Дикий вьюнок - Юлия Шолох

В комнате, только-только прикрыв дверь, я достала из-под стола кое-как заткнутый пробкой кувшин и налила себе полный стакан вина. Выпила практически залпом, почти не чувствуя вкуса. Теплая жидкость разлилась по животу, успокаивая желудок и расслабляя во всем теле застывшие от перенапряжения мышцы. Подумав минутку, я налила еще треть стакана и теперь пила вино медленно, маленькими неторопливыми глотками, как учили нас в пансионе. Не на вине, понятное дело учили, а на компоте.

По телу расплылась необычная приятная слабость. Глаза сами собой остановились на кувшине, прикидывая, сколько там внутри еще скрывается этой терпкой оживляющей жидкости.

Нет, хватит. Не стоит отвлекаться, у меня всего сутки на то, чтобы успеть подделать документы. Сейчас, вечером, идти в кабинет пана Гектора не стоило. Как и ночью. Мне в любом случае встретится охрана, хотя придумать объяснения, что я делаю в крыле круоргов, конечно, легко — достаточно сказать, что иду к одному из них «в гости», все равно проверять не будут. Но даже не проверяя, охрана наверняка пожелает проводить гостью до самый дверей комнаты и убедиться, что хозяин ее ожидает. Насколько я знаю, в крыле круоргов очень строго с ночной дисциплиной и это касается в том числе приходящих женщин. Не могу же я, в самом деле, прийти под конвоем к пану Гектору?

Раньше я подумывала посвятить его в мои планы о побеге и попросить помощи, ведь этот вариант устроил бы нас обоих? Но что-то подсказывает, что помощи от него в этом деле я в любом случае не дождусь, пусть даже пан Гектор с удовольствием отправил бы меня подальше с глаз. Уж слишком сильно он предан князю.

С непривычки меня повело в стороны и снова затошнило. Больше стакана вина за раз на пустой желудок — сложное испытание для таких бестолковых девиц, как я, но удержаться было просто невозможно. Надо же откуда-то брать силы?

Я разделась, кое-как натянула ночную сорочку и залезла в постель. Не буду думать о князе! Бумаги, печать, очередное имя. Дорога, теряющаяся в холмах на горизонте…

Пусть меня будут звать Отика, как маму.

Так, ладно. Сначала нужно добраться до кабинета. Кстати, не мешало бы проверить, где нынче стоит стража, временами месторасположение постов в замке меняют. Зная точные места их нахождения, утром, когда пан Гектор уйдет завтракать, я смогу пройти в его кабинет, меня знают и пропустят без вопросов. Но времени будет мало и хорошо бы подготовить отходной путь, то есть такой, где можно пройти незамеченной и не встретиться с круоргами или охраной.

Запустить бы вьюнок… Но как его заставить? Ни разу он не слушался моих указаний и шел только туда, куда сам хотел. Наверное. В общем, не знаю, как заставить его заняться шпионажем в интересах спасения собственной шкуры. Как ему объяснить?

Может, попросить?

Хуже не будет. Я закрыла глаза и вскоре заснула. Проснулась, когда вернулась Тося, но подниматься не стала. Она быстро переоделась, молча перелезла через меня к стенке и затихла. Сон возвращался…

Невозможно отделить вьюнок от самой себя. В растерянности я думала, ну что еще можно сделать? Разве что просто представить, как куда-то иду я сама?

Холодный каменный пол плывет прямо перед глазами, так близко, будто я уткнулась в него носом… Мимо стола, сундука.

Мимо брошенной у порога обуви.

Дверь.

Представить, как я прохожу сквозь стену или сквозь дверь не получалось. Я застопорилась, в упор рассматривая старое серое дерево. Да еще смотреть снизу вверх не особо получалось. Я плохо представляла, как оттуда выглядит комната. Разве что потолок где-то высоко-высоко.

В голову никаких идей не приходило. Похоже, эта затея — дело совершено напрасное. Да еще после выпитого вина тело напоминает безвольный кусок киселя!

Я почти сдалась, когда картинка дрогнула. Края ее зашевелились, как на увиденном в воде отражении, когда по поверхности от ветра ходят слабые волны.

А потом вьюнок ринулся к стене, через миг оказался в коридоре и понеслось…

Оставалось только направить его в нужное место.

— Кабинет пана Гектора, — твердо сообщила я, но никакой ответной реакции не последовало. На пересечении очередных коридоров я попыталась повернуть не влево, как собирался вьюнок, а вправо. Он нехотя подчинился, но через несколько метров нырнул в стену и ринулся в выбранном им направлении.

Я снова попыталась повернуть его в сторону, при этом старательно закрывая глаза на увиденное по пути. А увиденное не предназначалось для посторонних глаз, потому что мы скользили прямо сквозь чужие спальни. Лиц и подробностей к счастью я разглядеть не успевала. Так мы и пытались перетянуть канат каждый на свою сторону, ровно до тех пор, пока вьюнок не проник сквозь очередную стену и не остановился.

До того, как отдернуть его и развернуть обратно, я случайно взглянула в комнату.

И увиденное проигнорировать не смогла.

Будуар Фионы, где Янош сидит глубоко в кресле, растрепанный и полураздетый, сжимает руками подлокотники, неотрывно смотря вперед.

И стоявшая перед ним Фиона.

— …и тогда я сразу вернусь, — негромко говорила она. Распущенные волосы на плечах, обтянутых тонкой тканью свободного халата и полный обожания горящий взгляд.

— Ты же знаешь, — она шагнула к нему, гипнотизируя сверкающими глазами, от которых никто бы не посмел отвернуться. — Как я тебя люблю. Я ни разу не встречала… никого. Ни разу не встречала…

Халат упал на пол, а мое сердце замерло — обнаженная Фиона была прекрасна, ее кожа почти светилась и на вид была нежнее шелка. Янош внимательно смотрел на нее и сложно было сказать, о чем он думает.

— Других таких нет. Тебя не возможно не любить… невозможно не хотеть, — шептала Фиона, усаживаясь к нему на колени, наклонилась ближе и князь тут же обнял ее за талию.

— Я хотела бы остаться… но сделаю так, как лучше… тебе. Я не буду мешать. Но в любом случае помни, что я люблю тебя больше жизни… Пойду за тобой на край света… Все, что захочешь. Мой князь…

Она наклонялась, пока не прикоснулась к нему губами и князь поднял голову, отвечая на поцелуй. А потом стиснул и прижал ее к себе со всей силы…

Звуки словно ножом отрезало. Остался только гул и дерганый стук моего сердца.

Если бы я могла схватить вьюнок руками, то наверное, постаралась бы его удушить. Но не зря он часть меня самой — в тот же миг в глазах потемнело и я подскочила на своей кровати, дыша так судорожно, будто увидела один из самых страшных кошмаров, липких и безысходных.

Впрочем, так оно и было.

Кувшин стоял на столе, облитый прозрачным лунным светом и ухмылялся.