Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, Или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й. - Виктор Салошенко

В октябре 1952 года Пантиков, принимая участие в работе XIX съезда партии, впервые так близко видел И. В. Сталина. Вождь был тяжело болен, и по всему чувствовалось, что слова, которые он произносил своим характерным голосом, давались ему с большим трудом. Тогда Сталин положительно оценил работу партийных и советских организаторов Кубани по подъему села.

Не менее насыщенными в председательской биографии Пантикова были и два последующих года. Время рождало новых героев. И вот но инициативе тракторной бригады Малороссийской МТС, возглавляемой Героем Социалистического Труда И. А. Бунеевым, развернулось соревнование за наиболее рациональное использование резервов МТС, за выработку на каждый 15–сильный трактор по 1100 гектаров пашни, за снижение затрат на 20 % на ремонт тракторов и сельхозмашин. Лозунгом соревнования было: «Каждый одиннадцатый день работать на сэкономленном горючем и выполнять все тракторные работы только с отличным качеством». Газета «Правда» писала: «Начатое по инициативе кубанских трактористов социалистическое соревнование за наиболее полное использование резервов МТС в короткий срок распространилось по всей стране».

В те годы, казалось, пришло время ученого и исследователя по вопросам механизации Петра Петровича Пантикова. То, о чем он писал в своих научных трудах и обеспечивал реализацию на практике, поддержало правительство страны, приняв постановление Совета Министров СССР «О комплексной механизации сельскохозяйственного производства, повышении урожайности и продуктивности животноводства в колхозах и совхозах Краснодарского края». По сути дела, был одобрен и рекомендован к распространению опыт кубанцев в наиболее новом и перспективном деле. К заслугам Пантикова можно отнести и принятие другого, не менее важного постановления правительства — о дополнительных мерах помощи колхозам Краснодарского края в проведении механизации трудоемких работ на животноводческих фермах и заготовке кормов.

Но, пожалуй, истинным и наиболее широким признанием заслуг кубанцев в развитии села стала начавшаяся тогда демонстрация фильма о колхозном счастье — цветной музыкальной комедии «Кубанские казаки», поставленной кинорежиссером Иваном Пырьевым. Фильм снимался в основном в Курганинском районе Краснодарского края и прославлял труд кубанских хлеборобов.

Сейчас он подвергается резкой и во многом справедливой критике за несоответствие реальности. Но критика подчас забывает, что у фильма «Кубанские казаки» есть своя правда, что этот фильм — сказка несет весьма серьезную информацию ментального характера, передающую дух того времени. Одна журналистка вспоминает интервью с участ ницей съемок фильма: «Она рассказала, как голодны были эти нарядные парни и девушки, на экране весело рассматривавшие муляжи фруктов, изобилие из папье — маше, а потом добавила: «Мы верили, что так и будет и что всего много будет — и велосипедов, и седел, и чего захочешь. И нам так нужно было, чтобы все было нарядно и чтобы песни пели».

Надежда на лучшее и питаемый ею оптимизм задавали ударный ритм началу послевоенной жизни, создавая особую — послепобедную — общественную атмосферу. Главное — война была позади… Была радость труда, победы, дух соревнования. Эмоциональный подъем народа, стремление приблизить своим трудом по — настоящему мирную жизнь позволили довольно быстро решить основные задачи восстановления. Однако этот настрой, несмотря на его огромную созидательную силу, нес в себе и тенденцию иного рода: психологическая установка на относительно безболезненный переход к миру («Самое тяжелое — позади!»), восприятие этого процесса как в общем непротиворечивого, чем дальше, тем больше вступали в конфликт с реальной действительностью, которая не спешила превращаться в «жизнь — сказку».

Пантиков располагал и другой информацией. Например,

06 условиях жизни на восстанавливаемых промышленных предприятиях послевоенной страны. В ряде мест условия жизни рабочих были признаны очень тяжелыми, особенно плохо жили репатриированные и мобилизованные рабочие. Многие из них не имели нательного белья, а если оно было, то ветхое и грязное. Рабочие месяцами не получали мыла, в общежитиях — большая теснота и скученность, рабочие спали на деревянных топчанах или двухъярусных нарах (за эти топчаны администрация вычитала 48 рублей из ежемесячного заработка рабочих, что составляло десятую часть). Рабочие получали в день 1200 граммов хлеба, однако несмотря на достаточность нормы, хлеб был плохого качества: не хватало масла, и поэтому хлебные формы смазывали нефтепродуктами.

В зимнее время положение усугублялось еще и тем, что людям часто нечего было надеть. По этой причине, например, секретари ряда обкомов Сибири обратились в ЦК ВКП(б) с беспрецедентной просьбой: разрешить им не проводить

7 ноября 1946 года демонстрацию трудящихся, мотивируя свою просьбу тем, что население недостаточно обеспечено одеждой.

Сложная ситуация складывалась после войны и в деревне. Если город не так страдал от недостатка рабочих рук (там главная проблема заключалась в налаживании труда и быта уже имеющихся рабочих), то колхозная деревня, помимо материальных лишений, испытывала острый недостаток в людях. Все наличное население колхозов (с учетом возвратившихся по демобилизации) к концу 1945 года уменьшилось на 15 % по сравнению с 1940–м, а число трудоспособных — на 32,5 %. Особенно заметно сократилось количество трудоспособных мужчин (из 16,9 миллиона в 1940–м к началу 1946 года осталось 6,5 миллиона). По сравнению с предвоенным временем понизился и уровень материальной обеспеченности колхозников: если в 1940 году для распределения по трудодням выделялось в среднем по стране около 20 % зерновых и более 40 % денежных доходов колхозов, то в 1945 году эти показатели сократились соответственно до 14 и 29 %. Оплата в ряде хозяйств выглядела чисто символической.

В 1946 году произошло несколько заметных событий, так или иначе растревоживших общественную атмосферу. Вопреки достаточно распространенному суждению, что в тот период общественное мнение было исключительно молчаливым, действительные свидетельства говорят о том, что это утверждение не вполне справедливо. В конце 1945 — начале 1946 годов проходила кампания по выборам в Верховный Совет СССР, которые состоялись в феврале 1946. Как и следовало ожидать, на официальных собраниях люди в основном высказывались «за» выборы, безусловно поддерживали политику партии и ее руководителей. Как и раньше, на избирательных бюллетенях в день выборов можно было встретить здравицы в честь Сталина и других членов правительства. Но наряду с этим встречались суждения совершенно противоположного толка.