Брехло ты,- Проня надулся.

– Да чего ты обиделся-то!- Сашка хлопнул Проню по спине.- Будешь по пустякам губу дуть, не дам сто грамм.

– Уже забыл,- произнес Проня.- Неси. Я тебя за язык не дёргал,- он расплылся в широкой улыбке и трахнул Сашку по спине со всей силы.- Но ты все равно, сука. Дождался пока я плотно поем. Ну, что мне теперь двести грамм водки. Мелочь. Ставь литрушку. Не жмись.

– Ладно,- вставая, сказал Сашка.- Литр ставлю, но, чур, на троих.

– Тогда полтора для ровного счёта,- намекнул Проня, хитро при этом сощурившись.

– Не выйдет,- Сашка вынес из каптерки литровую бутылку водки.- Есть только литрушки. И потом это водка не по сорок градусов, а по 65. Один заводчик по знакомству выпустил партию. Не наш, немец,- Сашка поставил бутылку на стол.- Какой, говорит, у тебя мороз, а я брякнул ему, что до шестидесяти. Он что-то считал и отвечает, что, мол, промороженная водка теряет в качестве. Сделаю тебе на пять градусов больше. Я её, кстати, до сих пор не доставал. Снимем пробу.

– Вот что значит гены,- удовлетворенно произнёс Проня.- Как не верти, а к водке с малых лет приучен. Теперь вот заводчики у тебя по знакомству специальную делают. Ты бы, Саня, давно свой заводик спиртовой сладил, аль не по зубам?

– Свой, конечно, сподручней иметь, чем покупать,- ответил Сашка.- Только не к чему. Такие ханыги, как ты, всё с него утащат, а без прибыли, что за завод? Слёзы.

– Нет, Санька, ты человек не сносный,- подставляя кружку, сказал Проня.- И дались тебе мои запои. Они что, делу во вред?! Кстати! Твой дружок гадость в неё не подсыпал какую-нибудь, а то обсеремся в домике, не успев до ветру, опозоримся на всю округу,- Проня стал принюхиваться к водке.

– Тебе бы и надо всыпать,- подколол его Сашка, но потом добавил уже серьёзно:- Пей! Не боись. Верный до гроба тот немец. Я его дочь вытащил с того света. Она на иглу села, от неё остались кожа и кости, ветром сдувало. Сейчас словами не передать её красоту. Цыцки, как моя голова,- и Сашка выпил залпом. Снегирь по примеру Сашки тоже, а Проня стал цедить, чтобы распробовать вкус и на последнем глотке поперхнулся, закашлялся и стал мотать головой. Сашка ударил его промеж лопаток. Вздохнув полной грудью, Проня заорал:

– Вот блядище!! Хороша, но кусается пиздося. Мать её туда-сюда,- и Сашка врезал ему ещё раз.- Ты чего?!- уставился на него Проня.- Больно ведь.

– Так язык придержи,- закусывая, ответил Сашка, кивая в сторону Левко.

– Скажи нормально, что лупишь-то. И впрямь ведь больно,- Проня стал чесать спину.- Тебя господь ещё и с руками тяжелыми уродил.

– И не ори! Сейчас дедов разбудишь и придётся делиться,- посоветовал Левко.

– Точно,- Проня оглянулся и перешёл на тихий голос.- Этого допустить нельзя. Не переживу. Пьём спокойно, мужики, и без шума. Делиться такой водкой последнее дело. Наливай, Сань, по второй.

Сашка налил по второй. Они выпили.

– Саш! А ты зачем во всё сам лезешь, есть же у тебя хорошие исполнители, да и богат ты безмерно? Сидел бы в хорошем месте, думал. Проекты бы твои люди осуществляли,- спросил Снегирь, закусывая.

– Я, Андрей, не аналитик. Для этого талант надо иметь, а мне его природа не дала. Конечно, я могу любую ситуацию счесть и не промахнусь, но исключительно от опыта, знаний. По натуре я ломовая лошадь. Конь-тяжеловоз. Организовать могу, что угодно, для чего подберу нужных людей. Чёрту в задницу, если надо влезу, да и господу, пожалуй, тоже. А думать могу только при живой работе, физической. Даже при ходьбе у меня в голове шевелится. Сяду и при этом руки свободны – всё, нет в голове мыслей. Пустота. Мозг отключается. Это первая причина. Вторая в том, что физическая работа помогает быть в форме, для стрелка это необходимость. А третья – главней не бывает. Я с людьми вместе. Мне это самому нужно. Когда я с ними, то не поднимаюсь над ними, в одной бочке сидим. Одинаково рискуем. Если смотреть в корень, но глупыми глазами, я бы на пост президента выбирал шахтера, простого мужика из забоя, но так, чтобы он продолжал работать как прежде, но и функции президента выполнял. Больше было бы пользы. А так оторвался человек от народа, переехал в Кремль, забыл, что он простой мужик и начинал работягой. И что есть, он уже ни нюхом, ни мозгами, ни задницей не понимает. Нюх потерял, задницу отсидел. Ну, а в голове, если что и было – выветрилось, вон как водка из незакрытой бутылки. Крепость есть вроде, но без вкуса, млявая какая-то, как тёплая вода в жаркий день.

– Это условие непременное?- интересуется Снегирь.

– Для меня обязательное. Это только кажется, что государство – вершина. На самом деле государство – человек. Каждый человек с его проблемами и чаяниями, заботами и радостями. Всё всегда идёт снизу. Всё это индивидуальное должно собраться где-то на верху, какими-то общими для большинства законами. Ясное дело, что это сложно обобщить в нескольких строках печатного текста, но это надо делать. А как ты всё это сделаешь, если ты, вернее твой пик общения с народом и понимание его, пришёлся на молодые годы. Вот у Ельцина к примеру. Он в пятидесятых жил с народом и коль что-то помнит, так это же пятидесятые. Время-то меняет всё и общество тоже. А у него общения с народом последние годы отсутствовало. Ему помощники докладывали о происходящем в низу, в народе. Так даже если они умные и честные, всё равно информация к нему прийдет ложная, потому что она из вторых рук. Надо обладать талантом безмерным и быть провидцем, чтобы из этой лжи извлечь истину. А нынешний состав его помощников – безмозглые ослы. Иногда лошадям надевают забрала, чтобы исключить возможность видеть по сторонам. Вдруг в битве испугается и понесёт. Так в его окружении все с такими повязками. Они не то что по сторонам, они впереди себя не видят. Сами они себе сузили сектор осмотра до минимума. А минимум для них – пресловутый рынок и немедленный. Без частной собственности рынков в мире нет. Это истина. Они понимают это односторонне. Вот необходимо и всё тут. Но есть ещё сторона психологическая, которая консервативна по своей природе, её за несколько лет не переделать в таком огромном государстве. Поколения сменятся прежде чем дойдёт до глубин осознания, до отдаленных клеточек душ людских. В противном случае общество разделится до жутких противоречий, что станет главной проблемой на долгие века. А противостояние воспитывает душу в направлении непримиримости. Такая тенденция уже есть в молодом поколении. Сильно это не всплывает, но верь мне, что это кровь и смерть. Это видно на уровне провинции. В крупных городах этого ещё незаметно. Раздавать собственность по Чубайсу – мина замедленного действия жуткой взрывной мощи. Человек сидящий с народом, не стал бы спускать этого зверя с цепи, а сидящий наверху не понимает. Всё переплелось и рубить такие клубки нельзя. Он живой. Это люди слагающие государство.

– Как же тогда быть?- произнёс Снегирь.- Я когда получил землю, да ко всему бросовую, все от меня сразу отвернулись. Я почувствовал, что меня ненавидят. Стали в мою сторону язвить, подкалывать. Вроде шутя, но очень больно. А пойди у меня дело в гору, обязательно бы спалили. Назло. Мне чуток проще. Я бы смог за себя постоять и череп проломить себе на халяву бы не дал, но не все же такие. Вот как в людях это перебороть, Саш? Мне в агитацию слабо верится.

– Вот потому я тебе и сказал о времени. Тут надо двигаться маленькими шагами. Сейчас звучат настоятельные требования Запада. Они сводится к одному. Быстро переходите на рыночные отношения с быстрой приватизацией, и мы вам поможем. При этом суммы помощи они дают мизерные. Смешные. Двигаться надо самим и только с низу, от простого человека. Без лозунгов и крика, без насильственной агитации резиновыми дубинками. Упаси от соблазна свалиться на применение оружия. Такие вещи народ не прощает никому. Методы надо разрабатывать на основе собственного опыта. Не надо тащиться на развитой Запад. Там, кстати, умного меньше, чем кому-то хочется видеть. Жалкий у них опыт и их ценности для нас в переходный период интереса не представляют. Они сами на грани спада балансируют и вот-вот грохнутся. Что это будет для них кровью и смертью. Заставит их пересматривать свои ценности. Сейчас они пытаются эту подвижку затормозить искусственно. Им это удаётся, только ресурсы у них не беспредельны. Вообще-то рынок такое же дерьмо, как и коммунистическая идея равенства – уравниловки,- Сашка взял бутылку в руки.- Ну что, едем дальше?- и стал наливать.- Однако, немец ничего, толк в водке знает. А, Пронь?