Культ свободы: этика и общество будущего - Илья Свободин

порождает атрофию морали и в итоге выливается в два типа поведения. Пока одни, скрывая под конформизмом страх и отсутствие принципов, превращаются в шестеренки и следуют самым аморальным законам, другие становятся циниками и, вместо честного подчинения полезным, начинают игнорировать их все опасаясь только одного – попасться.

Девальвация законов – и безграничным ростом их количества, и очевидной бесполезностью в устранении общественных несправедливостей – приводит к тому, что законопослушание становится неотличимо от послушания – первой добродетели зависимого человека. А отсюда итог: тоталитаризм, полный контроль, слежка, охват законами всех областей жизни – человек ныне лишен пространства морального выбора. У него больше нет ничего своего, ни цели, ни смысла, за него все решено. Вся его жизнь так и проходит в безусловном подчинении моральным авторитетам – начиная с родителей и кончая сиделками в богадельне. Системное насилие стремится полностью определять его поведение, власть стремится к безграничному расширению. У человека не должно остаться никаких областей свободы. Послушание не может быть выборочным, тогда оно чревато гибелью системы, а потому завинчивание гаек детерминированно точно так же как и девальвация законов.

– Любовь к подчинению

Пассивное послушание постепенно развивается до активного – любви к подчинению. Причина – слабость разума. Начиная с лени, экономии усилий, он приучается перекладывать работу на других, обманывать моральные механизмы, а кончает аппатией и безразличием. Так человек превращается в раба, в том числе раба своих пороков. Что усыпляет разум? Разумеется детерминизм – у него есть не только кнут, но и пряник. Послушание вознаграждается. Например, физиологические потребности не только мучают, но и доставляют удовольствие. По тому же пути пошли и психологические потребности и даже моральные. Естественно, что получаемое таким образом удовольствие, если касается посторонних, идет прямо поперек этики.

Любовь к подчинению ярко выражается в сотворении кумира – ведь как хочется быть на кого-то похожим! Тем более, что подражая, становишься лучше. Но любовь слепа. Не всегда обьект обожания достоин не то что подражания, а вообще внимания. Но, как ни странно, значительная часть общества питает искреннюю привязанность к знаменитостям, "звездам". Любовь эта проходит красной нитью через всю их жизнь, согревая ее и озаряя блеском далекой славы. Поклонение идолам подавляет личность, убивает потребность критично мыслить. Вы не замечали как ущербны любые фанаты?

Не менее ярко потерю автономии иллюстрирует поклонение модному учению, проповедуемому каким-нибудь духовным "гуру". Разобравшись в жизни и поняв что к чему, проникаешься ощущением моральной правоты. И хотя последнее время выбор учений существенно вырос, пальму первенства в моральной опеке все еще держит религия, чьи простые истины оставляют мало места для сомнения. Ощущение зависимости, никчемности, предопределенности своей судьбы прекрасно заменяет необходимость думать и действовать – благо, нашлись мастера озаботившиеся составлением для убогих свода заповедей на все случаи жизни. Изюминка в том, что их всемогущий Бог, почитаемый за Добро, не что иное как старый добрый детерминизм, то бишь Зло.

В наше просвещенное время, когда страх молнии сменился страхом налоговой инспекции, надежды, чаяния и любовь подвластных обращены не только к богу, но и к его солнцеликим наместникам на земле. Кто из современников, гордящихся активной жизненной позицией, интересуется, например, этикой? Никто. А политикой? Все. Она стала главной темой современности и современников, готовых поддержать любую глупость выдвигаемую "этой" партией, против "той" партии. "Этим" кандидатом против "того" кандидата. "Этой" идеологией против "той" идеологии. Активное послушание создает видимость моральной автономии, участия в неком социальном договоре. Но выбор власти не есть выбор свободы. Выбирая из того, что предлагает власть, нынешние пикейные жилеты лишь взыскуют вечного руководства собой. Закона и порядка. Стабильности и безопасности. Хлеба и зрелищ. И так же, как парализованные страхом верующие гнобили своих же оступившихся товарищей, нынешние винтики требуют от желающих свободы подчинения законам, участия в выборах, уплаты налогов – или немедленно покинуть их замечательное общество. Как всегда, кому-то не хватает свободы, а кому-то – кнута!

Подчинение эмоциональному и моральному насилию – не единственное, приносящее удовольствие. Как насчет экономического, которое тоже доставляет приятные минуты? Здесь подчинение менее явно, но радость – вполне реальна. Кто не ощущал удовольствия от скидок, распродаж и прочих "выгодных" сделок? Кто задавался мучительным вопросом – за счет кого эта выгода получена? Кто смог найти в себе силы отказаться от услуг крупной компании, осознавая, что она уже силой своего веса, не говоря о связях в эшелонах власти, душит конкурентов и эксплуатирует общество? Кто смог ограничить свое потребление, зная, что оно наносит вред природе и обществу, не говоря о себе? Кто смог отказаться от денег, зная что они – лишь долговая удавка на общей шее? Друзья, вы вероятно не согласны? Вы думаете, что накапливая собственность, повышая свое благосостояние, получая выгоды от удачных сделок, человек на самом деле оказывает экономическое насилие? Вовсе нет. Экономическое насилие обоюдоостро. Выигрывая в мелочи, удачливые покупатели проигрывают по-крупному. И хотят этого. Хотят дешевого, броского, взятого в кредит. Хотят участвовать в лотереях, накапливать очки и баллы. Хотят всю жизнь работать не на действительное благо общества, а на личное, безрассудное потребление. Хотят поклоняться дорогому, престижному. Хотят переплюнуть соседа. И хотят любить крупные компании, потому что это марка и гарантии, а работа там – престиж и карьера. Крупная компания – та же "звезда", затемняющая разум. А экономическое подчинение – инстинкт, ничего общего с разумом не имеющий, уступая которому человек уступает другим – тем, кого его рабское потребление возносит на вершину экономической власти.

"Лучшая" жизнь ассоциируется для многих не с достоинством, а с достатком. Рынок затуманивает разум иллюзией безграничной свободы выбора. Но дело тут не в свободе. Либерализм манит свободой, а соблазняет изобилием. Кому нужны автономия и достоинство, если они требуют умеренности и скромности? Кому нужна ответственность независимости, если можно наслаждаться сытым рабством? Выбирая между равенством в простоте и неравенством в роскоши, люди не задумываясь выберут последнее, даже зная, что их место всегда будет внизу. Лучше модное чем полезное, дешевое чем качественное, а сейчас – лучше чем завтра. Даже если платить в итоге придется втридорога.

Надо упомянуть и такую экзотическую, и одновременно привычную любовь к подчинению, как склонность к развлечениям. Не тем, которые полезны для души и тела, а тем, которые заведомо вредны, но которые так приятны. Мы опустим личные – о них каждый сам знает и они, в конце концов, касаются только его. Куда важнее те, которые касаются других. Например, любовь к телевизору и прочим