Гибель великого города - Рангея Рагхав

Услышав слова государя, солдаты с удвоенной яростью бросились в битву. Словно смерч обрушился на горожан. Солдаты видели, как Манибандх мчался на колеснице, и там, где поднимался его меч, гибли мятежники. И врагам казалось, что сам великий бог предводительствует ими!

Но тут в толпе горожан раздался вдохновенный голос поэта:

— Граждане великого города! Клянусь священным именем матери, сегодня весь мир смотрит на вас, и сам Манибандх в досаде скрежещет зубами! Враг утопает в крови. Сегодня ваша могучая длань, как молния, разбивает врага!

— Еще один шаг, воины! — воскликнул Манибандх. — Луна победы уже восходит на небо. Завтра сияние вашей славы подобно солнечным лучам разольется во все концы света. Солдаты! Пусть мечи ваши не вернутся в ножны, пока не утолят своей жажды!

Снова слышался голос Виллибхиттура:

— Сегодня свет созвездий нашей правды сокрушил и развеял черный мрак злодеянии и грехов Манибандха! Граждане великого города! Ничто, кроме его крови, не может загасить священный огонь нашей мести. Женщины сражаются рядом с нами! Сама богини Махамаи воочию среди нас, — с мечом в руке, она с воинственным кличем идет впереди, насылая великую погибель на врагов. Знайте же: каждая капля вашей крови обратится в легенду, и многие века люди будут повторять как священную песнь сказания о вас. Ваши потомки будут гордо поднимать голову, услышав о вашей жертве!

Воины обеих сторон смешались в битве. Ожесточению их не было предела. Один из восставших припал губами к ране на груди вражеского солдата. Увидев своего соратника, пьющего вражескую кровь, горожане разразились победными кличами: «Слава великому богу!», «Слава Махамаи!», «Слава священной гане!»

Солдаты Манибандха дрогнули.

Военачальник подбежал к государю.

— Государь! Наши силы слабеют!

— Часть солдат оставьте здесь, — приказал Манибандх, — остальные пусть ударят с разных сторон. Пусть отовсюду раздаются наши победные кличи!

Грянула боевая музыка. В ней потонули стоны и крики. Колесница Манибандха, подобно смерчу, летела по полю битвы. Государь воодушевлял свое войско. Взвились тучи стрел, замелькали руки, покатились отрубленные головы. Большой отряд восставших с Виллибхиттуром во главе выступил вперед. Его меч сверкал в свете факелов. Телохранители окружили Манибандха, готовясь отразить нападение горожан.

Но вдруг со всех сторон раздались воинственные кличи царских воинов. Горожане дрогнули: им показалось, что враг получил подкрепление и они окружены.

Внезапно стрела пронзила грудь Хэки. Она пошатнулась, воскликнув: «Смерть Манибандху!» По стреле каплями бежала кровь. Хэка рывком вытащила стрелу из раны и застонала. Поэт обернулся и, увидев, что Хэка падает, поддержал ее.

— Это он… он… — показывала пальцем Хэка, — Манибандх…

Поэт взглянул в сторону, куда указывала Хэка. Колесница Манибандха была уже далеко. Из глаз поэта хлынули слезы гнева и обиды.

— Хэка!.. И ты… — проговорил он.

— Полководец! Оставь меня! — слабым голосом сказала Хэка. — Много людей уже отдали здесь свою жизнь… о них нужно скорбеть… о них помнить…

Голова девушки бессильно повисла. Поэт на миг забыл, что он на поле битвы.

— Хэка! — произнес он горько. — И ты уходишь, Хэка! О великий бог, что ты сделал?!

Снова раздался воинственный клич врагов, Виллибхиттур, вздрогнув, поднял меч, но тут же опустил его. Ему не хотелось бросать тело Хэки. Нет, мертвые не страдают… Он бережно опустил труп на землю и поднял меч.

Побеждающим смерть голосом он воскликнул:

— Граждане великого города! Кровь этой рабыни взывает к мщению!

Горожане, дравиды, рабы на мгновение замерли, внимая голосу своего предводителя. Но час их поражения настал. Солдаты Манибандха, как дикие звери, кинулись на мятежников. Их удар был так силен, что горожане в страхе закричали. Раздался победный рев царских воинов:

— Слава царю Манибандху!

Поэт в гневе смотрел, как поредели ряды восставших; люди бежали куда глаза глядят.

— Трусы! — закричал он. — Куда вы бежите? Завтра Манибандх убьет вас! — Но голос его потонул в диком реве толпы. Поэт кричал, напрягая все силы: — Граждане великого города! Мужайтесь! Силы врага на исходе! Победа близка! Зачем вам жизнь, если вас сделают рабами?!

Но никто его не слышал. Туча стрел словно закрыла небо, поражая все живое вокруг. Поэт поднял меч и стал отчаянно защищаться от окруживших его царских воинов. Юный предводитель восставших истекал кровью. В последний раз он крикнул:

— Смерть Манибандху!

В плечо поэта вонзилась стрела, он потерял сознание.

Солдаты преследовали горожан. Манибандх, подняв к небу меч, воскликнул:

— Великий бог! Да торжествует твоя победа!

От радости голос его прервался. Почтенный Вараха в свете факела увидел, что по мечу Манибандха обожала капля крови и упала на его лоб. Пораженный этим, Вараха задрожал: сам великий бог приветствовал победу кровью врага…

Подняв меч, Вараха воскликнул:

— Солдаты! Славьте своего государя!

Войско ответило победным кличем.

Глубокая ночь. В среднем зале царского дворца несколько рабов, дрожа и замирая от страха, натирали тело государя благовонными маслами. Перед ним полукругом сидели измученные боем военачальники. В огромном храме бога Ахираджа оглушающе гудел колокол.

На главном перекрестке великого города пылало множество факелов. Когда-то тысячи людей в радостном танце кружились на этой площади. Теперь здесь расположилось лагерем царское войско. Солдат поили вином, чтобы вернуть бодрость их утомленным телам. Перед ними плясали танцовщицы. Волнами наплывали ароматы благовоний. Залитые кровью улицы великого города опустели. Никто не мог услышать жалобных стонов раненых. Только созвездия в небе вздрагивали, словно вопрошая: «В этом и есть твоя мудрость, человек? Убивая подобного себе ради корысти, не губишь ли ты тем самым свои мечты и сокровенные желания?»

Колокол все гудел, словно сам бог провозглашал здравицу в честь царя Манибандха…

…Молодая женщина с факелом в руках тихо бродила по улицам среди трупов. Кажется, сердце ее окаменело и стоны раненых не трогали его. Время от времени женщина наклоняла факел к земле и, взглянув в лицо убитому, брела дальше. В город пришли голодные шакалы. От их душераздирающего воя ночь казалась еще ужаснее.

Женщина остановилась возле большой груды трупов и стала осматривать ее.

— Воды! — послышался вдруг стон.

Она вздрогнула. Поднеся ближе факел, взглянула в лицо раненому и пронзительно закричала, словно вновь найдя потерянное сокровище: «Виллибхиттур!» Она опустилась возле раненого, тот лежал без сознания. Женщина огляделась. Воды поблизости не было. Она заплакала.

— Поэт!

Он не ответил.

— Сражение проиграно, полководец! — сказала женщина, глотая слезы. — Но жизнь продолжается…

Раненый услышал ее слова.

— Кто ты? — тихо спросил он.

Женщина помогла ему сесть.

— Не всегда будет ночь, поэт! Соберись с силами, разорви этот мрачный покров, чтобы увидеть за ним ясное утро…

Поэт пришел в себя.

— Останови колокола, пусть прекратится гул! Сердце разрывается от этих звуков… В радостном звоне их скрыт обман, я не хочу слышать его!

Но женщина твердо сказала:

— Пусть поражение не страшит тебя! Воззови ко всей жалости вселенной, она ляжет на твои раны исцеляющим бальзамом…

Поэт услышал ее и ответил:

— Деви! Ты видишь суровую правду? Жизнь растоптана ногами палачей… Планеты и звезды трепещут от ужаса. Гнев великого бога, словно молния, дрожит на черных губах-тучах… Ветер запутался в быстро бегущих облаках — распущенных волосах бога… Земля дрожит, гремит гром великой погибели… Как ужасен этот шум! Останови его, останови!..

Он прислонил голову к плечу женщины. В ее глазах сверкали слезы. Неужели этот полководец сегодня устрашал врага? Как он, сейчас слаб и беспомощен!

— Деви! Эта стрела… Вытащи ее…

— Виллибхиттур!

Она склонилась над поэтом и осмотрела его плечо: из раны струей била кровь. Поэт пристально всматривался в женщину. Свет факела упал на ее лицо.

— Ты? — воскликнул поэт. — Чандра!

Она взглянула на раненого глазами, полными слез.

Собрав все свои душевные силы, медленно и осторожно потянула стрелу.

Поэт застонал:

— Осторожней, Чандра! Вместе со стрелой из меня уйдет и жизнь…

— Нет, не бойся! Стрела выйдет из твоего тела, и рана заживет… Ты поднялся, чтобы вытащить стрелу унижения из тела всего мира. Неужели эта боль столь же невыносима, как страдания человечества?

Виллибхиттур покачал головой. Вытащив из раны стрелу, Чандра разорвала платье и туго перевязала плечо поэта.

— Чандра! — жалобно сказал Виллибхиттур. — Я сбился с пути и брожу во мраке. Я вижу себя в густом лесу, кругом огромные деревья… Царство! Мятеж! Что со мной, Чандра?.. — Он помолчал. — Хэка ушла. Она сражалась до конца… А Нилуфар?