Дальняя дорога - Юрий Тупицын

И всего-то, на что может откликнуться человеческая душа, - это уверенный, мощный, хотя и несколько торопливый стук сердца.

Тимур вдруг остановился, испуганный неожиданной мыслью. Может быть, шкаф на самом деле пуст и нет в нем никакого мешкообразного существа? Может быть, мешок - это сон, бред, сновидение, наваждение, иллюзия, мираж, галлюцинация - все, что угодно, но только не реальность! Тимур провел рукой по лбу и машинально отметил, что она чуть подрагивает. Разыгралось воображение, а вслед за ним и нервы, это естественно, но это и плохо. Нет, хватит вариться в собственном соку, сомневаться в собственной неполноценности, брать всю ответственность за развивающиеся события на себя! Надо известить о случившемся командира и уже вместе с Лоркой решать, что и как, и разрабатывать дальнейшую линию поведения. Все правильно, но... все-таки стоит еще раз убедиться, что он, Тимур Корсаков, не стал жертвой разыгравшейся фантазии. Иначе, подняв ложную тревогу, он поставит себя в глупое и смешное положение. Риск-то невелик! Однажды Тимур уже открывал шкаф, и ничего страшного не случилось, теперь его нужно приоткрыть еще раз и в случае чего тут же захлопнуть. Что может быть проще?

И снова случилось неожиданное. Тимур психологически был готов ко всему: что увидит все тот же подрагивающий, лениво пульсирующий волнами складок мешок, к тому, что шкаф окажется пустым, к тому, наконец, что произойдет нечто страшное. На самом же деле из глубины шкафа на Тимура взглянули удлиненные угольно-черные глаза, распахнулась и слабо задвигалась прореха черного же рта, и хриплый, квакающий голос неловко, с трудом проговорил:

- Не надо бояться. Я есть друг. Я не могу, не умею и не хочу причинить вам вреда.

От неожиданности Тимур, что называется, онемел и опустился перед шкафом на корточки, безуспешно стараясь привести в порядок разбегающиеся мысли. Мешка, похожего на матрешку, в шкафу не было. За то короткое время, пока Корсаков прохаживался по каюте и размышлял, куль из грубой серой кожи успел превратиться в примитивное подобие человека. Скрестив ноги и положив толстые обрубки рук с едва намеченными пальцами на пухлые колени, в шкафу сидело существо, напоминавшее кое-как, наспех сляпанную статую будды. Но этот неземной будда не улыбался, у него и лица-то в человеческом понимании этого слова не было. Не было ни волос, ни лба, ни бровей, ни носа, ни подбородка. Вместо привычной скульптурной лепки и прописанных лицевых линий - голый яйцевидный череп и неподвижная тестообразная маска. На этой маске зияли три черные раны с разошедшимися краями, точно они были пропороты тремя грубыми, но уверенными движениями тупого ножа. Две прорехи в верхней части маски - это глаза, одна в нижней, подлиннее - это рот.

Лишь колоссальным усилием воли Тимур взял себя в руки. Наверное, неземной будда почувствовал его состояние, потому что проквакал:

- Не надо быть испуганным. Это большая помеха. Я прислан с сообщениями важности чрезвычайной. Надо спокойно слушать с вниманием всех возможностей.

Сделав усилие над собой, Тимур ответил:

- Я слушаю.

- Настораживайтесь. Корабль, в котором происходит наше местонахождение, не должен лететь на Кику. Дублирую с подробностями: не есть необходимо выходить на гиперсвет в ориентацию Кики. Если случится эта чудовищная оплошность, произойдет взрывание корабля. Неисправимая катастрофа.

- Угасание опорной звезды - ваш сигнал? - импульсивно спросил Тимур.

- Точная истина. Мы есть рады вашим пониманием.

- Катастрофа - почему?

- Все есть сложно до чрезвычайности, а я еще очень плох и утомлен. Мне нужен покой и время для совершенствования. Но будьте уверены в моих словах, они - точная истина.

- Вы - кикианин? - Тимур подумал, что буддаобразный сапиенс может не понять его, и уточнил: - Вы - посланец планеты Кика?

- Это не есть истина. Кика не имеет разума. Кика имела быть промежуточной станцией. Станция перестала быть существующей. Полет на Кику - катастрофа!

- Я понял. Но кто вы? Откуда? Кем посланы? - Тимур не мог да и не хотел удержаться от этих вопросов, которые жгли ему мысли и язык.

- Я - немид, посланец немидов. Немиды - другой мир, другая Вселенная, другие звезды.

- Не понимаю, - после паузы признался Тимур.

- Все есть сложно до чрезвычайности, а я несовершенен и утомлен. Мне нужен покой. Я стану лучше, разумнее, мне будет легче ответствовать вопросам.

- Понимаю.

Посланец неких немидов, о которых до настоящего времени не знал никто и ничего, действительно терял силы буквально на глазах. Его сероватая кожа стала еще бледнее, на теле, которое сначала выглядело туго надутым, появились отечные складки, стало слышным дыхание, вырывавшееся из черного провала рта.

- Я все понял, - повторил Тимур. - Отдыхайте.

- Деталь важнейшая: вы должны быть в каюте. Спать, гулять, читать, думать - не есть важность, но быть. Только так будет успех в моем формировании и прогрессе разума.

- Хорошо.

- Деталь вторичная: плохо знать другим про я. Другие мысли, другие чувства, разные страхи и удивленность. Я не буду знать, кому держать подражание, прогресс расщепится, я буду плохой, с отсутствием истины. Вы должны терпеть и молчать. Как терпеть и молчать имею я.

Тимур задумался и, если говорить честно, насторожился. Подозрения, хотя и туманные, ожили и зашевелились в его сознании. Кто знает, кем станет это человекоподобное существо, этот неземной будда после завершения процесса своего формирования? Кто ведает, какие желания у него возникнут и какими возможностями для их удовлетворения он будет располагать? Но с другой стороны, Корсаков, несмотря на сложившуюся ситуацию, полностью отдавал себе отчет в безмерном величии свершившегося - он вышел на прямой контакт с неведомым, неземным разумом. И отчетливо представлял себе меру ответственности, которую случай взвалил на его плечи.

- Я сделаю все, как вы говорите, но, - в голосе Тимура послышались нотки деликатного упрямства, - командиру я сообщу о случившемся. Хотя бы в самых общих чертах.

- Ваши обычай и дружность известны. Такой вариант был предусмотрен. Командиру, но больше никому! Когда много людей, много мыслей и эмоций. Хаос и потеря разума. И тогда все напрасно!

- Обещаю. Когда, - Корсаков на секунду замялся, - когда разбудить вас?

- Это не есть необходимость. Я пробужусь сам собой.

Голова посланца немидов мягко склонилась на грудь, тело расслабилось, опало, точно проколотый мяч. Испытав острый прилив неожиданной жалости и более сложного, тревожно-брезгливого чувства, Тимур осторожно прикрыл дверцу шкафа.

23

Соколов с удовольствием плескался в воде, плавал, нырял и сопел, как дельфин, когда на пороге бассейна появился Виктор. Минуту-другую он с завистью наблюдал за экспертом, судя по всему, испытывая жгучее желание к нему присоединиться, но вслух сказал совсем другое: