Дикий вьюнок - Юлия Шолох

Кстати, вчера я, оказывается, ходила босиком!

— Госпожа Фиона едет повидать брата. Ты поедешь с ней. Но надеюсь, — тут он подошел ближе и посмотрел очень серьезно. — Надеюсь ты, в отличие от нее, назад не вернешься, — четко сказал. — Поняла?

Я машинально кивнула, почему-то подумав о том, что наверное, он совсем не был бы против помочь мне бежать из замка.

Пан Гектор сделал шаг назад и торопливо прикрикнул:

— Почему ты еще здесь?

Я оглянулась на Леша. Что его ждет?

А что могу с этим поделать? Ничего…

— Прости.

А он вдруг широко улыбнулся.

— Не бери в голову. И видишь, я же говорил — от судьбы не уйдешь. Просто пути разные.

— Просто пути, — согласно кивнула я. Если князь его не тронул, то уже не тронет, причин и правда нет, Леш ничего не нарушил, ни единого местного правила. Пожалуй, все даже к лучшему. Сложно уйти из замка, но зато сбежать по дороге из свиты Фионы наверняка куда проще!

Ни мытьём, так катаньем. Вскоре я буду свободна!

— Спасибо Леш, — сказала я. — Передавай девчонкам, что я очень сильно их люблю. Прощай.

— Прощай, Ула, — улыбка так и не сошла с его лица, разве что стала немножко грустной.

Я отвернулась и, подняв с кровати свой халат, пошла к выходу.

Выделенного на сборы времени хватило только дойти до комнаты, надеть принесенный взмокшей служанкой дорожный костюм с чужого плеча, бросить в сумку немногие вещи и пожалеть, что Тося уже ушла в мастерскую, так что попрощаться лично не получиться.

Скорее всего, ее переселят обратно в общую комнату. Но что поделать, там о ней позаботиться Роксана. А мне нужно позаботиться о себе.

В толпе людей, провожавших Фиону, никого из своих друзей я не увидела.

Вскоре я ехала вслед за экипажами среди охраны верхом на лошади. Мне выдали высокую, слегка нервную гнедую кобылу, а рядом пристроился молодой маг средней линии и подозреваю, присоседился он отнюдь не по своему собственному желанию. Впрочем, это мелочи, смотрел круорг в основном по сторонам и молчал. Вполне нормальный попутчик и даже приятный… Если бы не глаза, практически полностью покрытые темной пленкой, правда, довольно прозрачной.

Князь провожать процессию не вышел, отъезд получился простым и будничным — когда все остальные были готовы, из дверей центрального входа вылетела Фиона в синем походном костюме. Окинув всадников внимательным взглядом, она на секунду задержалась на мне, быстро улыбнулась, очень сыто, довольно, так откровенно, что я первая отвела глаза, сдерживая рваный стук сердца. К счастью, она уже садилась в первый из двух экипажей. Ведущий круорг громко и раскатисто свистнул, знаменуя отправление.

Князя я не видела, хотя все время пыталась оглянуться и рассмотреть, не глядят ли нам вслед из замковых окон. Конечно, безрезультатно, если кто и смотрел, с такого расстояния не заметишь.

Только раз, перед тем как окончательно свернуть за лес, перекрывающий вид на замок, я увидела над левой башней клок полупрозрачного дыма в форме морды какого-то животного, устало скалящего зубы. Потом оно взъерошило шерсть на загривке и зарычало… И замок скрылся с глаз.

Я отвернулась.

Впереди меня ждала свобода. От всего.

И первым делом — от власти князя.

Часть 3

1

На запах рагу оказалось гораздо вкуснее, чем на вкус.

Я терпеливо ковырялась в еде, отодвигая вилкой куски подозрительного на вид жилистого мяса и вытаскивая на поверхность только овощи.

Габрис развалился напротив, забросив ноги на соседний стул. Расстегнутая куртка выставляла на всеобщее обозрение выцветшую рубашку с остатками кружевного воротника и матовый жетон червленого серебра со знаком Фоенты.

В таверне было полно народу, но вокруг нас места пустовали. И не потому, что Фиона с подругами и охраной уже поднялись в комнаты, а потому что Габрис смотрел на всех, кто пытался к нам подсесть тем самым своим фирменным застывшим взглядом и если подошедшему не хватало ума (или хватало смелости) проигнорировать увиденное, вдобавок дергал уголком рта, выставляя наружу левый клык вполне себе нечеловеческого размера.

Самых упорных и настойчивых, тех кто, несмотря на молчаливое предупреждение, рискнул сесть рядом, ждала какая-нибудь ужасающая по своему содержанию история.

Я ковырялась в тарелке, отыскивая горох — единственное в рагу, что оказалось более-менее вкусным и в очередной раз слушала его полный скуки и лени голос.

— …и когда кровь остывает, от нее уже не идет силы. Она испаряется вместе с теплом и растворятся в окружающем воздухе. Столько энергии и пропадает впустую, если рядом не окажется того, кто может ею воспользоваться!

Габрис болтал, хотя кроме меня слушателей не намечалось. Вздохнув, он покачал ногами, так что носки пыльных до самых голенищ сапог описали полукруг. И продолжил.

— Лучше всего, когда кровь хлещет из разорванного горла. Это самый простой и удобный для принятия силы поток. Жаль, редко попадаются такие подходящие раны… Все больше конечности отрубают, руки там, ноги… головы.

Он покосился в мою тарелку и вздохнул. Свое жаркое он уже съел и теперь маялся дурью.

Мне тоже было скучно. Потому я, недолго думая скорчила самое наивное выражение лица и со всей возможной непосредственностью спросила:

— А правда, что кровь девственниц сильнее, чем обычная кровь?

С лица Габриса разом слетела вся скука. Он поморщился, еще раз внимательно заглянул в мою тарелку и терпеливо спросил:

— Ты наелась?

— Нет, — с готовностью сообщила я. — Я хочу десерт!

Он картинно вздохнул и позвал одну из официанток. Вскоре предо мной поставили тарелку с куском черничного пирога.

— Ты не ответил на вопрос, — сообщила я, облизывая с ложки джем.

— Нет, — нехотя признался Габрис. — Неправда, разницы между кровью никакой. Главное, само ее существование, а не добродетельность источника. Поторопись, я хочу отдохнуть!

Пирог с ягодами я ела долго, окруженная молчанием, старательно игнорируя нетерпеливые телодвижения и другие проявления недовольства своего конвоира.

Потом мы поднялись наверх, он отпер дверь комнаты и комично поклонился, чуть не уткнувшись лбом в стену — коридор был очень узкий.

— Прошу.

— Благодарю.

Комната оказалась такой же, как и все остальные комнаты во всех остальных тавернах, где мы ночевали по дороге. Маленькой, плохо обставленной, но к счастью совсем отдельной — подруги Фионы жили вместе с ней, служанки отдельно, а мне по непонятной причине доставалась своя.