Сибирский. Детектив. Бракованные - Сергей Панч

температура тела совсем упадет, и мы начнем бредить. Жаль, телефон выкинули. Могли бы записать.

Темный стальной корпус утопал в снегу. Маленькая буква Е пробивалась маячками на экране в углу, сообщая, что антенна ухватила слабый сигнал. Мессенджер заработал и начал отправку первого сообщения. Батарея от холода жрала ресурс, телефон перешел в режим энергосбережения. Ольга получила известие первой. Сибирский прислал ей телефон Гели и просил связаться с ней. Получив сообщение с неизвестного номера Ольга перезвонила в ответ. Еще раз и еще. От вибрации телефон утопал все глубже в снег. Вскоре и Геля получила сообщение. Брат просил встретить невесту и напоить чаем. Они же пили вино и звонили по очереди. Телефон мигнул последний раз и засверкал черным отражая туманное от жуткого мороза небо. Заряд закончился, телефон сел.

Три часа в ледяной клетке. Температура тела 34,5 градуса. Ферменты мозга снизили активность, метаболизм упал на 5 процентов. Память и рассудок на грани. Секс разбудил тело, но время брало свое. Они уже не чувствовали ног и рук. Глаз а были закрыты, на ресницах появился иней от робкого дыхания. Говорили медленно.

— Остальные трупы на Крапивиной. Это же очевидно.

— Все складывается в ее пользу. Мотив?

— Она верила в свою миссию — спасать браки, людей. А тех, кто не хотел спасаться, она заставляла. Не удивлюсь, если она раньше под вывеской психолог-экстрасенс подрабатывала.

— Ага, с ее-то шрамом самое оно. Но эти убийства только ей навредили. Жила припеваючи, капустку рубила. Адвокат разобьет все наши размышления, если на даче улик не найдем, — зуб на зуб не попадал. Опять стало трясти, судороги. Кузнецова вцепилась в журналиста. Отпустило.

— Давай опять начнем сначала. Если не Крапивина, то кто?

— Скажи я такое начальству, меня бы выгнали без выходного пособия, — истерический смешок опять пробежал по телу, нос стал совсем белым, но в темноте его было не видно — Я не могу больше терпеть этот холод, — закричала майорша.

— Все указывает на нее. Порой даже нарочито. Как будто кто-то хочет ее подставить.

— Так же как Снегирева и адвоката.

— И кому выгодно все свалить на Крапивину?

Инсайд или бред низких температур поразил обоих.

— Кораблева …, — оба вымолвили вслух эту фамилию и поняли, что сейчас самое время было бы появиться Серову.

Никого не было. Ветер завывал вместо деревенских собак, которые попрятались в хозяйских домах. Тишина. Они заснули, обнимая друг друга.

…..

Телефон надо ставить на беззвучный, когда идет съемка. Посторонний звук в эфире — брак. Операторы не любят делать лишний дубль. Да и звонить было некому. С Сибирским обо всем условились. После дачи Крапивиной он поехал в город. Набрать планы. Выполнив задание, приехал в гостиницу и ждал прилива мужества, чтобы позвонить пылкой Вике. Виски не хотелось, телевизор вещал детектив. На нем и залип. Вздремнул во время перехода на любовную линию, проснулся от автоматной очереди и звука полицейской сирены. «Надо позвонить Вике. С другой стороны что ей сказать. Приезжай потрахаемся? Пошлет подальше. Тем более она к Сибирскому как-то неравнодушна. ДА и в прошлый раз он с ее подругой закутил. Выпить. Зачем? Чтобы уснуть. Вдох-выдох. Ванная. Горячий душ. Одиночный секс». Неказистость Мишани всегда была его бичом. Некрасив, как сучковатое полено. Недотесан. Брал брутальностью, нахрапом и южной развязностью, которая скрывала юношеский страх отказа. На красоток и не заглядывался, предпочитал все усилия направить на неказистых девушек, которым, как считал он, любой мужик уже что-то. Вика была другая, такую можно и в жены взять, и родственникам показать не стыдно. Хотя она и шаболда, с темным прошлым, но кто о нем на юге знает. Вышел из ванны, телефон маякнул. Сообщение. Мишаня вытерся и голым прошелся через номер, тело съежилось, скукожилось. Сибирский просил о помощи. Странно. Заперт в бане с Кузнецовой, в деревне. Спасать. Умирает? Мишаня позвонил Серову, тот не ответил. Ругаясь крепкими словами, оператор стал одеваться.

Звонок оператора старлей пропустил, как отвлекающий. Еще один труп. Мужа Елены — Владимира нашли с тремя колотыми ранениями. Кузнецова не отвечала, хотя такое случалось «почти никогда». Серов командовал сам.

СКЛЕЙКА

6 часов на морозе. Температура тела упал до 31. Сонная апатия, снижение артериального давления. Кузнецова попыталась открыть веки, но смогла лишь приподнять одну. Джонни стоял напротив и критически смотрел на супругу.

— Извини, это не то, что ты подумал. Мы могли умереть от холода.

Призрак Джонни развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Мираж рассеялся. В дверь зашел отец.

— Он тебе никогда не подходил. Он не любил твою работу, значит, и тебя не любил.

— Папа.

Отец превратился в какую-то девушку.

— Ты забрала его у меня, украла. Прямо перед свадьбой. Воровка.

Вымышленная невеста Сибирского растворилась. Появился доктор в халате.

— Вы согласны на аборт? О последствиях предупреждены. В вашем возрасте это может быть критичным. Слышишь, убийца?

Удар по щеке.

Еще удар. Кузнецова полностью открыла одни глаз. Мишаня улыбнулся, что-то сказал, оторвал от Сибирского, к которому она успела примерзнуть, подхватил под руки и потащил в дом.

Дениса трясло, знобило и колотило, но самое страшное осталось позади, он ни о чем не думал. Кузнецова оказалось более стойкой или Денис отдал до капли все свое тепло.

Она, сидя под одеялом, выкрикивала команды Мишане, и тот суетился, спасая друзей. Закидал их теплыми одеялами, вскипятил воду, разбавил ее до 30 градусов и уже теплой поил их с ложечки. Интернет подсказал дать «переохлажденным» таблетку ацетиловой кислоты. Потихоньку жизнь и тепло возвращалось к ним и Кузнецова кратко по телефону описала ситуацию Серову и полковнику Тамакину. Жернова полицейской машины заработали.

Подъехала скорая помощь. Щеки Дениса постепенно стали красными, как проблесковые маячки, ног он по-прежнему не чувствовал, но уже готов был бежать, брать Кораблеву. Кузнецова взяла его руку под одеялом, так чтобы Мишаня не видел.