Беспокойный возраст - Георгий Шолохов-Синявский

«Кончено… все кончено…» — мелькает в голове мысль.

Он отчаянно работает руками. В ту же секунду его ноги натолкнулись на что-то твердое, и, воспользовавшись этим, он срывает с себя плащ и полушубок. А волны все наваливаются и тянут, тянут куда-то в бездонную воронку… На секунду Максим выныривает и набирает полные легкие воздуха, но тут новый удар волны лишает его силы.

«Люди, люди! Спасите! Я хочу жить!» — кричит в нем могучий голос. Главное — видеть свет солнца, жить работой, любовью — всем, что есть прекрасного на свете! Упрямая дверь наконец открылась настежь, но черная тьма уже закрывает ее, свет гаснет мгновенно, как будто его никогда и не было…

…Максима Страхова вытащили из воды те самые водолазы, которых он привел отыскивать промоину в перемычке. Они нашли промоину. На размыв тотчас же обрушились сотни тонн бутового камня.

А к вечеру нового дня успокоилось и море. Недостроенный входной канал был прочно огражден от затопления.

Максим приходил в себя дважды: впервые от холода, когда его вынесли на перемычку, и в другой раз, когда привезли в приемный покой, растерли спиртом и сделали перевязку. Он был сильно оглушен, но раны оказались неопасными.

Он открыл глаза, увидел сидящих у изголовья Березова, Сашу Черемшанова, Славика, Галю и незнакомую женщину в белом халате. Ему показалось, что он все еще лежит в общежитии, на своей койке. Его не успели удержать, он рванулся и хотел встать. Острая боль мгновенно прострелила вывихнутую левую ногу и словно сдернула с сознания темный покров. Он увидел свои руки — они были забинтованы. На лбу — теплая, щекочущая повязка…

— Где я? Что со мной? — спросил Максим.

— Вы в палате… Лежите смирно, — мягко предупредил Березов и положил на его голову прохладную руку.

— А перемычка? — поспешил узнать Максим.

— Цела. Ничего с ней ее сталось, — ответил начполит.

Страхов заметил: Галя прижала руки к глазам. Березов строго взглянул на нее. У Саши и Славика были вытянутые лица. Отсвечивали утренним багрянцем больничные окна. После бурной ночи всходило красное, как пламя, зимнее солнце. Начиналось утро, начиналась жизнь…

В горле Максима зещекотало: «Я-то жив, а Лидии нет».

И он заплакал, как и тогда, когда узнал о ее смерти. Никто не посмел утешать его. Березов, Саша, Славик, Галя сидели у его постели молча. Чутьем они угадывали причину его слез и не мешали ему…

Вошел врач и сказал:

— Ванна была хорошая. Могло быть и хуже. Теперь только бы избежать пневмонии. — Обернувшись к женщине в халате, добавил: — Вводите пенициллин через каждые два часа.

— Еще одну купель прошел, Страхов, — сказал Березов.

— Где он тут? Где?! — послышался за дверью сипловатый покашливающий голос.

В палату быстрыми шагами вошел Карманов, одетый в белый полушубок, с накинутым на плечи больничным халатом, в сапогах с высокими, до паха, голенищами. Вместе с ним, казалось, ворвался густой и студеный морской ветер.

Все расступились. Карманов наклонился к Максиму и, взяв его руку, сказал:

— Напрасно, напрасно рисковали, молодой человек. Мужество без пользы нам не нужно. Зачем вас туда понесло?

— Хотел точнее показать водолазам, где искать размыв, — медленно разжав губы, как бы оправдываясь, слабым голосом ответил Максим.

— Вишь, какой… Хотел, хотел, — заворчал Карманов. — Вы тут получше ухаживайте за ним, — обратился он к сгрудившемуся возле койки медперсоналу. — Чтоб через неделю подняли. Поднимете?

— Поднимем, Артемий Викентьевич, — ответил врач.

— А вы, Страхов, не торопитесь вставать, — предупредил Карманов и, обернувшись к Саше, добавил: — Вы, Черемшанов, зайдите сегодня ко мне. Я покажу вам одно приятное письмо… По поводу вашего изобретения.

Черемшанов просиял:

— Неужели одобрили?

— Не то чтобы окончательно, но отзывы благоприятные! Решено заказать пробный экземпляр.

Максим услыхал эти слова начальника и улыбнулся Саше: «Шутишка долговязый, опять ты впереди!»

На другой день стало ясно: силы Максима восстанавливаются. Температура стала нормальной, озноб прекратился. Только сильно болели ушибленные руки и саднили царапины — память об отчаянной схватке с льдинами.

Максим лежал и подолгу смотрел в окно. Мысли, то грустные, то спокойные и неторопливые, баюкали его. Кажется, теперь можно оказать с уверенностью: ты нашел свое место в жизни! И как радостно сознавать, что ты необходим всем, что заслужил уважение за добрые дела, творимые ради общего блата. Скорей же, скорей опять за работу!

Примечания

1

Мой отец (франц.).

2

Повторение — мать учения (лат).

3

Всякая всячина (итал).

4

Чистое, не тронутое ничьим влиянием (лат.).

5

Боулдер-Дам — одна из крупнейших гидроэлектростанции в США.

6

Бог из машины… так про ходит слава мира (лат).

7

Валькирии — в скандинавской мифологии — девы-воительницы, по указанию бога Одина руководившие битвой.