Дьявол носит чёрный - Л. Дж. Шэн

мамой и Кэти больше, чем Эмбер за все время брака с тобой. Черт, вчера нас застали за сексом в туалете на ее этаже. – Я усмехнулся, но признание отдалось кислым привкусом на языке. Не стоило этого говорить. Мне просто хотелось бросить факты ему в лицо. Чтобы Джулиан знал, что у нас с Мэд все по-настоящему.

Брузен ударил кулаком по моему столу, отчего клавиатура подлетела на дюйм над поверхностью.

– Нет! Я ничего такого не имел в виду, придурок. Если позволишь мне сказать хоть слово…

– Только одно, пожалуйста.

– Клементина – твоя дочь! – выплюнул он, схватив один из листков и бросив его в мою сторону. Он пролетел между нами и, словно перышко, приземлился на мой стол. – Она, черт побери, твоя, ясно? Не моя. И это факт.

Я упорно отказывался поднимать документ между нами. Не нужно быть гением, дабы догадаться, что это тест на отцовство. Джулиан судорожно вздохнул, проводя пальцами по лысеющей голове.

– Я сделал тест. Наконец-то. Эмбер дразнила меня уже некоторое время. Каждый раз, когда мы ссорились, она бросала мне это в лицо. Уверен, для тебя не станет шоком, что между нами уже какое-то время ничего не ладится. – Он глянул на меня с прищуром, будто это моя вина, что они оба первоклассные придурки, которые ненавидели друг друга и поженились по совершенно неправильным причинам. – Три года, если быть точным, – добавил он.

– Странно, – холодно произнес я.

– На самом деле, нет. – Джулиан выдохнул, его тело словно уменьшилось. – С тех пор как она узнала, что ты станешь генеральным директором, она изводит меня, будто завтра не наступит.

Так вот что послужило причиной того, что он стал таким? Проклятая Эмбер?

Джулиан потер лоб, оглядывая кабинет.

– Вчера я, наконец-то, сделал тест. Думаю, выходные на ранчо стали последней каплей. Эмбер пребывала не в духе, и я хотел узнать, врет она мне или нет. Оказалось, что нет. Я не отец Клементины. А это значит, – раскрасневшись, он так мерзко улыбнулся, и я подумал, что у него прямо сейчас вырастут маленькие рожки по бокам черепа, – что это ты у нас папочка, брузен. А теперь скажи мне, не убьет ли твоих родителей новость о том, что ты пропавший отец их внучки? – он склонил голову набок. – Что крайне необычно. Напоминает сюжет драмы Джерри Спрингера.

Я схватил листок и пробежался по нему глазами. Джулиан не лгал. Согласно тесту, он не биологический отец Клементины. Я снова взглянул на него, смял бумагу в кулак и с легкостью забросил ее в мусорную корзину в другом конце кабинета, не произнеся ни слова.

– Эмбер говорит, что неоднократно пыталась рассказать тебе, – заявил Джулиан обвинительным тоном, его губы скривились в диком отвращении. Я задумался о его вменяемости. Казалось, ему больше хотелось шантажом заставить меня уступить место генерального директора, чем оплакивать новость о том, что его дочь, которую он воспитывал на протяжении девяти лет, ему не родная. Только я знал Джулиана достаточно хорошо, дабы понять, что жизнь до неузнаваемости испещрила его душевными шрамами. И это его способ справиться с ними.

И есть еще кое-что, о чем я уже подозревал – он знал. Не мог не знать. Клементина не похожа ни на него, ни на Эмбер. Но и моих черт в ней тоже нет.

– Полагаю, она не упомянула, что я неоднократно просил сделать тест на отцовство, – сказал я.

– Ну, теперь он у тебя есть. – Джулиан махнул рукой в сторону мусорной корзины позади нас. – У меня остались копии.

– Тесты так не работают, идиот. Единственное, что доказывает именно этот экземпляр, – то, что ты не ее отец. Остальное мужское население планеты официально стало потенциальными кандидатами.

– Ты хватаешься за соломинку, – оскалился Джулиан. Его глаза блестели. Ему хотелось плакать. Я наклонился, в моем голосе не было и следа злобы.

– Нет, ты теряешь все, что у тебя когда-либо имелось, потому что пытался украсть это, а не заработать. А теперь убирайся из моего кабинета, Джулиан. Вернись с извинениями, если хочешь вернуть брата. В другом качестве я тебя видеть не желаю.

Я знал, что мне нужно сделать, но это займет минуту.

Вместо того чтобы выйти из моего кабинета, оставляя за собой шлейф дыма и прогорклый запах отчаяния, Джулиан растянулся на стуле перед моим столом.

– Что касается Мэдди… – Он запнулся. Услышав, как ее имя слетает с его языка, мне захотелось разбить все стеклянные стены офиса, используя его голову в качестве молотка. – Возможно, сейчас вы вместе, но я знаю, что еще совсем недавно все было иначе. Незадолго до выходных на ранчо Итан поведал мне кое-что о тебе. Как ты ей изменял. Как она тебя бросила. Твоя маленькая подружка даже рассказала ему обо всех женщинах после нее. Обо всех шлюхах, которые поднимались в твой пентхаус. Их замечал ее босс. А теперь посмотрим. Что мы имеем? Ты солгал своей семье о помолвке. Заделал ребенка женщине, на которой женился твой брат, скрывая сей факт от родных – и от меня – и заставляя меня растить Клементину как свою. Я мог бы сказать Лори и Ронану, что ты, вероятно, перестанешь так часто видеться с Мэдисон после предстоящих похорон. Все это лишь договоренность. Что ты пообещал ей взамен на то, что она цепляется за твою руку со звездочками в глазах? Деньги? Акции? Статус? Ты хоть понимаешь, как жалко это выглядит со стороны? А может… – Он встал, смеясь и покачивая головой, будто все это не более чем тщательно продуманная личная шутка. Он терял самообладание. Плакал. Смеялся. Его пробивала дрожь. – Может быть, мне стоит отправиться прямиком к Мэдисон и рассказать ей, с каким человеком она встречается. С мужчиной, который стал отцом и даже не…

Он так и не успел закончить фразу.

Я набросился на него с такой скоростью, что мы оба по инерции покатились по полу и врезались в стеклянную дверь. Джулиан ударился головой. Я оседлал его, уже не заботясь о том, что у нас есть зрители и что я играю ему на руку. Объективно говоря, я знал, что выгляжу как настоящий мерзавец. Но достиг точки кипения. Джулиан миновал все мои предостережения и официально слетел с катушек до такой степени, что уже не замечал границ. Мысль о том, чтобы потерять Мэдисон после всего, через что мы прошли – всей этой лжи, ерунды, «что если» и «возможно» – из-за чего-то настолько глупого и злобного, заставляла мою кровь закипать в жилах.

– Не смей больше произносить ее имя. –