Культ свободы: этика и общество будущего - Илья Свободин

а почему бы и нет? Власть может ввести любые законы, в том числе "само-легитимирующие". Да собственно, именно так все они и были введены. Что касается выборов из навязанных альтернатив, а иных альтернатив быть не может, это не более, чем изощренный способ обмана.

Надо ли говорить, что власть – не только наиболее живучий, но и наиболее аморальный институт, изобретенный людьми? Власть порочна в самой своей основе – никакие попытки ее улучшить не меняют ее сути и история уже исчерпывающе доказала это. Власть, любая – не более чем историческое и даже биологическое наследие, своего рода переходная ступень между насильственной и автономной этикой. В этом ее двусмысленность. Если обьективная этика – в природе человека, то власть – атавизм детерминизма. Этика началась как ограничение физического насилия внутри коллектива, в том числе со стороны иерархов. Потом нормы стали требовать и обуздания экономического насилия. В наше время уже делаются попытки, хотя и робкие, бороться с властью информационно – свободой слова (точнее мысли), независимостью медиа (точнее мнения), образованием (точнее общением). Автономия становится не мечтой, а почти реальностью. Все идет к тому, что у власти отнимут и моральное право править.

Но пока до этого далеко. Пока власть организует, направляет и консервирует инфантильное население, не способное управлять собой, для которого вершиной рефлексии являются все те же вопросы – а зачем мне свобода, а зачем мне мораль? И покуда граждане не научатся отвечать на них без запинки – без власти им не обойтись.

15 Право

– Закон против власти

Впрочем, я наверное слишком суров к современникам. Власть – насилие, заключенное (возведенное?) в норму, отчего этика, на самом деле, получает над насилием определенное преимущество – ведь главным теперь является норма. Была бы норма – и со властью рано или поздно будет покончено. В этом причина, почему наличие власти – еще не повод для отчаяния. Узаконенная, ограниченная, поставленная в нормативные рамки власть – признак цивилизации. Цивилизованное общество отличается от варварского тем, что первое управляется законом, а второе – произволом. Правовое государство, государство, где правит закон – и прилагающееся, конечно в этичных рамках, законопослушание – это действительно лучшее, что пока создала цивилизация.

Но как закон может свергнуть власть? Разве источник закона не сама власть? Пока да, но формальность постепенно придет в конфликт с правом власти навязывать свои законы. Это право власти – все то же право сильного, хоть большинства хоть меньшинства, для оправдания подкрепленное соответствующей нормой. Но если есть такая норма, значит есть и повод для оптимизма, потому что тогда источник закона – не власть. А что? Конечно этика, и чтобы унять законотворческий зуд власти, надо просто извлечь фундаментальный принцип, лежащий в основании обьективной этики, формализовать его и положить в основание права.

Ведь что такое закон на самом деле? Этика, выраженная в формальном виде, обычная этическая норма, с той лишь разницей, что этичный закон – это обязательно запрет, в то время как норма – не обязательно. Если свобода раскрашивает нашу жизнь цветными красками, право пытается передать ее в черно-белом варианте. Чем больше обьективности в правовых нормах, тем точнее картинка. Например, закону должны подчиняться все, закон трактует людей как абстракции, невзирая на лица. А это уже шаг к обьективности. С другой стороны, как учит рис. 2.1, закон может легко узаконить сословия и неравенство, а право оказаться насквозь неправым и оправдывать если не полное бесправие, то уж несправедливость наверняка. То есть сама по себе формальность и всеобщность закона – еще не гарантия этичности и тем более обьективности. Абстракция человека в законе может быть недостаточно абстрактна, она может приобретать разные содержания, в зависимости от тех ролей, которые там прописаны. Человек может быть гражданином, может государем, а может и рабом. Равенство абстракций вполне может уничтожаться неравенством ролей.

– Фундаментальный принцип

Где же нам взять главный принцип? Как нам обнаружить ту исходную формальную точку, откуда начинается вся этика? Может, надо исходить из наших принципов организации общества? Они звучат довольно формально, их нетрудно превратить в закон. Например, "человек должен обладать свободой воли". Очень хорошо. "Человек не должен навязывать свою волю другому". Еще лучше. Можно развить дальше. "Человек должен отказаться от всякого насилия", "человек должен быть свободным", "человек не должен обманывать", "человек должен думать". Как много хорошего! Правда толку пока мало. Как определить, что такое свобода? Воля? Насилие? Навязывать? Обманывать? По сути все верно, но по форме мы явно впали в мышление абсолютами. Как быть, например, когда человек захотел отказаться от свободы и стать на какое-то время рабом? Важна не роль, а то, как она получилась. Праву нужны не столько сущностные принципы, сколько процедурные, чтобы их можно было прикладывать к любым ситуациям, действиям, отношениям.

Иными словами, важен не закон, а законодательная процедура. Причем поскольку сама эта процедура тоже должна быть прописана в законе, мы упираемся в самый первый исходный процедурный принцип/процедурный закон. Формальная этика лишь говорит нам, что подходит любая процедура. Уже само наличие процедуры отличает право от произвола. Проблема в том, что пока не придумано ни одной процедуры, которая бы гарантировала отсутствие произвола. И это неспроста – ее не может быть. Произвол – это когда источник права тот, кто ему предположительно должен следовать. Стало быть понятие процедуры означает, что источник права отделен от тех, кто ему подчиняется. Увы, кроме бога или законов природы полагаться нам не на кого.

К счастью, есть еще обьективная этика, которая опирается на одну единственную, обьективную процедуру. И в этом ее отличие от любой другой формальной этики. Но ведь такой процедуры не может быть?! Конечно. Она существует только как абстракция, как конечный пункт. На зато к ней можно стремиться. И поскольку ОЭ гарантирует нам возможность благоприятного исхода договора, она гарантирует нам и приемлемую процедуру. Хоть и в весьма отдаленном будущем.

Обьективная законодательная процедура – наиболее универсальная из всех возможных. Это значит, во-1-х, что ее обьект может находиться в единственной роли, т.е. законополучатель обязан быть самой абстрактной абстракцией. Только в этой его сущности можно надеяться на отделение суетного от основополагающего, охват поголовно и равно всех. Во-2-х, ее субьект также должен находиться в единственной роли, т.е. законодатель совпадает с той же абстракцией, ибо только она и может быть источником права. Мы же не хотим дать кому-то привилегии придумывать законы? В