Наследник приходит, чтобы восстать (ЛП) - Пеньяранда Хлоя

Земля задрожала под ней, когда она увидела, как Варис снова направился к Марлоу, в его глазах плясал восторг палача.

— Не смей ее трогать! — Голос Джейкона рядом с ней звучал по-звериному. Она слышала шум его борьбы, когда его грубо держали, но не могла смотреть на него; она могла только смотреть, оцепенев от ужаса, на темного зверя, который с каждым шагом обещал смерть.

— Пожалуйста! Пожалуйста! — в отчаянии воскликнула она, глядя в глаза королю. Но в них не было милосердия. Вместо этого она бросила взгляд на Ника. Он мог остановить это; он мог поговорить со своим отцом и спасти ее подругу.

Он не встретил ее отчаянного взгляда. Он также не сводил глаз с капитана с непроницаемым выражением лица. Его челюсть дернулась, но он не пошевелился и ничего не сказал, наблюдая, как смерть Марлоу надвигается все ближе.

Ее подруга билась в истерике рядом с ней, когда двое охранников схватили ее за руки и толкнули вперед для казни. Жестокая, грязная смерть как пытка для Фэйт; дополнительное наказание для нее за то, что она выставила дураком его охранников и захватила его подопечную.

Она не слышала рыданий, ничего не слышала, пока осматривалась повсюду, пытаясь придумать что-нибудь, что угодно, что могло бы предложить спасение. Ее золотистые глаза остановились на капитане, который поднял свой меч к небу. Все ее тело дрожало, онемевшее и ледяное, а в ушах стоял пронзительный звон. Когда его глаза встретились с ее, в уголках его рта появилась жестокая улыбка. Он хотел насладиться ее реакцией в тот самый момент, когда он лишит жизни ее подругу.

Сталь блеснула на свету, когда он приготовился опустить меч одним четким движением. И когда он начал опускаться, встретившись взглядом с капитаном, Фэйт закричала.

ГЛАВА 48

Фейт столкнулась с маслянистой черной стеной разума капитана — и пробила ее насквозь. Она услышала, как он слегка поперхнулся, когда инстинктивно перехватила контроль, и его руки остановили могучее лезвие в воздухе над головой Марлоу.

— Капитан, — потребовал король во время приостановленной казни.

Она не знала, как ей это удавалось, но в момент ужаса и отчаяния она подключилась к той части его разума, которая могла командовать движением. Так же легко, как если бы она говорила своему собственному телу, она приказала ему отступить и опустить меч на землю. Она могла видеть его физическое сопротивление, когда он напрягся против ее влияния, но, неохотно, его ноги сдвинулись с места, и громкий лязг металла о полированный мрамор рикошетом прокатился по большому залу.

— Объяснись! — возмущенно взревел король.

— Я… я не могу… — попытался капитан, но она так же лишила его дара речи.

Его глаза не отрывались от ее, когда неверие и страх отразились на его лице. Хитрая улыбка тронула уголки ее губ, и осознание этого заставило его глаза расшириться, когда он, наконец, собрал кусочки вместе, чтобы обнаружить, что она была единственной силой в его голове.

— Ты совершил самую большую ошибку в своей жалкой жизни, когда решил прийти за моей подругой, — сказала она в его голове, ставя капитана на колени.

Снова прогремел голос короля.

— Капитан Варис, немедленно встать!

Но он не мог отвести глаз от Фэйт, даже если бы захотел. Она держала их прикованными к себе. Все в его голове казалось неправильным. Так много злобы и ненависти в его мыслях. Он наслаждался болью, и его гнев захлестнул ее. Он хотел убить ее — эта мысль была громкой и ясной, превыше всего остального, — и пока она была там, она поняла, что может убить его. Она могла разрушить его разум или приказать сделать достаточно резкий поворот, чтобы сломать ему шею. С его яростью и жаждой насилия, пульсирующими в ней и смешивающимися с ее собственными эмоциями, Фэйт потребовалось все, чтобы держаться особняком и помнить, кем она была. Она бы с радостью избавила мир от такого зла и не раздумывала об этом дважды, но ее логический ум сработал, и она знала, что не заслужит благосклонности короля, если убьет его капитана.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но она могла хотя бы немного причинить ему боль.

Протянув руку, чтобы схватить его самые глубокие страхи, она превратила его внутренних монстров в яркое видение. Капитан начал кричать от ужаса и дико метался со своего места на полу, отбиваясь от врагов, которых не было видно никому другому в комнате.

Стражники вокруг него в замешательстве переминались с ноги на ногу, поднимая мечи, чтобы поразить призрачную опасность.

— Хватит! Хватайте девчонку!

Фэйт почувствовала, как грубые руки подняли ее на ноги, но она оставалась сосредоточенной на капитане так долго, как только могла, наслаждаясь его страхом так же, как и он ее, — пока другая пара мозолистых рук с болезненной силой не схватила ее за подбородок, и ее глаза встретились с черными глубинами короля. Когда он закипел у нее на лице, она услышала, как капитан судорожно глотнул воздух. Ее связь с его разумом прервалась, и Фэйт тоже пришла в себя, ее физическое окружение вернулось к полной ясности.

— Что это за обман? — Король грубо отпустил ее и снова отступил назад, но его шатало. Его глаза сузились, глядя на нее, и она вздернула подбородок. — Ты? — недоверчиво переспросил он. — Невозможно.

Разоблачение себя было единственным способом спасти Марлоу, и она нашла бы способ завладеть умами всех в этой проклятой комнате, если бы пришлось. Она бросила взгляд в сторону Ника и обнаружила, что он уже пристально смотрит на нее, хотя и оставался бесстрастным к ее шоу.

Фэйт молчала, но не сопротивлялась его взгляду.

— Это правда. — Впервые с тех пор, как он вошел в зал, Ник заговорил.

При звуке его голоса ее сердце оборвалось, и в то же время вспыхнул гнев. Вот оно: великое раскрытие всего, что он узнал о ней, чтобы отправить ее на верную гибель. Она пристально посмотрела на него, но его взгляд оторвался от нее и упал на короля — его отца. Эта мысль все еще была непостижима.

— Я наблюдал за ней в течение некоторого времени, собирая все, что мог, чтобы привести ее к вам. Она более одарена, чем я или любой другой Ночной Странник, ваше величество. Она может войти в сознание, — сказал он прямо, как будто передавая военную информацию.

Это сделало Фейт больно. Она не могла смотреть на него, все что она могла видеть, — это месяцы лжи и обмана. Каждое чувство было таким реальным для нее, в то время как для него это была всего лишь ловушка и игра. Вместо этого она сосредоточила свой взгляд на короле, чьи глаза немного расширились в замешательстве.

Он сделал осторожный шаг к ней, оценивая ее с ног до головы и заставляя ее чувствовать себя ужасно беззащитной.

— Какая интересная выдалась ночка, — усмехнулся он, хотя в этом не было настоящего юмора. — Человек с более могущественными способностями, чем у тебя, говоришь? Он бросил взгляд на Ника, который ничего не сказал.

— А твои друзья?

— Только я, — быстро сказала Фэйт.

— Что еще ты знаешь, Никалиас?

Ей пришлось на мгновение закрыть глаза, чтобы собраться с духом.

Ник наклонил голову.

— Фэйт Аклин. Мать — человек, мертва. Отец — неизвестен. Она живет простой жизнью в Фаррохолде, хотя ее мастерство владения мечом весьма впечатляет. Никакого криминального или насильственного прошлого. Ее способность — аномалия без каких-либо указаний на то, откуда она взялась. — Его голос был ровным.

Она набралась храбрости поднять глаза, но он уже был сосредоточен на ней. Гнев и разбитое сердце боролись за то, чтобы быть ее главными эмоциями, но в конце концов боль взяла верх. В нем не было ни намека на доброту, ни малейшего признака раскаяния. Он говорил о ней так, как будто она была не более чем редкой находкой — предметом, — излагая королю краткое описание ее жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Фэйт недоверчиво покачала головой и перевела взгляд на короля.

— Теперь ты знаешь все, — спокойно сказала она, а затем уверенно выпрямилась. — Мои друзья не играли добровольной роли ни в чем из этого; я использовал их благодаря своим способностям. Они были невольными свидетелями моего плана попасть сюда. Они невиновны.